— А у Вас есть еще какие‑то варианты, магистр Айнех? — Невозмутимо обнял меня за талию и добавил:
— Еще вопросы будут?
— Где же Ваше кольцо, невеста? — Я хотела ответить что потеряла, но рука «женишка», покоившаяся на моей талии болезненно сдавила, давая понять что мне лучше молчать.
— Кольцо забрал я. Решил его поменять.
Адепты, стоящие рядом, внимательно вслушивались в разговор.
— Фамильное кольцо, поменять? — Магистр Айнех оскалился в подобии улыбки.
— При всем моем к Вам уважении, не кажется ли Вам, магистр, что это мое лично дело? — Холодно поинтересовался «жених».
— Безусловно. — В тон ему ответил магистр.
— Тогда мы, с Вашего позволения, пойдем. Ирэне не в том состоянии, чтобы сражаться.
Магистр ничего не ответил, я ничего не поняла, а Витор уверенно пошел к воротам. Не держи он меня, рухнула бы прям там.
* * *
Едва мы вышли за пределы полигона, я попыталась отстраниться, на что мне холодно сказали:
— Не дергайся.
Стоит ли говорить об усилении попыток освободиться?
— Я тебе сказал не дергаться.
— А я не терплю приказы от посторонних мужчин. — Рявкнула я в ответ.
Меня прижали к дереву, кора начала больно давить на спину. Тихим, леденящим душу голосом, оповестил:
— Если ты еще хоть раз дернешься, я верну тебя на полигон. — Веский аргумент. Достаточно веский для того чтобы смириться с рукой этого типа на моей талии.
Зайдя в холл Академии Витор свернул в свой коридор, увлекая меня за собой. Отчаянно хотела воспротивиться, но нежелание возвращаться на полигон было сильнее, и я беспрекословно пошла за лже — женихом.
Минута и вот я уже стою в знакомой гостиной, где витает аромат миндаля.
— Слушай меня внимательно, — Витор снял плащ и кинул на стул, — я тебя обучаю, даю тебе защиту, а ты выполняешь мои условия.
Сел на диван, закинул руку на спинку и пристально глядя на меня спросил:
— Устраивает мое предложение?
Относительно. Обучение это хорошо, защита тоже, а вот условия.
— От меня что ты хочешь взамен? — Поинтересовалась я.
— Я говорю — ты рядом, я прошу — ты делаешь, я приказываю — ты исполняешь.
Ничего себе условия.
— Марионетка в твоих руках.
Витор хмыкнул.
— Называй как хочешь, мне разницы нет.
— Надо подумать. — Такие решения спонтанно принимать нельзя.
— Думай. — И издевательская улыбка. — У тебя есть пять минут.
Пять минут? Да за пять минут ничего не решишь.
— Сутки.
— Пять минут. — Уступать, значит, не хотим.
— Пол дня.
— Четыре минуты. — Невозмутимо смотрит на меня.
— Один час.
— Две минуты.
Черт. Судорожно начинаю размышлять взвешивая все «за» и «против». Ладно, что я имею? Комнату, соседку, вещи. Не густо. Что предлагает лже — жених? Обучение, защиту и кучу условий, обязательных к исполнению.
— Если я откажусь?
Витор пожал плечами и безразлично:
— Магистр Айнех догадывается что ты — не ты. Ему потребуется не больше десяти минут, проведенных один на один с тобой, чтобы убедиться в этом полностью. Потом тебя ликвидируют.
— Что значит ликвидируют? — Мой голос внезапно сел.
— То и значит, — говорит он безразличным тоном, глядя в сторону, — в свой мир ты точно не вернешься.
К горлу подкатил комок, на глаза набежали слезы, не говоря ни слова забежала в ванную, заперлась, включила воду и зарыдала, давая волю эмоциям. За то время, что я здесь нахожусь, ко мне впервые пришло осознание собственной никчемности. Я никому здесь не нужна. Всем нужна Ирэне, но не я. От меня избавятся при первой возможности…
Слезы градом стекали по лицу, нос распух, глаза покраснели… Как жалко я сейчас выгляжу. Показаться в таком виде перед Витором — значит подписать безоговорочную капитуляцию. Но и без него мне долго не протянуть.
Малене я не могу сказать правду, она не поймет, или не поверит, или сдаст магистру Айнеху. Получается, выбора у меня и нет, и не было. Зря только рыдала.
Соберись, Лиса, не будь тряпкой. Ты была сегодня на волосок от смерти, но жива и дышишь. Не все еще потеряно. Русские так просто не сдаются.
Пару раз умылась холодной водой, оценила свое ужасное состояние и пошла капитулировать.
Витор сидел на том жесте с книгой в руках, бегло осмотрел мое красное лицо, обреченно вздохнул (хотя этот вздох мне полагался), отложил книгу, не забыв вложить закладку, встал с дивана и пошел в мою сторону. Я попятилась назад, следуя инстинкту самосохранения. Витор насмешливо изогнул бровь.
— Надеешься убежать от меня в моей же комнате? — Да, глупо.
— Я не буду от тебя убегать если ты пообещаешь меня не трогать. — Насмешливость сменилась безразличием.
— Я не буду тебе ничего обещать. Ты можешь идти куда хочешь, тебя никто не держит.
Он вернулся на диван.
— Только пути обратно уже не будет.
До меня только сейчас дошло что это капкан, ловушка. Ступи один раз — останешься навсегда. У каждого варианта событий есть три исхода. В этот раз все три не в мою пользу.
— Хорошо, я согласна. — Победная улыбка тронула его губы. — Только давай договоримся сразу: без интимных пожеланий.
Витор хмыкнул.
— Дорогая, ты сегодня уже убедилась — мое мужское одиночество есть кому скрасить.
Ах да, как я могла забыть? Ярость снова накрыла волной, и мне бы промолчать, но…
— Не смей называть меня «дорогая», кобель. — Лицо его вмиг изменилось, наполнилось злостью, глаза стали черными, зубы сжались и меня сжали, придавив к стене.
— Ты можешь плеваться словами сколько угодно, но имей в виду, я не терплю оскорблений в свой адрес. Скажешь что‑нибудь подобное снова, и я не посмотрю на то, что ты девушка.
Мне бы и в этот раз смолчать, но я ведь не могу.
— То есть бить девушек для тебя в порядке вещей, норма? — Меня придавили к стене с такой силой, что дышать стало тяжело, легкие начали биться в конвульсиях, в глазах потемнело.
В следующее мгновение меня бросили на диван, в приступе дикого кашля сделала вдох, пытаясь восстановить нехватку кислорода. Голова закружилась, унося меня в вальс пяти таких комнат.
— Ты ненормальный. — Прохрипела я и снова закашлялась.
— Я предупреждал.
Сволочь. Как можно так с девушкой обращаться? Кашель все никак не унимался.
Мне так обидно и досадно последний раз было, когда у меня цыганка, якобы для моего счастья, забрала пятьсот рублей. Для студента это большие деньги.
Стук в дверь немного отвлек от сожаления самой себя.
— Сгинь. — И дверь закрылась. Не радушно он гостей встречает.
