— А я думала, ты вся наша…
— Только на пятьдесят процентов, — хмыкнула я и снова с тоской поглядела туда, где утонула моя сумка.
Лезть на глубину мы с Рией так и не решились, поэтому пришлось просить других помочь. Не знаю, совпадение ли это или нет, но все блондинки нам отказали, причем в весьма неприятной форме – мол, как вы, чужачки чернявые, вообще смеете заговаривать с нами? Услышав нас, подошла высокая и широкоплечая девушка с ежиком темных волос; лицо у нее было приятное, хоть и немного грубоватое, а серые глаза напоминали цветом грозовое небо.
Я сразу почувствовала в ней силу – и обычную физическую, и, может, ту самую, которая кроется в генах красноволосых лирианцев. Эта девушка не способна на психокинез, но, если мне верно докладывает интуиция, она, возможно, способна становиться неуязвимой – абсолютно неуязвимой – на час, два. Это особое состояние; не просветление, к которому сотни лет идут психокинетики, а некий древний механизм защиты, боевой режим, над загадкой которого до сих пор бьются ученые.
— Вам помочь, девочки? — спросила она.
— Да, пожалуйста, — ответила я.
Девушка зашла в воду и вскоре исчезла в ней; мы с Рией устали щуриться, выглядывая ее. Вот, наконец, появилась над голубыми водами голова девушки. Пара мощных гребков – и незнакомка уже совсем рядом; за одно ныряние она потащила сразу две сумки, мою и Рии.
— У меня еще чемодан, — напомнила индианка, и наша мощная спасительница, кивнув, вернулась в пучину океанскую, откуда скоро вернулась с чемоданом.
— Спасибо огромное, вы просто спасли нас, — поблагодарила я.
— Мне не сложно, — улыбнулась темноволосая, и я почувствовала, как она обрадовалась. Кажется, ни с кем, кроме нас, она тут еще пока не говорила…
— Меня Дарьей зовут, — представилась я и руку протянула.
— Дэрия Рубби, — кивнула она. — Я слышала о тебе.
— Не Дэрия, а Дарья. Или Даша.
— А я Тира Торн.
— Очень рада знакомству, Тира!
— Рия Басу, — назвалась и индианка.
Познакомившись, мы взяли свои вещи и потащили туда, куда ушли все остальные. Как оказалось, чуть поодаль, в джунглях, стоят четыре простых деревянных дома и в каждом по шесть кроватей. Дома, стоящие в самых выгодных местах – подальше от туалетов (две деревянные кабинки!) – уже заняла блондинистая элита. Две свободные кровати остались только в самом неприглядном доме с единственной комнатой-спальней без мебели, если не считать сами кровати.
— Не понимаю, почему в домиках по шесть кроватей, — сказала Рия, оглядевшись. — Нужна еще одна в каждый. Кто-нибудь в курсе, где Знающая?
Юницы, уже занявшие кровати, промолчали. Пожав плечами, Рия оставила свои вещи у одной из свободных кроватей, а мы с Тирой – у другой. Решив, что вечером обязательно спросим об этом у Знающей, мы начали разбирать свои сумки да чемоданы и какое-то время занимались одним и тем же: выжимали вещи, развешивали, где и как получится, проверяли, не все ли испортилось от воды. К вечеру, когда в комнате стало темно – никакого источника света нам не оставили – мы вышли на пляж.
Блондинки уже разбились по группам и ужинали тем, что захватили с собой и что выжило после купания. У меня и мысли не было, что к Отбору нужно запастись едой, да и не предупреждали меня об этом. Тира тоже ничего не взяла, а вот Рия запаслась на славу: были у нее и разные снеки, и конфеты, и соки, и фрукты. Всем этим она щедро поделилась с нами.
— Наши из группы обычно сидят на диете, чтобы форму не потерять, но мне уже терять нечего, так что я теперь отъедаюсь за все время голодовки, — объяснила Рия, уминая плод, похожий на яблоко.
— На Отборах обычно кормят, — сказала Тира. — Девушки прилетают сюда на несколько месяцев, живут вместе, слушают советы Знающих, участвуют в конкурсах, ходят на свидания с женихами… Мама говорит, что Отбор был самым веселым временем в ее жизни.
— Ну, то, что будет весело – никто и не спорит, — рассмеялась Рия. — Гляньте-ка. Вон та рыженькая так и сидит одна. Может, позовем к нам?
Около нашего дома и впрямь бродила бледная рыжеволосая девушка – ее я тоже видела во время медицинского осмотра, она плакала в туалете.
— Давайте пригласим, — кивнула я и, поднявшись, подошла к ней.
Рыжая напряглась, когда я подошла, и бросила на меня испуганный взгляд. Надо же, какая красивая! И красивая по лирианским канонам: фигурка тоненькая, кожа светлая, словно светящаяся, нос тонкий и прямой, губы пухлые и красивой формы, глаза большие, наивно распахнутые, ярко-голубые, с намеком на синеву. Почти все лирианцы со светлыми глазами с возрастом становятся синеглазыми, а если используют психокинез, то их радужки расцвечиваются в характерный фиолетовый цвет. Представляю, насколько красивой станет эта девчонка к тому времени…
— Мы, кажется, соседи, — сказала я.
— Да, в одном доме будем жить, — кивнула рыжая.
— Составишь нам компанию за ужином? Мы сведения об Отборе собираем и пытаемся понять, за что нам это все.
Красавица улыбнулась быстро и нервно, словно ее могут наказать за улыбку, и кивнула. Девочки приняли ее хорошо и тоже, будто почувствовав ее напряжение, попытались расслабить, развеселить. Рыжая назвалась Мэрит, поела немного печенья, понемногу оттаяла и перестала сильно нервничать. Она же и рассказала нам основное об Отборе:
— На самом деле Отбор уже закончился. Кого бы ни выбрали царевичи, царь Эйл останется довольным, ведь на этот остров допускают только юниц из лучших семей Высокого двора.
— А Высокий двор, это что?
— Лучшие семьи, сливки общества, — ответила Тира. — Мое время пришло уже лет пять как, но отец не пускал меня на Отбор, все ждал, когда царевичам велят жен искать.
— Да, почти все юницы, которые здесь, ждали того же, — кивнула Мэрит. — Мы уже отобраны и одобрены. Царевичам осталось только выбрать себе по жене. Так хочет царь Эйл.
Я заметила, как воодушевилась после этих слов Рия. Пройти Отбор и остаться в гареме просто так, без, собственно, ублажения царевичей – это и есть ее цель. А со стороны Тиры повеяло болью.
— Меня точно не выберут, — усмехнулась она. — Куда мне, громы́бле, мечтать о браке…
— Громы… что? – не поняла Рия.
— Громыбла. Морской хищник – громадный и страшный.
— Что за привычка у хорошеньких девушек называть себя страшными, — вздохнула я.
— Не я себя так назвала… — поникла Тира. Ясно: кто-то внушил ей, что она некрасива, вот девушка и страдает.
— Плюй на всех, — посоветовала Рия. — Вот у меня нос крючком, видишь? — Индианка вздернула подбородок, демонстрируя нам рельеф своего лица. — С таким носищем меня в группу брать не хотели, и худрук говорил – не тянешь, ты, Рия, на звезду сцены. И что? Я нос резать не стала и плакать тоже. Мне мой нос идет, он делает мое лицо. Я – это я, и я себя люблю. И другие меня полюбили.
— Ты красивая, — вставила Мэрит.
— Мы все красивые. И разные – в этом и прелесть.
— Зачем ты прилетела на Отбор? — полюбопытствовала Тира.
— А почему нет? Это ведь такое приключение, — ответила Рия, быстро на меня глянув. — И, кто знает, вдруг меня выберут царевичи! Сразу оба!
Мы рассмеялись; каждая радовалась тому, что нашлась компания. Как только представлю, что осталась бы на этом острове с одними только блондинистыми бестиями, так в пот бросает… А с простыми веселыми девчонками, готовыми помочь, и скудный ужин из печенья да сока сойдет за роскошный!
Глава 5
— А если серьезно, какие они, эти царевичи, ради которых мы здесь собрались? — спросила Рия. — Я сколько ни искала о них информацию, ничего не нашла.
— Они рыжие, — сказала Тира. — Правда, царевич Нис скорее шатен, но на свету его волосы тоже как пламя. Вообще все царевичи рыжие, кроме Э́вена – он блондин.
— Так-так… Что еще расскажешь? Каковы они из себя? Красивые?
— Они пошли в матушку, царицу Лавэну, а она ростом невысока, лицом остра и худа.
