знала границ — он притащил мне свою, и я в ней утонула. Застегивая пуговицы, я начала рассказывать:
— Похоже, демона привлекло дерево хай, и он попался в капкан из водной магии. Может быть, Дарем рассчитывал его поймать? За это полагается награда? Но я освободила демона. И прежде чем удрать, он прикоснулся ко мне. Я ничего не успела сделать…
Ару повернулся в тот момент, когда я закатывала длинные рукава.
— Разве вы не должны ждать, когда я скажу “все”? — укорила я.
Кровник упал в кресло и повелительно махнул рукой указывая на соседнее:
— Ты все равно уже оделась. И теперь у нас есть новая проблема.
Я похолодела и осталась стоять:
— Чем мне грозит эта отметина?
Ару вздохнул:
— Не знаю. На твоем теле след, которым эти твари помечают своих хозяев. В каком-то смысле, это их дом, гнездо. Каждый из Эттвудов носит такой след с рождения. Но их тела приспособлены для подобной связи. Демон — это не только полезный помощник и красивый рисунок на теле. В форме татуировки эти твари обмениваются энергией с хозяевами. Но с тобой он это сделать не сможет — у тебя водное ядро. И я первый раз слышу о том, чтобы демон сам выбрал хозяина после смерти предыдущего. Тем более, не из рода Эттвудов. Возможно, это первый случай за всю историю.
— И что же теперь будет? — взволнованно спросила я и присела на краешек кресла. — Он и правда, последовал за мной. Там, на крыше, демон слушался и даже попытался защитить меня от фонарника.
Кровник с сожалением покачал головой:
— Этого никто не знает. Но, кажется, проблема поимки отпала. Раз демон выбрал тебя, то последует за нами в Эйенкадж. А там уж Эттвуды сами разберутся, как отправить его обратно в Ад. А нам следует задуматься о том, как избавиться от фонарника.
Я поежилась и скрепя сердце признала:
— Мне нечего ему противопоставить. У меня половина круга.
— Справимся, — уверенно ответил Ару. — Больше некому. В этой глуши нет ни одного приличного мага выше твоего уровня.
— А ваша сестра? — удивленно спросила я.
— У нее половина круга, — скривился учитель. — Думаешь, почему ее выдали за Одли?
Я опустила взгляд, но ощутила облегчение. По крайней мере, по магии мы равны. А кровник тем временем продолжал:
— Но фонарник вылезает исключительно по ночам. Так что придется каждую ночь обходить улицы, не привлекая внимание местных патрулей, а днем спать. На пару ночей покоя можно рассчитывать. А дальше демону снова нужна будет пища.
— Но как они могли упустить такое? — спросила я.
— Легко, — грустно улыбнулся Ару. — Слабые маги, сильная тварь. Некому было загнать его в Ад.
Я удивленно покачала головой и зевнула. Ару взглянул на часы и приказал:
— Отправляйся в постель. До заката ты свободна.
Я пробормотала прощание и вышла из его комнаты. За порогом на меня тут же навалилась усталость. После тяжелой дороги первая ночь в городе вышла удивительно бурной — демон Эттвудов, Дарем, фонарник… У себя я даже не стала зажигать лампы. Желание рассмотреть получше метку демона улетучилось. Я сбросила сапоги и, не раздеваясь, забралась в постель. Стоило голове коснуться подушки, как я тут же уснула.
Меня разбудил взгляд. Колючий и неприветливый. Когда я открыла глаза, комнату заливало яркое солнце. А у двери, скрестив руки на груди, стояла хозяйка дома. Я села на постели, и только в этот момент поняла, что на мне все еще рубашка учителя. Брови Элизабет взлетели вверх, а в глазах мелькнула ярость. Что ей нужно от меня? Зачем она пришла?
Мелькнула мысль, что сейчас подходящий момент, чтобы от меня избавиться… Мы прибыли в город инкогнито, никто, кроме Ару, не знает, что я здесь. И если мой пепел прикопают во дворе этого дома, против рода он не пойдет. Но я вспомнила о том, что у Элизабет половина круга, и это меня немного отрезвило.
В этот момент она начал медленно приближаться и заговорила:
— Подумать только… Кто бы знал, что я доживу до того, когда дочь моего врага будет сидеть в гостевой спальне моего дома! Одетая в рубашку моего брата. С раной, которую он перевязал собственными руками.
Я невольно пошевелила больным плечом. Элизабет остановилась рядом с кроватью и вперила в меня яростный взгляд.
— Жалкое создание… Интересно, что ты в этот момент чувствуешь? Надеюсь, тебе так же противны его прикосновения, как мне противно видеть тебя здесь.
Я не выдержала и опустила взгляд. Кровь прилила к щекам. Нет, нет и нет! Никакого предательского румянца. Надо кивать и соглашаться. Пусть думает, что мне это все не нравится. Но подавить трепет и восторг при воспоминании о том, что произошло между нами, было сложно.
Когда я подняла взгляд на Элизабет, то обнаружила, что она как-то странно смотрит на меня. Она поправила седые волосы и недоверчиво спросила:
— Ты что, и правда настолько глупа и наивна, что принимаешь его игру за чистую монету?
Сердце ушло в пятки. А Элизабет расхохоталась и злорадно продолжила:
— Рой — наглый мальчишка, который рано получил бессмертие, и теперь мстит отцу. Поэтому и оберегает тебя от Шендана, глупышка. И подставляет наш род под удар. Ты всего лишь игрушка для него. Ничего… Не сомневайся, отец найдет способ избавиться от тебя. И остатки Суру сгниют в тюрьме.
С этими словами она резко приблизилась и вцепилась мне в волосы. Я содрогнулась от омерзения и попыталась вырваться. И когда у меня этого не получилось, перехватила запястье Элизабет и собрала магию в отчаянной попытке создать лед.
На короткий миг под моими пальцами вспыхнула тонкая ледяная корка. А в следующий миг от двери раздался голос учителя:
— Элизабет, отпусти ее.
Она нехотя разжала пальцы и отступила на шаг. Я поспешно отпрянула и повернулась к выходу. Ару смотрел только на сестру, и в его глазах светилось предупреждение. Та отступила еще на шаг и взмахнула рукой, стряхивая остатки льда. В ее глазах промелькнуло удивление.
В следующий миг учитель оказался рядом и прошипел ей в лицо:
— Не смей ее трогать, ясно?
Мне показалось, что реакция брата ее удивила. Но удивление быстро сменилось бешенством:
— Ты притащил ее в мой дом, лечишь ее раны, — она выразительно указала на меня, — одеваешь в свою одежду, присланную отцом из дома! Так ненавидишь эту рубашку, что готов отдать ее этой? Что дальше?
— Дальше? Ты уйдешь отсюда, Элизабет, — сдерживая ярость, ответил он. — И если тебя не устраивает ее гардероб — пришли портного. Или одежду,
