Было бы чему — вновь мысленно проворчала она, принимая знойный провокационный поцелуй. Так же рассчитанный на то, что девушка размякнет и расколется. Чуток размякла — как без этого? Но для «расколоться» усилия так себе.
Словом, она выстояла. С удивлением обнаружив, что откровенничать не особо-то и тянет. Возможно, пока. По ощущениям: не так уж и припёрло. Выговорилась Илье Моисеевичу и полегчало. К тому же старик прав: объект для начала нужно хоть немножко прощупать. Впрочем, белая липучка может и передумать — кто её знает? Как прицепилась, так и отцепится.
Разлучил их звонок смартфона — странно, что целых десять минут Кирилла никто не домогался. Он мгновенно превратился в генерального директора и умаршировал прочь. Юлька же вернулась к работе: благословенному заделью, не позволяющему морочить себе голову всякими ящерицами.
Ребёнку позвонила за полчаса до официального конца рабочего дня. Когда загруженная работой и звенящая от телефонных звонков башка могла воспроизводить лишь усталое блеяние. Лучший конспиративный приём: в таком блеянии чадушко ни черта не прочитает в подтекстах её самочувствия. Ничего не болит, ничего её не напрягает и не пугает — мама просто устала.
Кому как, а Юлька терпеть не могла представать перед сыном размазнёй. Пускай знает, у кого посчастливилось родиться: у сильной умной женщины — с лица тоже ничего, хотя это второстепенная подробность. Если верить воспитательным статейкам на тематических сайтах, такое поведение родителей стимулирует в ребёнке желание их перещеголять.
Правда, не гарантирует, что в качестве образца ребёнок выберет твои лучшие качества. Тут уж как повезёт — отвратительно подлая рулетка. Если же всю жизнь поворачиваться к ребёнку только своим «парадным лицом», научишь его лишь одному: врать.
— Привет, аспид. Чем расстроишь бедную изнемогающую мать? — включив громкую связь и уложив смартфон на стол, Юлька разлеглась в кресле, вытянув ноги.
— Суп ем, — пробубнил отпрыск в сотовый, явно зажимая его плечом. — Каждый день. Кисель пью. Для пользы желудка. Носки меняю каждый… неделю, — не посмел он соврать и вовсе уж неправдоподобно.
— Засранец, — дежурно укорила его Юлька, хотя и при ней смена носков каждый раз проходила с боем.
Потел Севка мало, практически не воняя «мужским духом». Что давало удобный повод таскать бельё по несколько дней подряд. Все битвы на почве прививания ему базовой гигиены разбивались о плотину лично приобретённого опыта. Не воняет, медленно пачкается — так зачем усложнять жизнь? Электроэнергию с водой нужно экономить — митинговал Севка при каждой стычке — даже правительство рекомендует, а оно врать не станет.
От матери этому паразиту достались зелёные глаза и непритязательность в вопросах благосостояния. От отца всё остальное: лицо кипчако-монгола, непобедимый пофигизм и виртуозная способность отбояриться в девяти случаях их десяти. Всё к тому же вопросу «образца для подражания»: лучше бы нахватался от папаши его основательности, степенности и высочайшей работоспособности.
Натренированная безнадёжной борьбой с замашками супруга, Юлька сдалась без боя, когда те проявились в деточке. Годика этак в три. И с тех пор она пребывала в гармонии с собой, не познав поражения из-за отсутствия борьбы.
— Про суп и кисель наврал? — на автопилоте уличила опытная мать, насторожившись.
И вовсе не по причине криводушия собственного детища. Из ниоткуда вновь нарисовалась белая ящерка, плюхнувшись прямиком на сотовый. Она просеменила по экрану, буквально пропахав его носопырками. Достигнув края, изобразила пируэт — хвосты веером — и заскользила обратно.
— Только про суп, — не моргнув глазом, признался из-под её брюшка подследственный, приняв материнскую настороженность на свой счёт. — Кисель варю. Это быстро. Кстати, суп тоже ем. Когда Галка сварит. И когда эту бурду можно есть. Батя собирается нанять домоправительницу.
— Давно пора, — машинально поддакнула Юлька, не сводя глаз с ящерки. — А то совсем грязью зарастёте.
В то, что Галя не умеет готовить, верилось с трудом: женщина она серьёзная хозяйственная — не малолетка вертлявая. Даян бы с такой никогда не связался даже ради пресловутого юного тела — он терпеть не может балласт ни в какой роли. Однако словечко «бурда» приятно щекотнуло: её супы ребёнок любил. Мелочность, конечно, позорная — фу-фу-фу! Но к чему самозавираться? Врать себе ещё позорней.
— А чего ты хочешь? — решил Севка сходить в атаку, результат которой может оказаться в его пользу. — Если злобная мать бросила на произвол судьбы родного ребё…
— Не увиливай, — буркнула «злобная мать», попытавшись смахнуть со смартфона белую фигуристку. — И прекращай кривляться. Погоди… Ты что там, играешь?! — вдруг дошло до неё, откуда несутся приглушённые подозрительные звуки. — Тебе же завтра реферат сдавать!
— Реферат не Ерошка: погодит немножко, — включил программу отлупа этот прохиндей. — Ма, я не играю. Я изучаю историю древнего Рима. И тебе должно быть стыдно…
— Изучаешь? Натурально историю? — перебила Юлька, прислушиваясь к звукам то ли трубы, то ли трубящего слона, просочившимся из его компа. — Прелестно! И кто ты нынче такой? Гладиатор или гунн Аттила? Какой уровень? Соло граешь? Или с такими же дармоедами?
— Маман, мне горько и больно сознавать несправедливость твоих упрёков, — молвил Севка тоном степенного дискутанта, поймавшего оппонента на передёргивании фактов. — Не следует забывать, что с объективными изменениями, привносимыми в систему, возникает потребность в новой модели организационной деятельности. Которая поспособствует подготовке и реализации дальнейших направлений развития системы в направлении прогрессивного развития массового участия.
Ящерка вновь спикировала на стол. Села рядом с сотовым, воткнулась в экран морденью. И замерла, одобрительно покачивая головёнкой. Будто бы отдавая должное столь высокоразвитому юному интеллекту, что называется, «подающему надежды».
— Да что ты?! — восхитилась Юлька, стараясь не захихикать над хвостатой простушкой, купившейся на эту клоунаду. — Поспособствует реализации? И система реально будет развиваться? А под системой ты подразумеваешь себя, стул под задницей и бардак вокруг вас? Насчёт бардака не сомневаюсь: тот будет двигаться в направлении прогрессивного развития.
— Фу, как грубо! — тоном лорда, прогулявшегося в свинарник, прогундосил опытный позёр.
Ящерка задрала башку и укоризненно глянула на мать, что абсолютно не умеет гордиться своим восхитительным детищем.
— А что там с развитием массового участия? — скорчив ей рожицу, продолжила Юлька зажимать своего прохиндея в угол. — В твоей системе без материнского надзора. Развитие, как всегда, в максимально интересующем тебя направлении? «Массовое участие» учителей тобой, полагаю, не рассматривается.
— Ма, их участие в моей жизни и без того сплошное засилие, — попытался надавить на жалость мальчоночка шестнадцати годочков от роду. — Куда ж ещё массовей? И без того моя жизнь сплошное детское рабство!
Ящерка набычилась в поддержку «угнетённого», демонстративно хлеща хвостами о столешницу. Юлька проигнорировала её, развивая полномасштабное давление на своего скользкого отпрыска:
— Зато массовое участие твоих компьютерных игро-заседанцев…
— Не заседанцев, а заседателей.
— Ага. Засидевшихся великовозрастных детишек, на которых пахать можно. Они-то уж точно поспособствуют развитию твоей «системы» в направлении прогресса организационной деятельности.
— Ма, твоё замечание играет важную роль, которая требует от нас определения и уточнения, — тоном уставшего от дебилов гения вновь попытался отбояриться этот прохиндей. — Оно способствует подготовке и реализации системы массового участия в моём конкретном случае. И определения позиций, занимаемых участниками в отношении поставленных мною задач.
Юльку смешило его стремлением запоминать длинные трескуче-путанные формулировки, которые сынуля умел использовать «в строку». Хотя, опять же, при таком подходе даже оболдуй сойдёт за серьёзного человека — наверно тоже небесполезно.
