было в ее улыбке, может, в тоне, этом предложении… Какой-то диссонанс, словно нарушенный код вирта, из-за которого картинка на миг подергивается рябью… Это насторожило меня, но зацепиться было не за что, и я отпустила это ощущение. И зря.
Плохо мне стало, как только я вышла из столовой. Мир закружился перед глазами, распадаясь красочной мозаикой, появилось ощущение невесомости, кончики пальцев закололо, сила вышла из-под контроля, позволив мне почувствовать каждую молекулу воды, распыленную в воздухе. А потом путь преградили вытянутые тени, они что-то назойливо гундосили, куда-то тянули, не давая ни на чем сосредоточиться, дергали, метались туда-сюда. Я потеряла сознание и, кажется, улыбалась в этот миг.
Не имела понятия, как долго была в отключке. Рта касалось что-то прохладное, автоматически глотала жидкость, льющуюся в горло, тяжелая темнота уходила из сознания, тело постепенно вновь стало мне подчиняться, и я открыла глаза.
В первую секунду яркий свет больно резанул по зрачкам, я моргнула, сфокусировала взгляд и застыла в ужасе. Прямо перед моим лицом было довольно ухмылявшееся лицо Тэппа.
Осознание реальности — точно вспышка молнии. Стимуляторы, столь любимые отстающими студентами «волшебные конфетки», меня накачали десятикратной дозой их. Как? Вирона крутила кружку с чаем, я на миг отвлеклась, Вурк просто засыпала порошок в питье, нехитрое дело, вкуса эта дрянь, похоже, не имела. Знали ли остальные про фокус? Конечно, знали. Думаю, мою участь решали всей группой.
Комната — незнакомая, побольше моей, та же лаконичная обстановка, но с явным мужским отпечатком. Руки связаны за спиной, ноги стянуты в лодыжках пластиковым шнуром. Меня преподнесли Садисту на блюде, как он и пожелал. Откупились. Их право, а мое право сдать Вирону и аннулировать результаты дуэли. Я наверняка вылечу, но утащу за собой их всех. Если выживу…
Тэпп, продолжая улыбаться той безмятежной улыбкой, которая вызывала дрожь, влил в меня еще немного питья. Я догадалась, что это, как его здесь называли, «Фирменный три-коктейль», абсорбент, выручалочка для тех, кто переборщил с запрещенными веществами. Сознание прояснилось, но несомненная побочка, головная боль и мерзкая слабость, какое-то время будет со мной.
Садист, поставив кружку на тумбочку рядом с постелью, вновь сел рядом, уставился в лицо с пугающим интересом. Я, точно загипнотизированная, не отводила взгляда от светло-серых, почти бесцветных глаз, кожу словно бы пощипывало иголочками мороза, она покрылась мурашками.
— Знаешь, тебе удалось удивить меня. Я практически восхищен, — ласково заговорил Тэпп, заставив меня еще больше оцепенеть.
Он забрался на кровать, где я сидела, с ногами, задумчиво осматривал меня с пяток (туфли оказались у входной двери) до головы, задержался взглядом на заколотых на затылке волосах, на груди, на полусогнутых коленях, на босых стопах. Парень был одет в костюм для спаррингов, видимо, недавно вернулся из зала, рассеянно отмечала следы нагрузок: взлохмаченные темно-каштановые волосы, рдевший на щеках румянец, взмокшую грудь в вырезе майки.
— Я просмотрел запись игры. Ты хитро и хладнокровно расправилась с Деймосом и Волком, выбросила вон участницу команды, играючи облапошила даже меня. А вошла в вирт безоружной нулевкой. Скажи, ты удачлива или же гениальна?
Этот спокойный, рассудительный тон, пристальный, заинтересованный взгляд довели мое напряжение до максимума. Из-за нервов и непрестанного поиска выхода и путей спасения я онемела, могла лишь смотреть на старшекурсника точно на кобру, ожидая того самого смертоносного броска, надеясь вовремя отскочить в сторону.
— А до этого ты не дала мне закончить спор с Левием Бехли. Помнишь? Помнишь. И я тебя отлично запомнил, — кивнул, улыбнувшись, Тэпп, передвинулся ближе ко мне. — Как тебя зовут?
От него пахло островато-терпким черным перцем, сладковатым бергамотом, взрывным мускусом. Наверное, так пахла опасность, накаляя нервы, заставляя работать на пределе мышцы и мозг. Принуждая действовать и бежать. Ни того, ни другого не могла сейчас сделать, и оттого сохло в горле, безумно колотилось сердце, ускорялось дыхание.
— Ты что, боишься меня? Хороша только в вирте или в те моменты, когда уверена, что в обратку не прилетит? — беззлобно рассмеялся Тэпп, в его глазах светилось превосходство.
И оно сработало тем самым спусковым крючком. Ярость вытеснила лед адреналина, голос нашелся.
— С чего ты взял? — хрипловато, но громко спросила я, напряженно выпрямившись. — Не твое дело, как меня зовут. Странно вообще, что до сих пор не раскопал!
Садист деланно воздел руки к небу.
— Ну надо же, она почтила меня ответом, спасибо, боги, — дурачился он. А после, стерев улыбку, вернул мне пугающее внимание, не мигая, несколько мгновений всматривался в мое лицо. — Я раскопал о тебе достаточно, но хочу, чтобы ты сама назвала свое имя.
— Иди к херам, обойдешься, — выплюнула я.
— Тогда я сам его тебе подберу, ты дала мне разрешение. — Он подался ко мне так, что наши носы практически соприкасались. Чувствовала на лице его горячее дыхание, увязла в холодном цвете глаз.
Тихо щелкнула магнитная заколка — это Тэпп завел руку мне за затылок и освободил волосы от нее. Пряди рассыпались по плечам, а он, отодвинувшись, позволив дышать, избавиться от очередного оцепенения, вновь внимательно оглядел меня, вернулся к лицу.
— У тебя глаза цвета карамели, знаешь об этом? Я не любитель сладкого, но такая карамель… соблазняет.
— Зубы обломаешь, — огрызнулась, дернувшись, тряхнув головой. На лицо упали локоны. — Что ты намерен сделать со мной?
— Не знаю, Карамелька. Может, у тебя есть дельные предложения, как тебя наказать? Что тебя больше взбесит или ужаснет, а?
— Твоя слишком быстрая и без мучений смерть.
— И ты думаешь, что способна справиться со мной? — огромная улыбка, точно у ребенка, получившего долгожданную игрушку. Подозревала, что ею стала я.
— Пожелай я, и твои легкие за минуту наполнятся жидкостью, ты попросту захлебнешься собственной кровью и дурью.
Тэпп иронично приподнял брови:
— Правда? А в личном деле сказано, что ты еле-еле дотягиваешь до первого уровня. Лжешь мне или преподам?
Он аккуратно, неторопливо отвел растрепавшиеся волосы от моего лица, заправил прядь за правое ухо, наклонился к нему и интимным шепотом произнес:
— Давай это проверим.
Он вновь до одури напугал меня, я помертвела. В верхнюю часть раковины этого уха был вставлен ди-чип. Его металлическая дужка с вплавленным в конец яртом отлично просматривалась и сейчас приковала взгляд Садиста. Если он снимет…
Он увидел панику в моем взгляде, не успела ее спрятать.
— Только тронь, — прошипела я, — и ты умрешь, клянусь.
— Пока буду задыхаться, сам тебя убью, ты не подумала об этом? Альтернативщик никогда не будет быстрее менталиста, ты сама в этом убедилась, — он говорил спокойно, будто рассуждал о погоде, ласково расправлял пряди, играл с ними,
