Сытой хищной кошки.
«О, я проучила эту юную нахалку, — с триумфом в глазах размышляла вампирка. — Тоже мне, „хищница“! Что осталось от ее красоты?.. А моя — вечна… Поделом этой наглой выскочке! Даже ее кровь не стоит того, чтобы пить ее. Нет-нет… Это — месть…»
Вампирка задумчиво рассматривала свои белые острые ногти, такие крепкие, что оставляли след в камне, и такие тонкие, что ловко справлялись с самыми сложными, тончайшими операциями… Они были лучше любого скальпеля!
Майк ждал. В фиолетовой южной ночи зажигались зеленые огни фонарей, и вокруг них сторожко дремала тишина. Из-за ворот парка едва слышно доносилось легкое шуршание проносившихся по дороге автомобилей, смех и голоса прохожих, но аллеи школьного сквера становились все безлюднее.
Майку самому не нравилось место. Не нравилось время. И совершенно не нравилась ситуация. Вся школа наверняка уже хихикает: можно представить, что за глупые слухи незамедлительно поползли по классам — величайшее изобретение человечества, сарафанное радио! И в какой нелепой роли его представляют юные нимфетки, едва оставившие кукол и вскочившие на каблуки.
Да и поделом! В самом деле, повел себя, как идиот…но, боже, разве доказательство теоремы не стоит легкого уязвления гордости?..
Лишь бы эта талантливая пигалица пришла! А там он найдет способ ее уговорить! Пусть даже придется сыграть нечестно и польстить ее женскому самолюбию…
Обидно вот только, если сейчас она где-то поблизости хихикает со своим дружком, наслаждаясь видом «дурака математика, примчавшегося на свидание»… Но нет! Элли не производила впечатления самодовольной пустышки. Подобных тупых проделок можно было бы ожидать скорее от бедняжки Кристи…упокой, господь, ее душу.
Майк поежился.
Да, не то время и не то место: безлюдный темный сквер.
«Жду еще пять минут — и довольно!»
И тут в аллее послышались легкие шаги.
Шелест…
Листьев? Снов?..
Одежды…
Аромат… Скользящий аромат. Вечер? Мечта?.. Сумерки?..
Теплые ноты времени, вплетенные в прохладные вздохи вечности…
Студент обернулся.
Она быстро шла, убранные в высокую прическу волосы засеребрились на миг в зеленом свете фонаря. Свет облил ее светлую свободную рубашку, джинсы…
Что-то настораживающее, неправильное почудилось математику в грациозно скользящей к нему в темноте фигуре.
И он понял, что.
Одежда не соответствовала возрасту! Перед ним была молодая женщина, достигшая рубежа 30 лет, в расцвете красоты и сил, а вовсе не девчонка-тинейджер. Правильные, законченные черты лица и умный, доброжелательный взгляд серых глаз.
Элли…
— Здравствуйте, Майк, — просто протянула она ему руку. — Я опоздала, извините.
Майк ошеломленно принял ее ладонь, краем сознания отметив, насколько та холодна и тверда.
— Добрый вечер. Но… — он неловко замолчал. В самом деле, что сказать? «Я не ожидал, что вы старше» или тому подобная чушь?..
Она рассмеялась, будто поняла его затруднения.
— Мне нетрудно выглядеть, насколько я захочу…правда, не младше 14 лет. Это — мой предел!.. — девушка сокрушенно и доверительно пожала плечами. Эта доброжелательная шутливость и располагала, и настораживала… В стоявшем перед Майком создании было что-то противоестественное.
И поэтому такая обычная, девчоночья мягкость, очаровательная в любой школьнице, здесь казалась фальшивой. Но, может, только казалась?..
Но что она говорит?
— Сейчас я честна с вами, мистер Ллоуд, я выгляжу на 27 лет…именно столько мне тогда и было! Да, я старше вас!.. — так небрежно засунуть руки в карманы брюк…ничего особенного, и все же у этой женщины столь простой жест казался чуть ли не символичным.
Но что же символизировал?
«Безопасность!» — это слово галькой влетело в его мысли, словно кто-то кинул его туда легко и уверенно.
— Тогда я не понимаю, что вы делаете в школе, мисс Попрушкайне, — скованно вытолкнул из себя шестикурсник, чувствуя, что позволяет вовлечь себя в какой-то по меньшей мере странный разговор. Лишний. В любом случае лишний.
Словно тоже внезапно утратив интерес к теме, она безразлично смотрела в сторону.
— А мне вообще нет дела до того, где работать или учиться, — рассеянно ответила она. — Как и всем нам. Вы ведь хотели о нас поговорить! — загадочная и непостижимая, она вновь обратила на молодого человека взгляд своих серых сияющих глаз, и он изумился их странному выражению: надежда? Боль?.. Насмешка?.. Нетерпеливая настойчивость? Мольба?..
Кто же ты, Элли?..
— Зачем?.. — вместо этого спросил юноша.
Собеседница нервно передернула плечами. Будто от озноба.
— Вы знаете, что сталось с Кристи? — ответила Элли вопросом на вопрос.
Майк вздохнул.
— Да, конечно. Это ужасно… Я не могу понять, кому настолько могла не угодить бедная девочка…как можно вообще совершить такое…
— Бесчеловечно? — внезапно резко уточнила Элли, круто развернувшись и уставившись на Майка. Зрачки ее пульсировали.
— Да, бесчеловечно… — немного растерянно кивнул Майк. — Нельзя совершить такое и остаться человеком…
— Нельзя быть человеком, чтобы совершить такое… — вздохнула девушка.
— Вы правы, мисс. Говорят, что снова дело рук маньяка… Это ведь вы нашли ее?.. Ужасно! Наверное, такой шок…
Девушка тихо, мелодично рассмеялась — серебряный шелк, окутавший ночь…
— Вы не поняли, Майк! — просто заметила прекрасная леди. — Это я убила ее.
Майк опешил, лихорадочно шарил глазами по ее лицу. Улыбка…светлая, как капля росы под луной. Такая же холодная…
Почему, почему он верит ей, почему?..
Только сейчас он осознал, что именно в ней казалось противоестественным: какая-то внутренняя… сумеречность.
Именно. Не сумерки. Сумерки — это переход от света к темноте, от темноты к свету… Но сумеречность…
Как там в книге Бытия?.. «И отделил бог свет от тьмы»?.. В Элли, в ее глазах, чистых и холодных, мерцал тот первозданный, завораживающий хаос, когда свет и мрак существовали нераздельно, хаос, бывший до начала мира… Ни раскаяния, ни страданий — но и ни тени порочности! Казалось, душу стоявшей перед ним женщины не растлевало убийство…даже такое.
Лимб, грань миров… Порог. На какой черте надо обитать, чтобы дух пропитался той, оставшейся за гранью времени, сумеречностью?..
— Элли…нет, я не верю… В смысле, как вы можете?.. Зачем вы мне это говорите?.. — лепетал Майк совершенно лишние, ненужные слова. — Вы сами сказали, что убийство бесчеловечно, и берете на себя…
