Но именно такая улыбка очень шла Лали. На фоне её смуглой кожи сверкающие белые зубы выглядели просто восхитительно, только подчеркивая колорит её внешности. И потом, такая улыбка делала её похожей на совсем ещё юную и неопытную девушку, скорее даже девочку-подростка. А уж о соблазнительности таких девочек она знала не понаслышке.
И зная это, Лали проводила долгие часы перед зеркалом, репетируя, как тушить эту яркую улыбку будто внезапным воспоминанием о правилах приличия, как опускать ресницы, чтобы это было похоже на смущение, как прикусывать губу, будто от неловкости.
Это работает против мужчин? Значит, это её оружие, и она не станет от него отказываться из каких-то глупых правил поведения. У неё есть цель, и пока с ней её молодость и привлекательность, она получит то, чего так хочет!
Да, девушка много внимания уделяла своей внешности, но ещё больше тому, как использовать её себе на благо. Улыбнуться щедро, широко, опустить глаза, сдержать улыбку, поморгать, глядя вниз…
Лали любовалась собой – у неё отлично получается! Разве можно против такого устоять?
А потом задумалась, снова заулыбалась, представив, что будет, когда принц поймет, что она именно та, кого он ищет. Может, ему как-то подсказать?
Девушка в упор уставилась на свое отражение. «Девочка, сегодня твой день! Ты должна справиться!»
Она пробежалась взглядом по своей фигуре. Обнажённые бока казались шелковистыми и вызывали желание провести рукой, чтобы проверить, правда ли это. Лали любовно погладила себя по бедру, подняла взгляд выше и провела пальцами по лицу.
– Я хороша…
Она провела рукой по плоскому животу и сжала ладонью ногу.
– Ах, какие у меня ножки! – И оглядев себя сзади через плечо, добавила: – И зад тоже хорош. Я – восторг! Я достойна самого лучшего! Я достойна быть королевой!
Лали вновь повернулась к зеркалу лицом. Глаза сузились.
– Ах, все у нас получится! Я люблю тебя, – шепнула она своему отражению, чмокнула его в губы.
Завернувшись в халат, вызвала служанку. Та пришла не быстро, вела себя без заискивания, не так, как должна бы по отношению к официальной фаворитке второго принца. Лали очень старалась никому не показывать, как её раздражает такое отношение к собственной персоне.
Она – фаворитка принца! И пусть об этом не кричат на всех углах и не выдают гербовой бумаги, подтверждающей статус, но это известно всем в королевском замке! И если так, то почему нет того уважения, которое подразумевает её положение? Почему прислуга не бежит, сбиваясь с ног, выполнять её приказы, почему не спешит угодить, услужить, порадовать? Почему служащие не стараются расстелиться перед ней, как того достойно её влияние, раз уж она так близка к влиятельнейшим людям королевства?
«Мало одной, – глядя на неспешные, усталые движения служанки, думала фаворитка. – Нужно две служанки. Камеристка. Камеристок лучше тоже две. Да, камеристок не меньше двух, ещё куафера, мастера массажа, эстетистку… Интересно, а сколько эстетисток у её величия рейны?»
Мысли Лали унеслись прочь. Она вспомнила, как было здорово, когда впервые заказала себе эстетистку и та сделала ей сеанс новомодной процедуры массажа, той замечательной новинки, что привезли не так давно лекари из восточных стран, а ученые Академии исследовали и выяснили невероятную полезность. Разминание спины, рук, ног, втирание каких-то ароматных масел, щипки и оттягивание кожи на туловище и даже кожи на голове под волосами привели неискушенную девушку в такой восторг, что мысль обзавестись собственной служанкой, владеющей этим искусством, стало такой же важной её мечтой, как стать женой принца. Как пело тело после тех разминаний, каждая мышца звенела струной, а какая была кожа после всех этих процедур!..
«Хочу каждый день!» – внутри неё росло детское, неудержимое желание. Как жаль, что возможно это станет только после того, как Лали станет королевой!
В тот раз всё удовольствие смазалось сразу же после массажа, потому что эстетистка принялась удалять волосы. И это было больно. Очень больно! Хотя по утверждению служанки подготовленная кожа и расслабленное тело не так сопротивляются удалению...
Лали усилием воли опустила себя на бренную землю. Нельзя расслабляться. Сегодняшняя цель несложна: просто попасть в покои принца как можно раньше. Для этого надо что? Узнать, когда он вернется к себе.
Реджи был довольно непредсказуем в этом отношении, и фаворитка не поставила бы и медяка, угадывая, во сколько он явится сегодня.
Это был опыт, тот простой, нажитый собственными шишками, опыт, который стоил недорого, но многое давал. Когда-то она пыталась угадать, отследить, как часто и по какому правилу он присылает за ней, пыталась составить какой-то план на неделю, на месяц, но так и не уловила закономерности. Пыталась составить список причин, которые могут задерживать принца – королева, консорт, секретарь, дела в департаменте; пыталась предположить длительность задержки для каждой из возможных причин. Но ни разу, ни единого разу не угадала. Потому и бросила это бесполезное занятие, хотя жить по распланированному ей нравилось куда больше.
К сожалению, её опыт отношений между мужчиной и женщиной был слишком мал. Отношения родителей она не могла как следует обдумать просто потому, что слишком рано покинула семью; отношения тетушки и её мужа, которые наблюдала чаще, тоже не могли стать образцом – она была слишком занята играми с сестрами и братьями, чтобы следить за этой парой. И если уж быть совсем откровенной, в то время она ещё не понимала важности этих наблюдений.
Два дома, где она работала до того, как попала во дворце, тоже не могли быть образцом. Хотя именно отношения с первым её нанимателем и заставляли её думать о каких-то четко отведенных ей в жизни принца часах.
Тот опыт Лали было неприятно вспоминать, но именно первый её наниматель ходил к ней по определенным, строго выделенным часам И затем уже, когда она сама стала заглядывать к хозяйскому сыну, то тоже делала это по часам, в отместку.
Вторая же её нанимательница была вдовой. Но по слухам у неё и был тайный кавалер. Однако, все приличия в том доме соблюдались пуще закона, и Лали ничего приметить не довелось.
Вот из-за этого она и не знала, как должны строиться идеальные отношения.
Поэтому приходилось постоянно быть начеку, постоянно держать себя в форме, быть готовой к тому, что её позовут. И каждый вечер она была готова отозваться на зов. Утром занятия в детском крыле, где она занимала опостылевшее уже место гувернантки, а вечером – то самое главное место, место рядом с принцем. И подготовке к этим вечерам она уделяла по нескольку часов в день, не жалея минут и часов.
Служба гувернанткой её не волновала, и вообще стала лишь незначительным поводом, который давал право находится во дворце круглые сутки. И выполняла она эту работу ровно настолько, чтобы не вылететь со службы.
Нет, она все так же гуляла с детьми, играла с ними, если было нужно их отвлечь, следила, как подопечные выполняют заданные учителем уроки, но уже не старалась, как раньше: не придумывала веселых игр, каких-то забав, не выискивала и не придумывала чего-то интересного.
Зачем? Она уже добилась многого, она уже фаворитка.
Остался последний шаг – стать королевой.
Поэтому сейчас нужно решить вопрос, когда принц вернётся к себе.
– Так, Дуся, сходи-ка ты к покоям принца и узнай у стражника, когда его высочие изволит вернуться, – задумчиво сказала Лали и открыла коробку с косметикой, внимательно присматриваясь к цветам и придумывая какие выбрать краски под цвет выбранного наряда.
– Я не Дуся, – устало отговаривалась служанка, – я Дафна.
Лали с трудом оторвалась от своей коробки и скептически глянула на молодую женщину.
– Дафна, не Дафна… Неважно. Ты вот что, не-Дуся, пойди все же, сходи к покоям принца, узнай как там обстановка, и мне расскажи. Негоже мне самой ходить там, все разнюхивать. Иди, иди, не отлынивай!
И напоследок улыбнулась служанке и благожелательно кивнула, понимая, что все же нужно производить хорошее впечатление на будущих подданных. Затем с удовольствием вернулась к рассматриванию красок для лица и составлению самых выгодных сочетаний для сегодняшнего вечера. В этом творческом погруженном состоянии она пребывала до тех пор, пока Дафна не ворвалась в комнату.
