мысленно потирая ладошки. — И сделаю это лишним поводом, чтобы наведаться на Олимп. А там-то обязательно найдутся внимательные слушатели!»
Уно любила сплетни и умела выгодно подавать информацию, выгодно для нее, разумеется, и сейчас в ее красивой головке зрел хитрый план, а в мечтах она спускалась по хрустальным ступеням Храма под руку с Аврелианом.
И вспыхнула искра, и погасла
(Арина)
Перешептывания в коридоре становились все громче, но я упорно делала вид, что меня это никоим образом не касается. В приоткрытой двери показался чей-то любопытный носик, мелькнуло встревоженное лицо, но, поймав мой взгляд, девушка быстро ретировалась.
— Все хорошо? — спросил кто-то громким шепотом.
— Она… не спит, — с заминкой и так же шепотом ответила девушка, осмелившаяся заглянуть в мою спальню, и голоса разом стихли. Ненадолго.
С первого дня появления в общежитии хранителей, я сделала все для того, чтобы заслужить свою репутацию. Однажды даже полезла в драку, решив проучить девицу, которая захотела разделить со мной спальню. Бедная хранительница не ожидала подобного и рыдала, размазывая по лицу слезы, пока я рвалась из рук Мелиора, желая на ком угодно сорвать свои злость и обиду.
Стыдно вспоминать, но, чего было, того уже не вернуть.
Через какое-то время мне показалось, что под дверью моей спальни собрались все адепты первого курса, и я с ухмылкой на лице гадала, чего же они все ждут. Неужели я настолько запугала девушек своими криками, что никто из них не решается войти и напомнить мне, что гонг, созывающий к завтраку, уже отзвучал? И по правилам, мы должны чинно спуститься в Сумрачный холл, поражая глаза наставником своим благочестивым видом.
«Правила, правила, правила!»
Мелиор позаботился о каждом из хранителей, снабдив нас красивыми брошюрками в золоченых переплетах — сводом законов Храма. Накануне я ознакомилась с некоторыми и захлопнула книжицу, не дочитав оставшуюся сотню-другую.
— Мы же опоздаем, — чуть громче раздался взвинченный голос за дверью.
— У нас первая лекция по изучению законов Олимпа, — испуганно пискнула еще одна хранительница.
Когда гомон стал таким, что игнорировать его не получилось бы и у глубоко спящего человека, я демонстративно уселась на кровати, сложив на груди руки.
«Один упертый ректор пообещал мне божественную искру, но все, чего я получила — тщетное ожидание до глубокой ночи. Где моя искра?! Без нее и шагу не ступлю!» — думала я, накручивая саму себя неприятными мыслями. Ранним утром я проснулась от собственного крика, и образ Стаса стоял перед глазами, как живой, только слез не осталось. Я выплакала все, устав и морально, и физически.
В дверь постучали, и Мелиор возник на пороге. Как всегда заспанный, помятый и при этом безумно обаятельный, он нашел меня взглядом и недовольно поджал пухлые губы. Херувимный образ наставника испортила глубокая морщина, прочертившая лоб, а его скорбное закатывание глаз вызвало у меня приступ глухого раздражения.
— Арина, ты готова, — не спрашивал, а утверждал Мелиор, глубоко и тоскливо вздыхая, словно мое присутствие его тоже не особо радовало. — Пора спускаться.
Мне захотелось надерзить в ответ, сказать что-то настолько ядовитое, чтобы красивое лицо Мелиора перекосило, но я лишь опустила голову, разглаживая на коленях шелк юбки.
«Где моя искра?» — вертелось в голове на репите, а в голову закралась мысль, что я бы с удовольствием сейчас лицезрела на пороге своей спальни ректора, чтобы высказать ему все о высших, которые не выполняют данного им обещания.
— Своим поведением ты добьешься только одного: еще большей неприязни со стороны других хранителей. С этими ребятами тебе учиться на протяжении семи лет, — Мелиор говорил тихо, прикрыв дверь и стоя к ней спиной. В его взгляде сквозило что-то такое, отчего мне вдруг захотелось ударить себя по щекам — сильно. Я никогда не позволяла себе подобного обращения с людьми, по званию и положению стоящими выше меня, но с каждым днем, проведенным в Храме, внутри рос протест, толкая на необдуманные поступки и упрямое сопротивление.
— Идешь? — спросил Мелиор, самолично запихнув в пустую сумку какие-то учебники, выдернутые прямо из стопки, аккуратно сложенной на столе. Туда же он отправил перья, стопку пергаментов и брошюру в золотистых корочках.
— Иду, — отозвалась я скучным голосом, медленно поднимаясь и выходя в коридор, где в ожидании дальнейших указаний наставника выстроились девушки.
Спальни хранителей находились в центральной части Храма, прямо над библиотекой, и отличались строгими геометрическими пропорциями и лаконичными рисунками на плитках пола. Потолки же, расписанные скупыми золотистыми мазками, походили на абстрактное видение заката какого-нибудь сумасшедшего художника. Никакого сюжета в этих рисунках я так и не наметила, хотя столько времени посвятила их разглядыванию. Все хранительницы при моем появлении сделали, вид, что любуются узором на потолке и стенах. Ну и пусть, мне с ними детей не крестить!
— Получу искру и свалю отсюда, — прошептала я вслух, чтобы Мелиор, выходящий из спальни, прекрасно меня услышал, но наставник только хмыкнул и покачал головой, ничего не сказав в ответ. То ли и сам не верил, что ректор выполнит свое обещание, то ли знал что-то такое, чего не знала я.
— Наконец-то мы собрались, — уставшим голосом сообщил Мелиор, потирая заспанные глаза и глядя на песочные часы, которые, как обычно, показывали неразборчивые символы. — Завтрак сегодня отменяется, следуем сразу в аудиторию. Законы Олимпа нас ждать не будут, — иронично хмыкнул он, широким шагом устремляясь вперед по коридору.
Никто не возмутился. Парни, которые ждали на площадке лестницы, смиренно встали в конец шеренги и пошли за нами, урча пустыми желудками. Девушки безропотно склонили головы, пряча голодные глаза. Солнце окрашивало хрустальные полупрозрачные стены Храма мягкими полутонами, и я смотрела на хранителей, понимая, что они принадлежат этому месту, они вписываются в каждый хрустальный кирпичик, каждую выбоину в плитках пола.
«Разве они виноваты, что не вписываюсь я?»
— Простите, — вырвалось у меня быстрее, чем я успела прикусить язык.
Мелиор обернулся и приподнял одну золотистую бровь, а девушки, которые шли рядом, удивленно воззрились на меня своими огромными и невинными, как под копирку, взглядами.
— Как же все бесит! — процедила я сквозь зубы, и наставник расслабил плечи и привычно хмыкнул, а хранители настороженно повернули головы в мою сторону, не зная, чего ожидать дальше. До самой аудитории мы шли, напряженно переглядываясь и взаимно недолюбливая друг друга, и только Мелиор веселился, насвистывая идиотскую мелодию. У дверей аудитории он остановился, пропуская адептов внутрь, и осторожно перехватил мою кисть.
— Прошу тебя, будь вежлива, — попросил Мелиор, оглядываясь через плечо. — Он в скверном расположении духа.
Кто он
