***
Торин скучал. Он и не знал, что так сильно привязался к малютке Гейне. Много раз ловил себя на том, что она должна это видеть… да-да, и лес, и поле, и табун лошадей, и жеребенка, который так смешно подбрасывал тонкие ноги. Но ее почему-то рядом не было. И он стал писать ей письма. Разговаривать с кем-то дальним Торин пока не научился заново, а из близких, кроме Гейны, никого и не было. Зато были бумага и перья.
“Дорогая маленькая моя Гейна, я сегодня снова не спал всю ночь. Смотрел на звезды. Таких звезд в раю не было, там вообще не было звезд. А здесь я поднял голову и пропал. Кто решил, что ночью люди должны спать? Звезды так прекрасны, я хочу на них смотреть каждую ночь”.
“Далекая моя принцесса, я осмелюсь написать, что ты моя. Никто не узнает об этой дерзости. Сегодня я видел грозу. Веришь-нет, а в раю гроз не было. Метели были, дожди, туманы, а небо не грохотало и не светилось зарницами. Ты была рядом со мной, в моих объятиях. Ты дрожала, но не от страха, а от восторга. В тебе нет страха, принцесса. Ты смелее любого воина.”
“Знаешь, я хочу отправиться в морское путешествие. В Патру, быть может — взглянуть на ее раскаленные пески, на верблюдов, на пещеры, полные драгоценных каменьев. А может, и вовсе за море. Говорят, в глубоких водах водятся диковинные рыбы размером с целый остров. Я так много лет довольствовался малым, что сейчас хочу заглянуть за горизонт. Верю: ты не отказалась бы поехать со мной, отважная девочка.”
Родина Торина, Барса была другой, не такой, какой он ее помнил. Изменились и мужчины, и женщины. Не было больше военных отрядов на улицах. Не бряцали мечи и доспехи. Горожане предпочитали передвигаться пешком и надевали на себя не латы и кольчуги, а цветные льняные одежды. Стало больше собак, кошек и голубей, а зловонные помойные ямы и мусорные кучи из подворотен исчезли. Никаких признаков голода, народ был доволен и сыт. Стоило признать, что лорд Дэймон выбрал другой курс развития. Он воспитывал в своем народе не только воинов, но и садоводов, и ремесленников, и даже ученых.
Торину нравилась его новая родина, но места себе он пока не нашел. Многие из его учеников выглядели даже старше, чем он. У всех были семьи, дети. Он думал, что сможет учить молодежь обращаться с мечом и кинжалом, но оказалось, что учителей было достаточно. Более того, оружие изменилось. Сталь стала крепче и легче, да и не только из стали теперь ковали. Вообще кузнечное дело развивалось очень быстро, Торин даже задумался, не пойти ли ему в кузнецы. Попробовал, понял — не лежит у него душа к бездушному металлу. Он всегда работал с людьми.
Князь Дэймон к “возвращенцу” отнесся без особого восторга. Торина он не помнил, вокруг него когда-то много народу крутилось, а меч ему в руки вложил другой воин. Должен был Торин, да судьба решила иначе. Но Дэймон, конечно, не гнал бывшего учителя:
— Оставайся, конечно, — говорил он. — В Рассветной крепости для тебя всегда место найдется. Ты ведь был другом моего отца, верно? Чем хочешь заниматься?
— Я ни кузнечного молота, ни рубанка, ни мастерка в жизни в руках не держал, — вздыхал Торин. — Я учитель.
— Прости, в Барсе хватает наставников. Но мой брат Регнар давно просит прислать кого-то, кто сможет обучить воинов Мэррилэнда. Отчего не остался там?
Как ответить на такой вопрос?
— Здесь могилы родителей. Хотел поклониться.
— Поклонился?
— Да. Ничего больше не осталось, кроме могил. В моем доме давно живут другие люди, мои ученики разлетелись как птицы.
— Так может, тебе жениться? — неожиданно предложил Дэймон. — Свои дети родятся. Вот и учи их. У меня недавно родилась дочь, такая красавица! Я и не знал, что могу произвести на свет такое чудо. Ты еще не стар, полон сил. Слушай, я найду тебе самую лучшую жену, сильную, крепкую…
Торин и не помнил, что наплел своему князю. Больше не приходил, опасался, что и в самом деле обженят без спросу. Не нужны ему женщины никакие, кроме одной, от которой он сам, в здравом уме и доброй памяти, отказался.
Нет, все правильно сделал. Гейне предстоит династический брак, зачем ей травленый молью старый солдат?
Глава 11. Развязка
Торина поселили в Рассветной крепости, в каморке при казармах. Ему много и не было нужно, только постель, угол под мешок с вещами да стол, где он мог писать письма своей принцессе. Его все устраивало ровно до тех пор, пока в его закутке не появилась сама хозяйка крепости, сияющая как солнце.
Астория была очень похожа на старшую сестру фигурой, ростом и цветом волос. Когда она возникла в дверном проеме, да еще против света, ослепительно яркая, на миг у Торина заколотилось сердце. Неужели приехала? Но мираж рассеялся, он увидел иную девушку. Такую же тоненькую, но с другой прической, другой улыбкой и другим поворотом головы.
— Миледи, — поклонился он. — Какая честь для меня!
— Прогуляйтесь со мной, Торин, — приказала княгиня. — У меня есть к вам предложение.
— Да, конечно.
И снова — надежда. Неужели Гейна что-то написала, поделилась с сестрой?
Они вышли в небольшой внутренний сад возле зверинца. Здесь буйным цветом полыхали кусты, щебетали птицы и стрекотали цикады.
— Дэймон сказал, что вам нужна работа. И что вы — учитель.
— Да, все так.
— Не знаю, слышали ли вы о моих приключениях. Когда-то мне довелось побывать в лапах разбойников, и я ничего не смогла сделать. У меня малютка-дочь, Торин. Со скольки лет можно дать ей меч в руки? Я хочу, чтобы вы стали ее учителем и защитником.
На мгновение в нем вспыхнула гордость: это предложение было пределом его мечтаний. Лучше и выдумать нельзя. Но…
— Боюсь, я вынужден отказаться.
— Почему? — у княгини вытянулось лицо. — Вам выделят покои в крепости. Вы сможете привести туда жену. Ваши сыновья и дочери будут расти при княжичах!
— Я боюсь, моя жена не захочет жить в Барсе.
Решение было принято без промедлений. Кажется, он всегда знал, что так и будет. Просто нужно было сделать этот шаг в пропасть.
Что скажет Гейна, увидев его снова? Он сбежал так поспешно — от нее и от самого себя. А теперь так же поспешно бежит от лучшего предложения в своей жизни. Старый дурак!
— Так, — с явным довольством ухмыльнулась Астория. — Вы все же решились. Я выиграла пари.
— Что, простите?
— Я была уверена, что вы вернетесь к Гейне. А Дэймон считал, что нет.
— Так все знают?
— Ну разумеется. Сплетни и слухи разносятся молниеносно. Мне писала и Андреа, и Гейна, и Кэт. И даже Роджер изволил поинтересоваться, чем вы тут, в Барсе, занимаетесь.
Торин засмеялся. Вот и решилось все. Его не придушили по-тихому, не отравили, как это частенько происходило в прежней Барсе с неугодными женихами. Ему не угрожали, не шантажировали — как непременно случилось бы, если б был жив Роланд Дикий. Ему даже не намекнули, позволив самому разобраться с сомнениями и страхами.
— Как она?
— Ждет.
— Злится?
— Нисколько. Злиться на других — не в характере Гейны. Она всегда ищет причину в себе. Если что-то идет не по плану, виновата лишь она.
— Она не виновата, — вскинулся Торин.
— В этот раз да. Она очень верит в вас. И все еще ждет. Она писала, что даст вам полгода, а потом приедет сама. Кажется, вы управились быстрее.
— Да, — он поклонился княгине. — Благодарю.
— За что?
— За то, что считаете меня достойным.
— Да бросьте, — вздохнула Астория. — Это же Гейна. Мы как-то сразу поняли, что выбора у нас нет. Или вы, или никто другой. Она же… ну… поломанная. С трещинами, если вы понимаете, о чем я. Ей не муж нужен, а психотерапевт.
— Кто?
— Лекарь по душевным болезням.
— Гейна не сумасшедшая!
— Конечно, нет. Но с головой у нее не очень в порядке, как ни крути. Если вы готовы стать ей нянькой и защитником, мы все будем носить вас на руках. Для меня очень важно, чтобы она была счастлива и спокойна, Торин.
