Тётка, кстати, не знает, кем был муж её сестры, и, по-моему, даже не очень понимает, с какой стати наш отец всё время лезет в дела их, так сказать, семьи. Но, к счастью, откровенно побаивается его. Иначе Лилит пришлось бы с ней совсем несладко. Тётка терпит племянницу только потому, что живёт на её деньги.
— Весело… — хмуро заключил Морис. — Значит, родителей у Лилит вообще нет.
— Да что ты к её родителям-то прицепился?! — возмутился Дэймон.
— Так в этом всё дело! — Морис вскочил, ринувшись к двери.
— Куда?! — преградил ему путь Дэймон, хватая за плечи.
— К Лилит.
— Отвяжись наконец от неё!
— Пропусти!
— Нет! Хватит! Больше ты к ней на пушечный выстрел не подойдешь — прорычал Лисовский. — А если всё-таки попытаешься сунуться – порву к дьяволу! И плевать мне, что будет потом! Но издеваться над Лилит дальше я тебе не позволю! Да, у неё нет родных – уже десять лет она в этом мире одна, как перст! Только зря ты, кобелина, решил, будто за неё вовсе некому заступиться!
От осознания того, что творил с девушкой, Морису захотелось провалиться на месте. Да, он то выстраивал барьер, то сам же сносил его… то воздвигал заново. А каково было ей?! Это действительно походило на изощрённый садизм! Прав Ронд – им давно следовало поговорить откровенно. Не было у него права решать за обоих. Не было, и всё тут! Идиот! Кретин!
— Дэймон, послушай… — попытался Моррис хоть что-то объяснить и всё же избежать драки.
— Я сказал, не смей больше приближаться к ней! — взъярился Лисовский, прожигая его непримиримым взглядом.
Морис был заметно выше ростом и уже потому наверняка сильнее Дэймона. Но это пока тот не перекинулся. А именно это оборотень явно и собирался сделать, решив, во что бы то ни стало уберечь свою подругу от новых страданий.
6-2
— Дэймон, пропусти его, — вмешался Рондвир, тронув парня за плечо. — Им необходимо поговорить. А я тем временем объясню тебе, в чём дело.
Лисовский перевёл злой взгляд на него:
— Что ты хочешь мне наплести?! Будто бы этот гад никак в своих чувствах разобраться не мог?! А теперь вдруг наконец разобрался?!
— Нет, — вампир покачал головой. — В своих чувствах он разобрался давным-давно. Но… Как там у вас говорят – «благими намерениями выстлан путь в ад»? Так вот здесь тот самый случай. Пропусти его и выслушай меня. Порвать это горе луковое я тебе всё равно не позволю, а со мной ты не справишься.
Издав глухой рык, Лисовский всё-таки отпустил плечи Мориса и отодвинулся с прохода.
Морис вошёл в комнату без стука.
— Лис, оставь нас, пожалуйста, наедине, — обратился он к парню, все ещё сидевшему возле кровати Лилит.
— Чтобы ты допёк её окончательно?! — зло возразил тот.
— Нет. Клянусь! — пообещал хакер. — Там Рондвир твоему брату всё объясняет – можешь тоже послушать.
— Ладно, — вздохнул Лис, поднимаясь со стула. Вероятно, согласился он, лишь поскольку уверен, что Дэймон всё-таки пропустил Мориса сюда – иначе бы его точно ждала стычка не с одним, так с другим леонбергером.
Как только за Лисом закрылась дверь, Морис полулёг на кровать и обнял девушку сзади.
— Лилит, прости меня.
— Уходи! Я больше не выдержу твоих качелей! — простонала она.
— Их больше и не будет. Никогда! — твёрдо заверил хакер.
— Я тебе не верю! Твои слова – пустой звук.
— Лилит, пожалуйста, поверь, — отступать Морис не собирался. — Я ужасно виноват перед тобой. Умоляю, прости меня.
— Я думала, хотя бы твоё признание что-то значит…
— Я люблю тебя, это правда! Выслушай, — Морис обнял её крепче.
— Ты меня слушать отказался, — припомнила ему девушка.
— Так не повторяй моей дури. Я и сам знаю, что слишком вспыльчив. Но и отходчив, между прочим, тоже.
— То есть теперь ты остыл и готов выслушать мои объяснения по поводу приворотного зелья? — в её голосе по-прежнему сквозила обида.
— Да к чёрту это зелье! Не в нём дело! Почему ты умолчала о том, что твои родители…
— Ты хочешь сказать, что проблема в них? — Лилит в изумлении повернулась к нему.
— Да, именно в них.
— Ты что же, думал… Морис, не нужно судить об оборотнях по одному Ярому. Он вообще ещё мальчишка. А отец… Он никогда бы не причинил зла человеку, которого я люблю. Отец принял бы тебя, я абсолютно уверена. Он ведь и сам женился на девушке из людей – с чего ему вообще быть против.
— То есть твой отец был оборотнем? — сделал гениальное умозаключение Морис, удивлённо глядя на неё.
— Ну да. А разве ты не понял этого раньше? — в свою очередь немало опешила Лилит.
— Возможно, я идиот, но до меня реально допёрло только сейчас, — признался хакер. — И ты тоже оборотень?
— Да. — Она посмотрела на него с вызовом: — Что, опять передумал?!
— Нет, — Морис вновь теснее притянул её к себе. — Может, для меня данный факт и неожиданность, но он точно ничего не меняет.
— А я уже вовсе ничего не понимаю, — растерянно призналась Лилит. — Если до настоящего момента ты даже не подозревал, что мой отец оборотень – при чём тогда вообще мои родители?
— Ты всегда говорила о них, как о живых. И постоянно рассказывала о том, какая у вас замечательная семья, как вы друг друга любите. Я понял, что не имею права так поступать.
— В смысле? — вытаращила глаза Лилит.
— Ну, ты же знаешь, что через два месяца я уезжаю.
— Ты мог бы взять в Штаты и меня.
— Мог бы. Только уезжаю я не совсем в Штаты.
— А куда? — удивилась Лилит.
— Рондвир, Дэллоиз, Кэйден и Ульцан – они не из Америки. Вообще не с Земли, а из другого мира. Ты, наверное, уже знаешь? Вот с ними я и собрался уйти.
Её взгляд снова погас, в нём стремительно нарастало отчаяние.
— А мне с вами никак нельзя? — решилась она наконец произнести это вслух.
— Почему нельзя. Можно, конечно. Но это ведь не просто другая страна – оттуда ты даже позвонить родителям в Рождество не смогла бы.
— Морис, они давно мертвы, — тихо вымолвила девушка.
— Знаю. Теперь знаю – Дэймон просветил. А раньше я был уверен, что они живы, у вас всё замечательно… Вот и считал себя не вправе ставить тебя перед выбором: я или они. Почему ты не говорила, что их уже нет в живых? Если бы я узнал раньше – не метался бы тут в этих проклятых сомнениях.
— Морис, я не думала, что для тебя это имеет какое-то значение. Иначе, конечно, рассказала бы правду. Просто мне очень больно говорить об их смерти – вот я и молчала, не хотела ни себе лишний раз рвать на части сердце, ни тебе настроение портить, — в глазах Лилит заблестели слёзы.
Морис прижал её к своей груди, целуя в волосы на макушке:
— Всё, не говори больше. Я идиот. Кретин. Всё действительно можно было решить простым разговором. Прости меня, пожалуйста.
— Не за что тебе просить прощения. Я сама, дурочка, устроила себе проблемы. Но я правда, даже предположить не могла, что ты станешь так переживать за моих родителей.
— Лилит, я никогда не знал того, что было у тебя хотя бы до девяти лет. Или до восьми? Что-то не соображу.
— До десяти. Мне двадцать, — улыбнулась она. — Я поздно пошла в школу – у отца были дела в Европе, и в тот год мы жили за границей. В первый класс я отправилась, уже когда вернулись в Россию. А потом ещё осталась на второй год после смерти родителей.
— Но если ты уже такая большая девочка – почему же тётка до сих пор опекает тебя? — удивился Морис.
— Так я ведь учусь. А она ведёт бизнес.
— Логично, — улыбнулся Морис.
— Жалко, что мама с папой никогда тебя не узнают, — вздохнула Лилит. — Ты бы им наверняка понравился, и они были бы очень рады за меня.
— Да уж, понравился бы, — нахмурился Морис. — Особенно, если бы они посмотрели, как я ору на тебя и раскидываю урны.
Лилит тихо засмеялась. Но потом посерьёзнела:
— Знаешь, я готова мириться с твоей вспыльчивостью, если только ты гарантируешь, что никогда не поднимешь руку на меня. Честно говоря, в тот момент я испугалась, что ты меня ударишь.
