Не прошло и секунды, как звук на телевизоре был отключен, а Слоан нашла слитое видео на своем ноутбуке. Она развернула экран так, чтобы все мы могли видеть его, и нажала на «play». Трясущаяся камера приблизилась к месту преступления.
Слово «красочный» было явным преуменьшением.
Никто из нас не отвел взгляда. Лия с Майклом, возможно, испытывали болезненное любопытство. Для Слоан места преступлений были информацией: она осматривала каждую деталь, проглатывала числа. Но для нас с Дином дело было вовсе не в месте.
Дело было в теле.
Между убийцей и убитым им человеком существовали почти интимные отношения. Тела были сообщениями, полными символического смысла, понятного лишь тому, кто понимал нужду, желание и ярость, заставлявшие разрушить чужую жизнь.
Никто не пожелал бы говорить на этом языке. Так мне однажды сказал Дин, но я чувствовала, как рядом со мной его глаза впивались в экран в точности также как и мои.
У трупа были длинные светлые волосы.
Кто бы не заснял видео, он не мог подобраться слишком уж близко, но даже с расстояния, тело девушки выглядело изломанным, а кожа — безжизненной. Её руки были связаны за спиной и, судя по тому, что её ноги прижимались друг к другу, я решила, что и они были связанны. Нижняя часть её тела свисала с капота. Её футболка была покрыта кровью. Не смотря на сомнительное качество работы оператора, я различила петлю на её шее. Черный трос выделялся на фоне белой машины, второй его конец скрывался в люке на крыше.
— Эй! — на видео, один из офицеров полиции заметил сжимающего телефон студента. Тот выругался и бросился бежать, съемка оборвалось.
Слоан закрыла ноутбук. В комнате царила тишина.
— Всего одно убийство, — наконец, сказал Майкл. — Значит оно не серийное. Зачем звать ФБР?
— Подозреваемый читает лекции о серийных убийствах, — ответила я, размышляя вслух. — Если профессор имеет к этому отношение, экспертная оценка на месте не помешает, — я взглянула на Дина, желая увидеть, согласен ли он со мной, но он просто сидел, пялясь в экран беззвучного телевизора.
Почему-то я сильно сомневалась, что он увлекся прогнозом погоды.
— Дин? — позвала я. Он не отозвался.
— Дин, — Лия протянула ногу и ткнула его пяткой. — Земля вызывает Рэддинга.
Дин поднял взгляд. Светлые волосы упали на его лицо. Карие глаза смотрели как бы сквозь нас. Он сказал что-то, но слова застряли у него в горле, замерев на полпути между ворчанием и шепотом.
— Что ты сказал? — спросила Слоан.
— Свяжи их, — повторил Дин, всё ещё хрипло, но громче, чем в прошлый раз. — Заклейми их. Режь их. Повесь их, — он закрыл глаза, его руки сжались в кулаки.
— Эй, — через миг Лия оказалась рядом с ним. Она не прикоснулась к нему, но была совсем близко. Её лицо полыхало яростной опекой… и ужасом.
Сделай что-то, — подумала я.
Взяв пример с Лии, я присела по другую сторону от Дина. Я протянула руку, чтобы прикоснуться к его нему. Он не раз делал так, когда я только начинала учиться забираться в мысли убийц.
В тот миг, когда я дотронулась до него, он вздрогнул. Его рука дернулась, и, внезапно, моя ладонь оказалась в болезненной хватке. Майкл вскочил, сверкая глазами. Кивком головы я попросила его оставаться спокойным. Я могла о себе позаботиться.
— Эй, — сказала я, повторяя слова Лии. — Эй, Дин.
Дин быстро моргнул, трижды или четырежды. Я попыталась сосредоточиться на деталях его лица, а не на его цепкой хватке на моей руке. Его ресницы не были черными. Они были карими, светлее радужки его глаз. Прямо сейчас эти круглые и темные глаза уставились на меня. Он выпустил мою руку.
— Ты в порядке? — спросил он.
— С ней всё нормально, — ответила за меня Лия, её глаза сузились до щелочек, на тот случай, если я посмею ей возразить.
Дин проигнорировал Лию и посмотрел на меня.
— Кэсси?
— Я в порядке, — ответила я. Так и было. Я ещё чувствовала пульсацию в том месте, где всего миг назад находилась его рука, но больно не было. Моё сердце грохотало. Я запретила моим рукам дрожать. — С тобой всё хорошо?
Я ожидала, что Дин попросит меня замолчать, откажется отвечать или уйдет. Но когда он ответил, я поняла, чем эти слова стали для него — покаянием. Он заставлял себя говорить, он говорил, чтобы наказать себя за то, что утратил контроль.
Чтобы извиниться передо мной.
— Бывало и лучше, — тут Дин мог бы и замолчать, но он не стал. Каждое слово он произносил с трудом, и мой желудок скрутился в узел, когда я осознала, чего ему стоило продолжать говорить. — Профессор, которого они ищут, тот, что читает курс «Чудовище или Человек». Готов поспорить, что его заподозрили потому, что одним из убийц, о котором он рассказывал на занятиях, был мой отец, — Дин сглотнул и начал сверлить глазами ковер. — Бриггса и Стерлинг вызвали, потому что они работали над делом моего отца.
Я помнила, как сложно было глядеть на место преступления, осознавая, что здесь убили мою мать. Дин был там со мной. Он был там ради меня.
— Свяжи их. Заклейми их. Режь их. Повесь их, — мягко произнесла я. — Так твой отец убивал своих жертв, — я не хотела, чтобы эти слова прозвучали вопросительно, потому что знала наверняка. От одного взгляда на Дина, я знала это.
— Да, — сказал Дин, прежде чем взглянуть на всё ещё работающий телевизор. — И я почти уверен, что именно это и сделали с этой девушкой.
Ты
Газон ректора был милым штришком.
Ты мог бросить её где угодно.
Ты не обязан был так рисковать.
— Никто не видел меня, — мурлыкаешь ты, самодовольно хмыкая. — Но все видели её.
Они видели линии, вырезанные тобой на её теле. Видели петлю, затянутую тобой на её шее. Стоит тебе лишь подумать об этом, о её выпученных глазах в миг, когда жизнь утекала из её тела, о хрупких пальцах, впивающихся в удавку, о бледной коже, окрашенной изящными алыми ручейками…
Твои губы изгибаются в улыбке. Тот миг уже в прошлом, но игра… игра будет длинной. В следующий раз, ты не будешь таким нетерпеливым. В следующий раз, тебе не придется никому ничего доказывать. В следующий раз, ты не будешь спешить.
Рассказ Дина о почерке его отца произвел эффект сброшенной бомбы, однако сам Дин быстро вышел из комнаты. Мы же молча сидели, минута за минутой, каждая из которых всё сильнее пропитывалась недосказанностью.
Не было никакого смысла пытаться сдать экзамен. Я могла думать лишь о девушке на видео, о её теле, свисающем с капота и о черной петле на её безжизненной шее. Дин не объяснил, что именно в том видео убедило его в том, что Н.О. подражал преступлениям его отца.
