— Ты так думаешь? — усомнился Стефан.
— Нет, так думает мой левый ботинок, а я думаю, что ты полный балбес, к тому же, еще полностью влюбленный в человека. Было бы в сто раз проще, если бы ты ее укусил.
— Я не буду ее кусать!
— Да знаю-знаю, — отмахнулся Гарнс, отдавая рисунок, который через несколько секунд лежал на месте.
— Что скажешь?
— Что ты полный идиот и ты пропал. Но ты и сам это знаешь.
Стефан оторопело смотрел на друга.
— Стеф, друг, я так и не понял, чего ты так переживал! Ну ладно, нарисовала она тебя не так, как надо. Но это же ничего не значит. Художники вообще видят мир по-другому. Ну, захотелось ее правой пятке, чтобы ты сидел на диване в незастегнутой рубашке со свободными волосами и смотрелся на картинке, как брошенный любовник, и что теперь? Завтра она тебя нарисует в доспехах и с мечом наголо, но это же не значит, что она видела тебя в битве под Кармасом! А потом вообще голым в ванной нарисует! Тебе ж не сто лет, чтобы в присутствии вампирш краснеть и пороть всякую чушь!
— Я в присутствии вампирш никогда не краснел и чушь не порол, — насупился Стефан.
— Да знаю. Но заметь, у меня с Хельгой все в порядке, скоро столетие со дня свадьбы справим!
— Поздравляю, — мрачно пробормотал Стефан.
— Куда бы было проще, если бы ты выбрал себе обычную вампиршу, а не человеческую девушку.
— Кто бы сомневался, — передразнил Стефан. — Но что уж выбралось.
— Ну, выбралось и выбралось. Чего ты переживаешь-то? Ну, поняла она, что ты ее любишь, и что? Или ты от нее всю ее короткую жизнь это скрывать намерен?
— Нет.
— Ну и что тогда? Даже лучше, если она поняла. Хоть бы бояться не будет.
— Да она и так не боится.
— А ты ей про сон вампиров рассказал?
— Она видела.
— Видела? — Гарнс аж на месте подскочил. — Ну, ты идиот!
— Да я тебе это еще по телефону сказал. Собственно, в тот день я и позагорал.
— И что она?
— Да ничего, — пожал плечами Стефан. — Заорала, потом поплакала немного и успокоилась, сказав, что предупреждать же надо.
— Здравая мысль, жаль не твоя, — похвалил Гарнс.
— Она сегодня еще у меня спрашивала, почему я никогда не улыбаюсь.
— Я надеюсь, ты ей ничего про межрасовый кодекс не наплел?
— Я что, по-твоему, совсем с головой не дружу?
— Да с тебя станется, — покачал головой вампир. — Так что ты ей сказал?
— Да как есть, так и сказал. Мол, люди неправильно истолковывают вампирью улыбку.
— А потом полдня растолковывал как ее правильно истолковывать? — хохотнул Гарнс.
Стефан тяжело вздохнул.
— Знаешь, что она мне на это ответила?
— На тридцать три положения кодекса вампиров относительно оскала? Даже представить не могу, — Гарнс хохотал уже в голос.
— Да тьфу, на тебя. Ничего я ей про кодекс не говорил, он уже устарел и недействителен!
— А если бы не устарел, то сказал бы? — Гарнс сполз по креслу вниз.
— Гарнс, да кончай издеваться! Я тебе серьезно! Она мне сказала, что ей страшнее находиться в одной комнате с вечно серьезным вампиром, чем со смеющимся!
— Ну да, после того, как она увидела спящего вампира, улыбка ей по барабану, — хрюкнул откуда-то с пола Гарнс. — Да у тебя не девица, а клад! Тебя уже не боится, спящего вампира простой истерикой пережила, и против улыбки ничего не имеет. Не пойму, чего тебе в жизни не хватает!
— Ты прекрасно знаешь, — вдруг резко погрустнел Стефан. — Тебе, равно как и мне, известно, что вампиры любят только один раз в жизни. И если один вампир может добиваться другого всю свою жизнь, то Делия человек.
— Так я тебе о чем толкую! Укуси ее и будет, и она тоже вампиршей!
— Нет, — отрезал Стефан.
— Ну, как знаешь.
Утром первым делом я взглянула на рисунок, брошенный на столе поверх остальных работ. Я так и не смогла понять, что же так подействовало на вампира и теперь лелеяла надежду, что свежий утренний взгляд прояснит картину. Увы, надеждам не суждено было сбыться. Рисунок за ночь не изменился. С него все так же грустно-растеряно смотрел Стефан. Ну и фиг с ним! Я убрала рисунок подальше.
Я уже собиралась завтракать, когда из гостиной вышел Стефан с еще кем-то. А я-то думала, что это мне как-то не по себе, а это у нас, оказывается, гости были.
— Доброе утро, — сказал мой вампир.
— Доброе, — кивнула я и посмотрела на гостя.
Еще один вампир. Он был несколько ниже Стефана, но шире в плечах, с такой же бледной кожей и красными глазами, только какими-то узкими и раскосыми, каштановые жесткие волосы едва достигали плеч. Вот уж необычный вампир-то! Мало того, что восточной наружности, так еще коротко стриженый! Где это видано, вампир с каре?
— Познакомься, это мой друг, Гарнс Конг, — представил вампира Стефан.
— Очень приятно, Делия Винтерн.
Представленный вампир почему-то хрюкнул и мастерски изобразил кашель.
— Прошу прощения, — прокашлявшись, сказал Гарнс. — Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, но, боюсь, мне пора. Жена ждет!
— До свидания, — чинно попрощалась я.
Вампиры завернули к двери, я же пожала плечами в пустоту и отправилась на кухню.
— Кофе будешь? — спросила я, не оборачиваясь, у вошедшего в кухню Стефана. Ответа не последовало, я обернулась и узрела перед собой удивленного вампира в полном комплекте с выпученными красными глазами, посверкивающими клыками из приоткрытого рта и серовато-бледной кожей. Я бы, наверное, испугалась, если бы не привыкла уже к виду вампира на кухне. — Кофе будешь?
— Да, — машинально ответил тот, кажется, даже не слушая, что я у него спрашиваю. Я еще немного понаблюдала за ним, потом развернулась и налила еще одну чашку кофе. Мне, собственно, все равно, что налить, крови или кофе. Стоп! А когда это мне стало все равно? После третьей или четвертой совместной трапезы? Или раньше? Вот ведь вампиры!
Я поставила перед ним чашку с кофе и, на всякий случай, чуть в стороне бутылку с кровью и чистую чашку, если он все-таки передумает, далее на стол перекочевал завтрак, и я уселась за стол напротив вампира, который на меня как-то подозрительно косился.
— Стефан, ты пить будешь?
— Да, конечно, — вампир отхлебнул кофе и поморщился. — Что это?
— Кофе, ты сказал, что будешь. Слева от тебя бутылка и чашка.
Вампир посмотрел в указанном направлении, потом на кофе и отхлебнул еще раз.
— Как ты узнала, что я вошел в кухню? — спросил он.
— Ты всегда завтракаешь со мной и всегда приходишь, когда я наливаю кофе, я всегда спрашиваю, будешь ли ты, и ты всегда отказываешься, ну кроме сегодняшнего дня.
Вампир видно прокрутил последние завтраки и пришел к тому же выводу, потому что лицо его просветлело, и на лице даже появилась улыбка.
