понимаю. И мне жаль, что тебе пришлось это пережить.
— Это уже не важно. Мне бы просто хотелось избавиться от своих страхов, не позволять им преследовать меня в новых жизнях, но я не знаю как.
Мэтью кивнул. Он действительно понимал.
— Как побороть эти страхи, Мэтью? Как перестать бояться того, что когда-то тебя убило?
— Я не уверен, но мне кажется, полностью избавиться от этого нельзя. Истинная причина любого человеческого страха — это смерть. А мы помним все свои смерти. И боимся.
— И ты тоже? — я не могла поверить, что Мэтью может чего-то бояться. Кто угодно, но не он.
— Конечно, Мэри. И с каждой жизнью этих страхов все больше.
— Чего ты боишься? Расскажи, теперь моя очередь слушать.
Мэтью поколебался, но все же ответил.
— Воды, я дважды погибал в кораблекрушениях и еще один раз утонул. Кажется, это было в моей седьмой жизни.
Я поразилась тому, как спокойно Мэтью говорил об этом. Словно он пересказывал не подробности собственной смерти, а исторические факты.
— А еще? Есть ведь что-то еще?
— Да, я боюсь толпы. Знаешь, в первых жизнях, когда я еще жил в племенах, человек мог оказаться перед толпой только если он вождь или если его собирались изгнать или убить. А вождем я не был.
Когда люди еще жили в племенах… На сколько тысячелетий Мэтью старше меня?! Сколько же всего он видел и помнит.
— Возможно, поэтому я недолюбливаю выходы в свет, — слегка улыбнулся Мэтью. — Слишком много людей вокруг.
— Многие боятся толпы, — стараясь слегка отвлечь его, заметила я.
— Да, а еще огня, воды, высоты, диких животных… Всего того, что когда-то убивало их.
Я резко перевала взгляд на Мэтью, поняв, к чему он клонит.
— Ты хочешь сказать, что все люди помнят свои смерти?!
— Нет, конечно нет, но думаю, где-то в глубине души у них есть те же страхи. Просто они не помнят, почему боятся этого.
Мы еще немного помолчали.
— Ты намного старше меня… Как это — помнить столько всего? Столько людей, мест. Как ты живешь с этим?
— Как я еще не сошел от этого с ума? — с улыбкой перефразировал Мэтью. — На самом деле я многое забываю, особенно первые жизни. Сейчас они кажутся чем-то очень далеким, слившимся в единое пятно. Я помню какие-то отдельные моменты, но не больше. Думаю, постепенно и это сойдет на нет. Мы будем помнить только по-настоящему важные события.
— Да, — кивнула я. — Я тоже забываю многое.
Мы проговорили почти до рассвета совершенно не чувствуя усталости. Мне было интересно все, что рассказывал мне Мэтью и я понимала, что мои истории интересны ему ничуть не меньше. Мэтью не знал точно, каким был наиболее длинный промежуток между его перерождениями, зато рассказал, что самый короткий составил всего два года. Что в последние триста-четыреста лет перерождений стало больше, и он связывает это с увеличением численности населения Земли. Что, как и у меня, его воспоминания начинаются со странных снов, которые снятся с самого детства, а затем по крупицам складываются в общую картину. И что он тоже много столетий никому не открывался.
— Надо ложиться, Мэри, — Мэтью опустился на кровать и подвинулся, освобождая место для меня. — Слуги разбудят нас через два часа. Нас ждет свадебное путешествие.
— Да, — я прилегла и обняла Мэтью, чувствуя какое-то беспокойство. Я хотела о чем-то спросить… Что-то важное, что я хочу узнать до того, как усну.
Точно!
— Ты сказал, что понял все обо мне на поле Каллоден.
Мэтью приоткрыл один глаз и кивнул.
— Но что ты там делал?
Мэтью вздохнул и открыл оба глаза.
— В тот день я не солгал тебе. Там правда погиб мой родственник.
— Я не понимаю.
— Я жил в Шотландии в восемнадцатом веке, Мэри, так же, как и ты, но я умер за пять лет до битвы при Каллодене. В ней участвовал и погиб мой внук, Альбус Макмилан. И да, Генри — мой дальний родственник из той жизнь, правда, сейчас я воспринимаю его исключительно как друга, — ответил на мой немой вопрос Мэтью.
— Не может быть, — мне нужно многое сказать, но я не нахожу слов.
— Я бы и сам не поверил, но это правда.
— Дело не только в этом. Я знала Альбуса, ну, когда была Джеймсом. Он был моим командиром и погиб на моих глазах.
Мы с Мэтью уставились друг на друга, и я точно знала, что каждый из нас думает о том, как события наших прошлых жизней удивительным образом переплелись и свели нас в этой.
* * *
— Мэри, — тихий голос Мэтью прервал мой сон. Я с трудом открыла глаза. За окном было уже светло, значит, Гвен должна прийти с минуты на минуту.
— Доброе утро, — я постаралась улыбнуться и восстановить в памяти все, что произошло этой ночью.
— Доброе утро, — Мэтью нежно поцеловал меня и добавил. — Прости, что разбудил. Мне просто хотелось побыть с тобой до прихода слуг.
— Я не против, — как же не хочется вставать. Я бы с радостью провела весь день в кровати с Мэтью. — Ты спал?
Я заметила, что под глазами Мэтью залегли глубокие тени и он выглядел уставшим.
— Нет, мне не удалось уснуть, но все нормально, я привык. Мне часто приходится работать по ночам.
Не хочу делить мужа ни с кем по ночам. Даже с его работой.
— Может быть теперь ты станешь работать поменьше? Думаю, ночь со мной гораздо приятнее ночи в больнице…
Мэтью рассмеялся.
— Я не могу этого обещать, Мэри, но очень сильно постараюсь. До тех пор, пока кто-то не решит начать умирать ночью.
Я сделала вид, что обиделась и недовольно надула губы.
— Зато у меня есть идея, как остаться только вдвоем в свадебном путешествии.
Я уставилась на Мэтью во все глаза. О чем он?
— Знаешь, когда я езжу в Лондон по делам, то никогда не беру с собой своего камердинера. Мне часто хочется остаться наедине с собой и своими мыслями, так что такие поездки мне в этом очень помогают.
— Но как же ты справляешься? — не поверила я.
— Мэри, ты серьезно? — Мэтью широко улыбнулся. — В наших прежних жизнях были куда более серьезные сложности, чем пара дней без личного слуги.
Я слегка смутилась. Разумеется, он прав. В этой жизни я слишком привыкла к комфорту.
— В общем, я не буду брать Джона и в нашу поездку. Если хочешь, ты можешь тоже поехать без Гвен. Только ты, я и великолепные пейзажи Швейцарии.
Так вот куда он меня
