Иллег и Далай теперь ощупывали Касс и Балидора, словно убеждаясь, что они действительно здесь, что они реальны, что их не затащит обратно в дверь. Далай сжимала рукой ногу Касс, не отпуская, тогда как Иллег держала её за плечо, стоя передо мной на коленях, словно пытаясь одновременно защитить и удержать нас обеих.
— Все в порядке? — повторила я. — Со всеми всё нормально?
Никто мне не ответил.
Никто даже не посмотрел на меня в тот момент.
Балидор гладил ладонью лицо Касс, облегчение виднелось в его взгляде и на лице, а его размытые радужки говорили мне, что они говорят друг с другом в Барьере. На моих глазах он ласково убрал её волосы с глаз, поцеловал в щёку, прислонился к её лбу своим вспотевшим лбом, и я даже здесь чувствовала его облегчение.
Только тогда я осознала, что Касс одной рукой стискивала мою лодыжку.
Она даже сейчас крепко сжимала её, улыбаясь Балидору. Она подняла другую руку, чтобы дотронуться до его лица в ответ, затем поцеловала его в губы. Когда они углубили поцелуй, я отвернулась, внезапно осознав, что пялюсь, сама того не замечая.
Окинув взглядом маленькую, теперь уже тихую и тускло освещённую пещеру, я впервые осознала, что кое-кого не хватает.
— Где Варлан? — спросила я.
Мои слова прозвучали резко, натужно в гулкой акустике пещеры.
— Где брат Варлан? — повторила я громче. — Почему он не здесь?
Опять-таки, никто ничего не сказал.
Лишь Фигран повернулся, отведя взгляд от двери, которая теперь казалась мёртвой.
Не сказав ни слова, он показал на проём в стене.
Глава 34. Серебряная бомба
Мы вернулись на шлюпку.
Я сидела рядом с Ревиком, втиснувшись вместе со всеми остальными, но на сей раз он не был в числе видящих, тянувших шлюпку по верёвке. И меня среди них тоже не было.
Он держал меня за руку, как будто не желая отпускать даже на несколько секунд. Несмотря на это, я изо всех сил старалась стереть остатки крови с его лица с помощью своей рубашки и воды из озера.
Мне тоже было сложно не прикасаться к нему.
Теперь, когда мой свет не пребывал в режиме активной паники от попыток защитить его и всех остальных в нашей небольшой группе, часть меня хотела убедиться, что он в порядке, что с ним ничего не случилось.
Та же часть меня хотела снять с него всю одежду и полностью осмотреть его, но я знала, что мои импульсы были сбитыми с курса, и это ещё мягко сказано.
Они также не лучшим образом смешивались с рядом других факторов — например, с тем фактом, что мы едва не умерли, а столкновение со смертью даже в благополучные времена вызывало у видящих желание делить свет. Это вызывало желание открыть свой свет, прикасаться, делиться привязанностью, трахаться… даже у тех видящих, у которых не было проблем с этим в данный момент.
Вместо этого я постаралась сосредоточиться на том, чтобы сохранить нам всем жизнь.
К этому времени мы практически ожидали, что окажемся не одни. Мы вернулись в основную пещеру, держа наготове две единицы работающего оружия и передвигаясь армейским строем.
Ревик вёл нас вперёд.
И даже так, Касс, Балидор и я следовали прямо за ним.
Мой свет до сих пор оставался в режиме боевой готовности, и я чувствовала, что свет Ревика в том же режиме. Даже теперь он смотрел на воду, пока я оттирала его кожу, а его глаза слегка светились изнутри, пока он сканировал каждый дюйм пещеры.
Я знала, что наша команда до сих пор пребывала в шоке, и не только мы четверо, которых едва не затянуло в тот органический проём в стене.
Когда всё стихло и стало ясно, что дверь и органическая машина нейтрализованы, вся команда на мгновение превратилась в паникующий хаос.
Спешные желания убраться оттуда нахер, но в то же время найти Варлана, определить, что с ним случилось, схлестнулись и сбивали с толку всех.
Мы были уверены, что Миферы настигнут нас в любую секунду.
Балидор, Иллег и Далай искали в пещере признаки газа, Барьерных полей и конструкций, камер наблюдения, ОБЭ-поля, всего, что могло представлять угрозу или заточить нас внутри. Тот факт, что мы ничего не нашли, не особенно успокоил нас.
Это лишь чертовски усилило спешку убраться отсюда поскорее.
Осознание того, что если мы окажемся в ловушке, они не станут держать нас в плену, а просто пустят пулю в башку каждого из нас, тоже не помогало.
Как не помогало и то, что если мы умрём (то есть, я, Ревик, Касс и Фигран), то каждое живое существо на Земле наверняка погибнет или будет порабощено Дренгами, и мы выпустим Дренгов в бесчисленное множество других миров.
Вид той двери в действии заставил меня осознать это так, как я не чувствовала это до сих пор. Теперь я активно переживала за свою жизнь, возможно, впервые с тех пор, как Ревик вытащил меня из Сан-Франциско.
Я была в ужасе от того, что случится, если я умру… если Ревик умрёт.
Как только я достаточно успокоилась, чтобы убрать щит, я высвободила лодыжку из хватки Касс и прошла к месту, где Ревик всё ещё стоял коленями на каменном полу. Он запрокинул голову, хватая воздух ртом и пытаясь рукой и рубашкой остановить кровотечение из носа.
Это было примерно тридцать минут назад.
Если не считать моего гипер-усиленного желания защитить Ревика, я замёрзла, испытывала голод, почти злость и измождение. Я чувствовала, что мой свет был опустошён.
Больше всего на свете я хотела выбраться отсюда.
Я не просто хотела покинуть те подземные пещеры, или Рим, или даже Италию — я хотела вообще покинуть Европу и Азию.
У меня не было никаких рациональных причин думать об Америке в таком смысле, но я всё равно думала так в какой-то части своей психики — я хотела отправиться домой.
Я хотела домой, бл*дь, обратно на земли Соединённых Штатов, даже если самих Соединённых Штатов уже не было. Может, это потому что большинство наших людей уже находились там — Джон, Врег, Лили, Тарси, мои родители, Мэйгар, Викрам, Локи, Данте, Юми. Может, это было желание оказаться именно в том месте, ибо я знала, что конец близок, и хотела находиться на знакомой территории, смотреть на землю, которая всё ещё вызывала во мне отклик.
Я знала, что это чувство иррационально.
По той же причине я не потрудилась озвучивать его вслух.
Варлан пропал. Сначала надо сосредоточиться на этом.
Мы все откуда-то знали, что он не вернётся. Никто из нас не хотел озвучивать это вслух, но я чувствовала это в каждом видящем в пещере.
И всё же просто уйти отсюда и от него было непросто.
Я не так уж хорошо знала Варлана, но он пробыл с нами больше года. Он стал одним из нас, интегральной частью нашей извращённой и своеобразной семьи. Я невольно гадала, как Фигран адаптируется к тому, что его «друг» пропал… и отложилось ли это вообще в его странно структурированном разуме.
Варлан также был одним из лучших наших разведчиков.
Его имя было в Списке.
Как только мы заметили его отсутствие, Касс, Ревик и я проголосовали за то, чтобы отправиться внутрь расщелины.
Остальные не разделяли наш энтузиазм.
Балидор хотел немедленно уйти.
Он напомнил нам, что органика была компьютером, несмотря на безумное количество живого материала и света. Он подчеркнул вероятность того, что она как-то связана с системой безопасности Миферов, и если так, то вероятно, они уже знали, что мы здесь. Раз мы, похоже, «сломали» их машину-питомца, с точки зрения Балидора, нам здесь вовсе не становилось безопаснее; это означало, что над землёй ревут сигналы тревоги.
В его словах был смысл.
Правда такова: что бы мы сейчас ни сделали, мы рисковали нарваться на настоящее телекинетическое сражение под Римом, чтобы вырваться наружу.
Но эта чёртова штука забрала Варлана. Она едва не забрала Касс, Ревика… и меня.
Я не собиралась уходить, хотя бы не взглянув на эту штуку.
Холо, Стэнли и Иллег громко жаловались, поддерживая позицию Балидора.
