После этого он подошел ко мне и сказал, глядя в глаза:
— Ты при виде этой раны трясешься, как осиновый листок.
— Вы сами не справитесь, — возразила я. — У вас рука тоже ранена. И…
Я молча указала на его обнаженную грудь, где не осталось и следа былых ран, но уже проступил алый узор метки. И добавила:
— Вы же не покажете здешним слугам это?
Ару скривился, но возразить ему было нечего. Поэтому он неохотно опустился в кресло и подставил плечо.
Мне и в самом деле было страшно. Обрабатывать раны меня учили, но я никогда не делала этого по-настоящему. Кровник не дрогнул, пока я неловкими движениями промывала глубокие порезы от клыков. Мазь накладывала я уже увереннее. А вот с бинтами пришлось повозиться.
— Туже, — попросил Ару. — Затягивай сильнее. Мне не больно.
Ага, только лицо белое как мел. Совсем не больно, а еще есть ожог. Затянув бинты на плече, я достала банку средства от магических ожогов. Точно такую же, какую использовала сама в прошлый раз. Ару покорно протянул мне руку, и я поняла, что рана была цветочками. С величайшей осторожностью я наложила мазь на покрытую волдырями ладонь и предплечье. Каким-то чудом пальцы уцелели, и на них не было и следа прикосновения демона. Затем так же медленно и аккуратно забинтовала руку учителя от ладони до локтя.
Я не могла избавиться от мысли, что все это предназначалось мне. Меня должна была сжечь или загрызть эта тварь. Все это должно было быть на моем теле. Наконец, я завязала узел, отрезала лишний бинт и отступила в сторону. Ару критически пошевелил пальцами и поднял на меня глаза, а затем мы одновременно сказали:
— Спасибо.
На лице кровника появилось удивление.
— Мне-то за что? — спросил он.
Я указала на бинты и ответила:
— Все это предназначалось не вам.
Он поднялся с кресла и пожал плечами. Затем, кривясь от боли, накинул чистую рубашку и процедил:
— Я твой учитель и обязан защищать тебя по договору.
От этих слов почему-то стало больно. Я поспешно опустила взгляд. Внутри меня вспыхнули злость и тоска. Хотелось спросить, входят ли поцелуи у Адских врат в учебную программу, но я прикусила язык. Он этого не заслужил.
Ару решительно развернул меня к окну и повторил:
— Расстегивай рубашку.
Я почувствовала, что снова заливаюсь краской, и выдавила:
— Нет.
— Мне неудобно накладывать повязку так.
— Я сама могу.
— Я сделаю лучше.
— Нет.
Ару начал раздражаться:
— Ариенай. Ты должна дать мне возможность перевязать тебе плечо. Хочешь, чтобы это делали слуги Элизабет?
Только напоминание о его сестре заставило меня медленно расстегнуть несколько верхних пуговиц и обнажить плечо. Ожог был довольно крупным, размером не меньше ладони, и сильно болел. Я ждала, что кровник наложит мазь, и станет хоть немного легче. Но вместо этого Ару осторожно отвел в сторону мои волосы и потянул воротник рубашки вниз. А затем коснулся обнаженной кожи под выступающим шейным позвонком и удивленно спросил:
— А это у тебя откуда?
Я почувствовала легкое жжение и вспомнила о прикосновении огненного демона Эттвудов. Кажется, новый приятель оставил мне подарок на память. Вот только какой?
Глава 4. Огненная проблема
Ответить я не успела. Раздался треск охранного заклинания, а затем звук открывающейся двери. Ару выпустил ворот моей рубашки, а затем прижал его ладонью, словно пытаясь скрыть то, что под ним находится. Что же оставил мне демон?
После этого я услышала хлопок и полный ярости голос Элизабет:
— Рой! Ты!..
Я замерла, чувствуя растерянность. Оглянуться я не решилась. Ару и не подумал отойти в сторону или убрать руку. А до этого не потрудился одеться, как подобает. И теперь стоял позади меня в расстегнутой рубашке, положив ладонь на мою шею. И хотя на моем обнаженном плече отчетливо выделялось алое пятно ожога, со стороны все происходящее должно было выглядеть весьма двусмысленно. Особенно если учесть то, что я его ученица. И кровный враг.
Нужно было отойти, застегнуть рубашку, а лучше оставить брата с сестрой наедине. Но в этот миг прохладная мазь коснулась ожога и, наконец, принесла облегчение. Голос Элизабет раздался ближе:
— Что ты делаешь?!
— Обрабатываю ожог, оставленный демоном, — невозмутимо сообщил Ару. — А на что похоже?
— Ты!.. Ты еще спрашиваешь, на что похоже?
Я боялась обернуться и не видела лицо Элизабет. Только слышала, что она задыхается от бешенства. Затем она заговорила снова:
— Ты специально это делаешь, да? Чтобы позлить меня, позлить отца? Мало того что ты притащил это в мой дом, так еще и…
Слов для описания происходящего она не нашла. И я прекрасно ее понимала. У меня самой не было слов, чтобы описать то, что происходит между мной и ее братом.
Когда Ару заговорил, в его голосе звучала точно такая же ярость:
— А чего ты ждала, Элизабет? Ты безнаказанно издевалась надо мной все детство. Будет справедливо, если и тебе придется немного помучиться. В конце концов, мне приходилось терпеть твое общество. А теперь ты потерпишь мое. И моей ученицы.
— Рой Ару, ты… Эта маленькая…
— Попрошу без оскорблений, — холодно оборвал ее учитель. — Предъяви свои претензии отцу. Если тебя что-то не устраивает, могу забрать ее и уйти. Заодно избавлюсь от твоей опеки. Но отец приказал тебе держать меня на виду, верно?
Какое-то время в комнате царило молчание, которое прерывали только ловкие движения кровника и злобное пыхтение его сестры. Наконец, я услышала звук удаляющихся шагов и долгожданный хлопок двери. Ару в этот момент закончил накладывать повязку и будничным тоном сказал:
— Готово.
Но поспешно натянуть рубашку не вышло. Учитель снова потянул вниз мой воротник и провел пальцем по шее, отчего по коже побежали мурашки.
— Когда тебя успел коснуться демон Эттвудов? — спросил он.
— Когда я освободила его из капкана, — призналась я и поспешно шагнула в сторону.
Но Ару вытянул руку и сжал мое здоровое плечо:
— Не надевай это, я сейчас тебе чистую рубашку дам.
С этими словами он ушел, а я попыталась нащупать то, что увидел кровник. На загривке я обнаружила гладкую и горячую загогулину. Зеркала в гостиной не было, и я сделала мысленную зарубку попытаться рассмотреть отметину позже, у себя в ванной.
Ару вернулся и протянул мне белоснежную рубашку со словами:
— Пока надень это.
После этого он выразительно отвернулся к стене. Я поспешно сбросила прожженую одежду и спросила:
— Чем мне грозит эта отметина?
— Сначала расскажи, что произошло в комнате Дарема, — не оборачиваясь, приказал Ару.
Я набросила на себя чистую рубашку. Щедрость кровника не
