даже, — он легко повел своими плечищами. — Даже боюсь спросить, что ты делаешь здесь в час ночи. Приспичило в туалет?
Он хмыкнул.
Я передернулась от мысли, что для этого пришлось бы идти на улицу в покосившийся деревенский сарай. А там, наверняка, скрывались во тьме волки, медведи, львы, носороги, крокодилы и все, что только можно вообразить. Возможно, даже саблезубый тигр притаился возле покосившегося туалета с рассохшейся дверкой, на которой, словно в досоветские времена, вместо окошка вырезано сердечко.
Но первый, животный испуг взял свое.
Я встала и жарко зашептала, приблизившись к мужчине.
— Паша, Паша, там волки воют, совсем рядом! Вдруг они придут и съедят нас? — я облизнула губы и огляделась по сторонам, будто волки могли быть уже тут, прятаться под лавкой или пыльными мешками с барахлом, оценивающе оглядывая костлявую добычу в моем лице своими огромными звериными глазами, обнажая в ухмылке пасть, с которой должна обязательно капать слюна.
Паша проследил за моим взглядом. Конечно, волков в своих темных сенях он не обнаружил. Ни под лавкой, ни за мешками с зимней, похоже, одеждой, ни среди сваленных в кучу старых резиновых сапог.
Он перевел свой спокойный черный взгляд на меня. В его черных бездонных глазах полыхнуло что-то красное. Надеюсь, это не злость и не раздражение!
И мне тут же стало стыдно за свою панику. Ну какие волки, в самом деле. Тут же люди вроде бы живут. А волки если и воют, то далеко в лесу. Может, послышалось что со страху?
Присутствие мужчины в доме разгоняло этот самый липкий и противный страх. И вообще, флюиды у него слишком спокойные, у этого странного мужчины. Хотя, может быть, он так давно живет в этом разваливающемся страшном доме, что и страх ему не ведом?
Паша потянулся ко мне, осторожно, двумя пальцами приподнял подбородок, чтобы оказаться со мной лицом к лицу.
Мне показалось, или он втянул воздух возле меня? Как будто его ноздри расширились и опали.
— Боишься волков? — тихо, даже как-то интимно прошептал он.
— А ты?
— Нет, — он уверенно посмотрел на меня и показалось, что заглянул в самое мое нутро.
— И я нет.
Он тут же принял свою излюбленную позу — руки на груди — и гаркнул прямо в лицо, как генерал новобранцу на плацу:
— Ну так иди спать, и не буди своими перестановками весь дом!
— …
Я вздрогнула, и волки показались мне не таким уж и страшным явлением по сравнению со злым хозяином дома.
— Пффф!
Проходя мимо него, я зло повернула голову, и залепила концом своего хвоста ему в лицо.
Паша лишь рассмеялся тихим, грудным смехом.
Тогда я еще не знала, что совсем скоро действительно повстречаюсь с волками и не только…
Одно дело — предполагать, другое — располагать. Я думал, что смогу стерпеть в своем доме нашествие женщин, и, даже, может быть, стерпел, но…
Черт! Эта девчонка! Она просто вонзалась мне под кожу, входила в подсознание, забиралась в меня.
Только я со спокойной совестью закрыл дверь и решил сбежать в лес, чтобы ощутить единение с природой в своей волчьей ипостаси, как услышал движение внизу.
— Мишка! — почему-то сразу решил: что-то нечистое с племянником. Это я почувствовал сразу на вокзале. Его запах… Он походил на мой. Но и не походил… Напоминал, но очень отдаленно, запах другого человека… Я снова задумался о природе его странного аромата.
Прислушался. Племянник сопел в подушку. Рядом размеренно дышала Вера.
Значит, снова моей занозой в заднице стала ОНА!
Так, а что она, собственно, делает? Я натянул обратно футболку и джинсы, которые снял, чтобы не разорвать при превращении в волка, спустился вниз, на первый этаж.
Лена носилась со скоростью света, если это вообще возможно. Жутко грохотало все, к чему она прикасалась, и самое интересное, она явно искренне считала, что не производит никакого шума. Потому что, уронив на пол огромную сковороду, которая хранилась там со времён моего покойного дядьки, девчонка зашипела, будто призывала студента в аудитории к тишине.
Честно сказать, наблюдать за ней — одно удовольствие. Скрываясь — другое.
Ночью она щеголяла в микроскопических трусах и лёгкой майке. Такой, сквозь которую просвечивают соски, если грудь немного замёрзла.
Но сейчас в содержимом тонкого предмета одежды, который одеждой и назвать-то язык не повернется, было все в порядке: грудь ходила ходуном, то выныривая из декольте, то снова пропадая, когда девушка наклонялась.
Она развернула настоящие военные действия: пыталась забаррикадировать дверь.
Довольно сомнительное действие, если учесть, что весь дом пропах мной — волком. То есть сюда решил бы проникнуть только самоубийца.
Или две девушки с ребенком, наверное.
Тот ещё отряд самоубийц.
— Шшшшшш — снова зашипела кому-то в ночи Ленка, выпятив свой аппетитный зад.
У меня даже во рту пересохло. Что это? Она увидела меня и решила соблазнить? Что ж, у нее это очень хорошо выходит. Даже больше того скажу: только это у нее и выходит, по-моему.
Я напрягся. Внутри все подобралось.
Думаю, об этом мечтает каждый мужчина до восьмидесяти: чтобы красотка с отменной фигурой сама подставила свой прекрасный зад в темноте.
Я даже сделал пару шагов вперед, протянул руки, чтобы взять ее за талию. Прижать к себе..
И…
— ШШШШТО за табуретка тут попалась! — продолжила свою деятельность Тряпкина, разогнувшись и вставая в полный рост.
Видение прекрасного, наливного зада пропало.
Вместо него обнаружилась растерянная девчонка посреди груды хлама.
Да что тут происходит, в самом деле?
На всякий случай принял нейтральное выражение: спрятался в темноте, чтобы не было видно внушительного стояка.
Где-то в отдалении завыли волки — в последнее время все чаще приезжают полулюди, полуоборотни к старой липе. И с этим нужно тоже что-то делать, потому что люди в своей звериной ипостаси могли навредить жителям немногочисленных деревень.
— Зачем так пугать? — зашипела девчонка.
— И не думал даже, — встал поудобнее, потому что член налился кровью так, что стоять было крайне неудобно. — Даже боюсь спросить, что ты делаешь здесь в час ночи. Приспичило в туалет?
Утро разбудило запахом блинчиков, которые так любит печь Верочка. Я потянулась в постели и подумала, как легко развеиваются ночные страхи при свете летнего солнышка и привычного вкусного запаха еды.
Натянув короткие джинсовые шортики, веселую розовую майку, пошла во двор, где уже носился с бумерангом Мишенька.
С трудом умывшись нереально холодной водой в покосившемся рукомойнике, оглянулась.
Улыбающаяся
