— Он сумасшедший, — сказал Марк. — Это неправда. Не следует поддаваться фантазиям безумца. Не зацикливайся на них, а не то это станет следующей целью твоих неусыпных поисков. Между тем тебе нужно возвращаться к своей подруге, с которой ты связана.
Я сглотнула, чувствуя, что вся внутри пылаю. Неужели пользователь духа действительно вернул стригоя к жизни? Теоретически, поскольку пользователи духа могут исцелять и даже оживлять мертвых, почему бы им не проделывать то же самое с не-мертвыми? И Дмитрий... Дмитрий определенно казался другим, пока держал в руке кольцо. Может, дух при этом воздействовал на него, дотягивался до некоторой частички его прежнего «я»? А я тогда подумала, что он размягчился под воздействием воспоминаний о своих родных...
— Мне нужно поговорить с этим мороем, — пробормотала я.
Хотя... зачем? Выдумка или нет, уже слишком поздно. Я сделала, что хотела. Убила Дмитрия. Теперь ничто не вернет его к жизни, никакое чудо духа. Сердце заколотилось чаще, я едва дышала. Внутренним взором я видела, как он падает, падает, падает... с колом в груди. Говорил ли он при этом, что любит меня? Всю оставшуюся жизнь я буду задаваться этим вопросом.
Боль и печаль затопили меня — но одновременно и облегчение. Дмитрий стал созданием зла, а я освободила его, даровала мир и покой. Может, он и Мейсон теперь вместе на небесах, оттачивают боевые приемы стражей. Я поступила правильно, и не о чем сожалеть.
Не догадываясь о моих переживаниях, Оксана среагировала на последние слова.
— Марк не шутит. Этот человек безумен — если вообще жив. В последний раз, когда мы встречались с ним, он едва был в состоянии поддерживать разговор или даже использовать свою магию. Он скрывается. Никто не знает, где он, — за исключением, может быть, его брата.
— Хватит, — предостерегающе сказал Марк.
В Эйбе, однако, пробудилось любопытство. Он наклонился вперед — вылитый змей.
— Как звать того человека?
Марк заколебался, но потом ответил:
— Роберт Дору.
Как бессмысленно все это, осознала я! Этого человека не найти; к тому же, вполне вероятно, в приступе безумия он вообразил всю эту историю со спасением стригоя. Дмитрий ушел, одна часть моей жизни подошла к концу. Я должна вернуться к Лиссе.
Тут я заметила, что Эйб подозрительно примолк.
— Ты знаешь его? — Спросила я.
— Нет. А ты?
— Нет. — Я вгляделась в лицо Эйба. — У тебя определенно такой вид, будто ты что-то знаешь, Змей.
— Мне кое-что известно о нем, — ответил Эйб. — Он незаконнорожденный королевский морой. У его отца была связь, результатом которой и стал Роберт. Отец всегда относился к нему как к члену семьи. Роберт и его сводный брат росли вместе, хотя не многие знали правду. — Но уж Эйб, безусловно, знал. — Дору — фамилия его матери.
Неудивительно. Среди королевских семей нет такой — Дору.
— А как фамилия его отца?
— Дашков. Трентон Дашков.
— Это имя мне известно, — сказала я.
Я встречалась с Трентоном Дашковым много лет назад, когда сопровождала Лиссу и ее родных на праздничный королевский прием. Тогда Трентон выглядел сутулым стариком, на грани смерти. Морои часто живут больше ста лет, но ему было сто двадцать — даже по их меркам это глубокая старость. Никаких слухов или перешептываний о наличии у него незаконнорожденного сына я не слышала, а вот его рожденный в браке сын присутствовал там. Даже танцевал со мной и вел себя в высшей степени любезно с безвестной дампирской девочкой.
— Трентон — отец Виктора Дашкова, — сказала я. — Ты хочешь сказать, что Роберт Дору — сводный брат Виктора Дашкова?
Эйб кивнул, по-прежнему не спуская с меня пристального взгляда. Такое впечатление, что он знал все; вполне вероятно, даже мою историю с Виктором.
— Виктор Дашков — важная персона? — Нахмурившись, спросила Оксана.
Из своего сибирского дома она внезапно перенеслась в запутанную неразбериху моройской политики, даже не догадываясь, что речь идет о человеке, который мог бы стать королем, но сейчас сидел в тюрьме.
Я засмеялась — но не потому, что ситуация казалась мне смешной. Вся история выглядела невероятной, и истерический смех был единственным способом «выпустить пар», а вместе с ним и владевшие мной безумные чувства. Раздражение. Смирение. Ирония.
— Что тебя так позабавило? — С некоторым испугом спросил Марк.
— Ничего, — ответила я, чувствуя, что если не перестану смеяться, то расплачусь. — Это просто так. Ничего забавного.
Какой удивительный поворот моей жизни! Единственным человеком, возможно знающим что-то о спасении стригоев, был сводный брат моего злейшего врага, Виктора Дашкова. И он же единственный, кто, возможно, знал, где Роберт. Виктору было удивительно много известно о духе, и теперь я догадывалась, из какого источника.
Впрочем, все это не имело значения. Даже если бы Виктор и сам мог вернуть к жизни стригоя, Дмитрий умер, от моей руки. Я не знала другого способа спасти его, и теперь он мертв. Когда мне пришлось выбирать между ним и Лиссой, я выбрала его. Теперь такой вопрос не возникал. Я выбираю ее. Она настоящая. Живая. Дмитрий остался в прошлом.
До этого я рассеянно смотрела в стену, а теперь подняла взгляд на Эйба.
— Ладно, старикан. Упаковывай меня и отправляй домой.
Перелет длился около тридцати часов.
Добраться из самого сердца Сибири до самого сердца Монтаны оказалось нелегко. Из Новосибирска в Мизулу я летела через Москву, Амстердам и Сиэтл. Четыре рейса. Пять разных аэропортов. Много беготни. Это выматывало. Тем не менее, когда в Сиэтле я вручала свой паспорт, чтобы меня пропустили в США, то почувствовала прилив эмоций — радость и облегчение.
Я почему-то думала, что Эйб полетит со мной и сдаст меня с рук на руки тому, кто его нанял.
— Ты действительно намерена вернуться? — Спросил он меня в аэропорту. — В школу? Не собираешься удрать на одной из остановок и снова исчезнуть?
Я улыбнулась.
— Нет. Я возвращаюсь в Академию.
— И останешься там? — Давил он.
Он не выглядел таким опасным, как в Бийске, но глаза по-прежнему смотрели жестко. Моя улыбка увяла.
— Откуда мне знать, как пойдут дела? Я ведь бросила школу.
— Роза...
Я вскинула руку, останавливая его и удивляясь собственной решимости.
— Хватит. Ты сказал, тебя наняли, чтобы доставить меня обратно, и не твое дело, что я буду делать потом.
По крайней мере, я на это надеялась. В Академии были люди, которые жаждали моего возвращения. Скоро я окажусь там. Они победили. Услуги Эйба больше не требовались.
Тем не менее, расставаясь со мной, он почему-то не выглядел счастливым. Глядя на взлетающий самолет, он вздохнул.
