Измена. Избранная для дракона (СИ) - Елена Солт

Эйвилин.

Экипаж останавливается перед городским особняком в престижном районе столицы. Возница услужливо распахивает дверцу кареты:

— Леди Даорр.

— Благодарю, — приветливо киваю ему и осторожно спускаюсь по ступеньке вниз.

Жмурюсь от яркого солнца. После полутьмы экипажа глазам непривычно. Воздух пахнет летом, свежестью и цветущей вишней. Любуюсь бледно-розовыми лепестками моих любимых деревьев, высаженных по приказу мужа.

Сердце наполняется теплом и щемящей нежностью. Мне так хорошо сейчас, что даже страшно.

Страшно быть настолько счастливой. Будто я вовсе не заслуживаю того, что имею. Живу чужой жизнью. Странное чувство. Откуда бы ему взяться?

Сбылось то, о чём я даже мечтать не могла!

Тиррэн Даорр — дракон, первый советник Императора и наследник древнего рода — выбрал меня. Его родня не пришла в восторг, ведь я не ровня Даоррам. Бесприданница и сирота из захудалого рода, утратившего величие и статус с тех пор, как прадед промотал состояние на скачках.

Богатый торговец или такой же, как я, нищий аристократ — вот мой удел. Должен был быть, если бы в Академии меня не приметил дракон. Настойчивость Тиррэна не оставила шансов. Я влюбилась по уши и пропала.

Его зверь принял меня, и это решило всё. Со зверем не спорят.

Сказка продолжилась. Свадьба с любимым, медовый месяц в поездках по стране, и вот мы дома, наконец-то! Казалось бы, куда уже лучше? Но с каждым днём я всё счастливее, и вместо того, чтобы радовать, это пугает.

Внутри поселилось и растёт дурное предчувствие, вот только я никак не пойму, откуда ждать беды?

Стук каблуков по вычищенной мостовой отдаётся эхом в ушах. Замираю, когда вижу перед домом целую вереницу экипажей с нашим фамильным гербом. Насчитываю четыре…

Чувство тревоги усиливается. Что-то не так…

Поднимаюсь на крыльцо. Распахиваю дверь. Вхожу. Замираю.

Внутри суета. Лакеи и горничные носятся сверху вниз по лестницам и обратно. Пахнет пергаментом и кожей. Хмм… будто перед поездкой, хотя мы только-только вернулись и ещё даже не распаковали до конца вещи…

Меня будто не замечают, не видят, и это странно.

Лавируя между слугами, поднимаюсь наверх. Ноги мягко утопают в багровом ковролине, застилающем лестничные ступени. Бесшумно приближаюсь к открытым настежь дверям нашей с мужем спальни, сжимаю пальцами дубовый косяк и глазам не верю.

Внутри всё заставлено плотными пергаментными коробками и сумками из тёмной кожи. Пухлощёкая горничная прямо у меня на глазах кладёт в коробку моё оливковое платье, расчёску и свежее вышивание. Вместо того, чтобы разбирать остатки вещей после нашего возвращения, она их собирает.

Эмм… мы снова куда-то едем?

Муж стоит у окна, развернувшись ко мне спиной. Вижу его, и всё вокруг исчезает. Мир сужается до его высокой статной фигуры в иссиня-чёрном камзоле и длинных светло-каштановых волос, рассыпанных по плечам.

Кончики пальцев тут же начинает покалывать от нестерпимого желания пропустить сквозь них несколько жёстких прядей.

Любуюсь им, забыв обо всём. Его широкими плечами. Крепким торсом. Поджарыми мускулистыми бёдрами.

Щёки против воли краснеют. Потому что я вдруг думаю о том, о чём леди не должна. О чём думать неприлично.

Прикусываю изнутри щёку, чтобы отогнать неуместные мысли.

Мимо меня вихрем проносится вторая горничная в белом чепце и с коробкой наперевес. Да что здесь, в конце концов, происходит?

Решительно переступаю порог, прохожу в центр комнаты. Тиррэн слышит мои шаги. Оборачивается. Вот только подойти ко мне не спешит.

Гоню прочь тревожные мысли. Отказываюсь замечать очевидное: его непривычную холодность.

Ловлю его взгляд, пронизывающий льдисто-синий, беззаботно улыбаюсь и развожу руками:

— Что происходит? — оглядываюсь на слуг, как ни в чём ни бывало, пакующих мои вещи, затем смотрю на мужа.

Дракон смеряет меня равнодушным взглядом.

— Я встретил истинную, — проговаривает ледяным тоном. — Наш с тобой брак недействителен. На столе конверт и зелье от целителя. Ты примешь его прямо сейчас. Бастарды мне ни к чему.

Произносит всё это и отворачивается к окну. На меня больше не смотрит.

Ноги прирастают к полу и наливаются свинцом. В груди всё трещит, покрываясь коркой льда. Сердце с каждым ударом замедляет свой ритм.

Хочется рухнуть наземь и умереть. Потому что то, что я слышу — смерти подобно!

Это, и правда, случилось? Со мной? С нами?

Хватаюсь руками за голову. Это… что, получается?

Медовый месяц закончился кошмарным сном — любимый муж, мой первый и единственный, мой дракон, встретил истинную?

Смотрю на его прямую спину и понимаю: он всё решил для себя. Вот так просто. Была семья со мной, и… нет её. По глупой прихоти богов, по щелчку пальцев.

Истинная превыше всего для дракона. Суровый закон на её стороне. А я должна убраться прочь.

В возражениях и мольбах нет смысла, да и унижаться — не про меня.

Сохранять достоинство — это всё, что мне остаётся. Склоняю голову. Приседаю.

На негнущихся ногах прохожу к круглому столику из чёрного дерева. Сжимаю в ладони холодный гладкий пузырёк из зелёного стекла.

Иду в уборную. Плотно закрываю за собой дверь. Несколько раз проворачиваю бронзовую узорчатую ручку. Убеждаюсь, что никто не войдёт.

Прислоняюсь разгорячённым лбом к холодному зеркалу и прикрываю глаза.

Это не со мной. Пожалуйста. Пусть всё это мне только снится!

Коридоры Академии. Библиотека. Лужайка. Столовая. Оранжерея. Заколдованный лес. Все «наши» места мелькают в мозгу ярким калейдоскопом. Как он ухаживал. Как я не сдавалась. Как был настойчив. Как сдалась.

Первый поцелуй. Признания. Знакомство со зверем. Свадьба. Жаркие ночи.

Думала, на всю жизнь, а оказалось…

Смачиваю лоб ледяной водой. Во рту солёный привкус слёз. Что ж.

Недрогнувшей рукой вытаскиваю пробку и лью зелье в чашу рукомойника. Он сделал свой выбор, а я сделаю свой.

Когда я выхожу из уборной, в просторной спальне уже тихо и пусто. Прислуга будто испарилась, прихватив с собой коробки, сумки и все-все мои вещи. Входные двери плотно прикрыты.

Тиррэн по-прежнему стоит неподвижно, убрав руки в карманы брюк, и смотрит в окно.

Явно слышит, что я здесь, но не подаёт вида. Прохаживаюсь по комнате, к которой успела привыкнуть. В которой надеялась нянчить наших с ним детей. Не срослось.

Окидываю взглядом голый туалетный столик, пустой шкаф с распахнутыми настежь дверцами. Веду подушечками пальцев по мягкому голубому велюру моего кресла, в котором любила уютно устроиться и вышивать.

Везде — девственно чисто и пусто. Ни единого напоминания о том, что здесь когда-то