— О, — только и сказала Дженни. — А я думала, что все волки обязаны жить здесь.
— Вовсе нет. — Пожала плечами Белла. — И я не думаю, что вы с Брэйди останетесь в Ла Пуш. У него же бизнес где-то под Детройтом.
Тут малыш, возившийся до этого довольно мирно, запутался в скомканном покрывале и заревел. Белла подхватила его на руки успокаивать.
— Пойдём вниз, — сказала она. — А то потеряют.
Они спустились обратно в гостиную, и вечер покатился своим чередом.
Позже Дженни часто вспоминала тот разговор.
Во-первых, девушка поняла, что заводить детей прямо сейчас она не готова. Выйти замуж за Брэйди хотелось, да. А с малышами торопиться желания не было. Не чувствовала она какого-то особого трепета, который явственно светился в глазах Полины, например, когда она брала на руки маленького мальчишку. Или у той же Клэр, которая с удовольствием держала его на коленях. Зато Дженни очень сильно захотелось в большой город, испытать на себе все прелести студенческой жизни, узнать, на что способна она сама.
Дженни упорно сопротивлялась желанию окружающих устроить пышную свадьбу. Брэйди поддержал её и не дал Клэр устроить из венчания цирковое представление.
Потом был Детройт. Учёба в колледже. Затем в Университете. Работа.
Семья. Тогда ещё маленькая. Ссоры и примирения. Жизнь, как сказала бы Белла.
Дженни хорошо помнила, как сильно удивилась, услышав впервые от Брэйди твёрдое «нет» в ответ на какую-то просьбу. Оказалось, что и запечатлённые оборотни вполне могут противостоять своим половинкам в споре, если уверены, что действуют для общей пользы. Их было много впереди этих «нет». Так же много, как и приятных, многообещающих «да».
Но на одном Дженни настояла. Раз в два года, несмотря ни на что, они отправлялись погостить в Ла Пуш. К холодному океану, к сумрачным лесам, к вечно моросящему дождю. К родителям.
Коллин давал о себе знать очень редко. Он не писал и не звонил. Ли как-то обмолвилась, что парень отправился в Европу. Однако когда Дженни и Брэйди первый раз приехали навестить родителей, он пришёл под окна её спальни и бросил камешек в окно. Чтобы выглянула. Никого, кроме Дженни дома не было, и Коллин явно знал об этом. Он не попросил разрешения войти и не звал её спуститься к нему вниз. Просто поздоровался и сказал, что оставил на крыльце подарок. А когда Дженни сбежала по лестнице, перепрыгивая в нетерпении через ступеньку, оказалось, что он уже ушёл.
В маленькой коробочке, сиротливо лежавшей за дверью, на нижней ступеньке крыльца оказалась гладкая крупная бусина из горного хрусталя и записка.
«Этот камешек очень похож на слёзы, Дженни. А ещё он похож на вампира. Такой же холодный и твёрдый. И так же красиво переливается на солнце. Я пару месяцев назад убил своего первого кровососа. Было бы здорово принести тебе его голову, как в древние времена рыцари приносили к ногам своих прекрасных дам боевые трофеи. Но ты вряд ли оценишь такой подарок. Да и знаешь ведь, что пиявок надо сжигать. Пусть этот камешек останется у тебя, взамен головы вампира. Надеюсь, я смогу принести ещё, чтобы ты нанизала их на нитку, и получилось ожерелье. По жизни кровососа за каждую слезинку, которую ты пролила из-за меня. Это дрянная замена. Я понимаю. Но другого ничего придумать не могу.
P.S. У бабушки был кот, который приносил к порогу убитых мышей. Похоже. Правда?
Живи счастливо, Дженни. А я буду ловить «мышек». Коллин.»
Дженн читала записку и отчетливо представляла ехидную ухмылку на лице парня.
С тех пор, каждый раз, когда она с семьёй приезжала в гости к маме, получала в подарок похожую коробочку. Иногда там была одна бусина. Иногда две или, даже, три. Дженни складывала бусины вместе с остальными и Брэйди предпочитала о них не говорить.
На глаза Коллин больше не показывался. Бросал камешек в окно, и Дженни знала, что надо выйти, забрать «подарок». Сначала злилась на него и жалела. Потом привыкла, как привыкла к постоянно льющему с неба дождю. Подношения Коллина были редки и не мешали жить.
Дженн и жила. Счастливо и не очень. Как все. Нет, всё же лучше многих. Любила своего мужа. Работала. И однажды неожиданно для себя самой не стала открывать только что купленную в аптеке упаковку гормональных. А через пару месяцев обнаружила на тесте две ровненькие красные полосочки.
Миа появилась на свет в Детройте. Имя ей придумал Брэйди. Он был твёрдо уверен, что у такой ангельски красивой девочки и имя должно быть соответствующее. Нежное, мягкое, пушистое, пахнущее солнцем и фрезиями. Миа.
Жизнь, однако, показала, что папа сильно ошибся, когда выбирал имя для своей дочки. Неизвестно в кого девочка удалась характером, но с тех пор, как ей исполнилось пять лет, мало кому приходило в голову сравнить её с ангелом. И внешность тут была ни при чём. Миа была потрясающе красива. Но проблем родителям доставляла гораздо больше, чем братишка, который был младше её на два года. Одни её проделки в школе чего стоили. А гонки на байках с мальчишками в Ла Пуш! И это в полные восемнадцать лет, когда нормальные девчонки больше интересуются собственным внешним видом и парнями. Парни, надо сказать, Миа тоже интересовали. Но исключительно как сообщники в проделках, соперники в мотогонках или, в лучшем случае, друзья.
Однажды это должно было закончиться.
Брэйди, Дженни и дети очередной раз приехали в Ла Пуш сразу, как закончились занятия в школе у сына, отгремел выпускной бал у дочери, и Миа получила аттестат. Приглашение из Университета Детройта ждало своего часа вместе с остальными документами в кабинете Брэйди. Но прежде, чем отвезти девочку к месту учебы, решено было навестить бабушку и деда. Алекс был в восторге. Миа не очень. Гонки на байках были ей категорически запрещены. Ни вкрадчивые умильные просьбы, ни мольбы, ни мелкие попытки шантажа не сдвинули Брэйди с занимаемых позиций. Поэтому на вечеринку у костра она не пошла. Обиделась.
Дженни тоже не пошла. Но совсем по другой причине. Коллин должен был прийти. Поэтому Дженн осталась дома, сославшись на головную боль и намекнув мужу, что будет не лишним присмотреть за обиженной девчонкой. Как бы чего не выкинула. Брэйди согласился и к костру ушли только Вихо, Полина и Брэйди с Алексом. Миа включила компьютер и сидела у себя в комнате тихо, как мышка. Лишь проходя мимо, в их с Брэйди спальню, Дженни слышала, как клацают кнопки клавиатуры. Заглянув в приоткрытую дверь, она увидела, что дочь сидит перед светящимся экраном, надев наушники, и вдохновенно бубнит что-то себе под нос, нескладно подпевая музыке, которая была слышна только ей. Дженни улыбнулась и подумала, что певицей девочке точно не быть.
