Выяснилось: к империи и имперской знати Леа никакого отношения не имела. Она была дочерью певички из Кортала и какого‑то неизвестного дворянина и в империи побывала уже будучи взрослой. Оттуда бежала, боясь уголовного преследования, потому что карьеру свою начинала в качестве воровки. Кочевала по разным странам и отовсюду спешила уехать с добычей, пока однажды на родине матери ее не поймали. Судя по всему, там ее завербовали, она прошла подготовку и стала кортальской шпионкой.
Из Гремона она бежала не потому, что ее преследовали как ведьму, а потому, что она похитила важные бумаги из королевской канцелярии, обольстив младшего брата короля, который этой канцелярией номинально заведовал.
Так как она много где наследила и засветилась, ей порекомендовали какое‑то время посидеть тихо, а лучше всего выйти замуж за добропорядочного мага. Оптимальным местом для этого был признана Валариэтан. Там до нее никому не дотянуться, а маги — они в сущности такие дети!
Вот она дитятко себе и нашла. Великовозрастное. Конрад даже не попытался проверить информацию, которой она его пичкала. Как же, он не может сомневаться в любимой женщине! А если станет проверять ее слова, это будет проявлением недоверия. Хотя, если бы он тогда озаботился… Информация о деятельности Леокадии и ее прошлом не было тайной за семью печатями. Когда он захотел о ней узнать, то без труда все выяснил.
— Понимаешь, я сам себе удивляюсь: как можно было быть таким дураком? И ведь она меня не опоила, я бы заметил. Сам, своей волей сунул голову в петлю.
Насчет „не опоила“ я бы так уверена не была. После Веркиного гороха я знаю точно, что у ведьм в арсенале найдутся штучки, которых маги не знают и не умеют не то что нейтрализовывать: они их просто не видят.
Сейчас я понимаю: Леокадия может оказаться противником, который мне не по зубам. То, что может придумать и учинить шпионка, простому человеку даже в ум не встанет. Хоть я и не дура, но у меня мозги по — другому устроены: могу делать расчеты сложных процессов, при этом совершенно не способна придумать пакость.
Но вернемся к истории Конрадовой женитьбы.
Конечно, побег жены больно по нему ударил. Хоть Конрад и сказал, что почувствовал тогда облегчение, но это неправда. Просто ему хочется в это верить. Думаю, тогда ему было очень больно и обидно. Он в лепешку для этой дряни разбивался, терпел ее выходки, а она его так опозорила.
Хуже всего, что она все это время не сидела тихо, а продолжала свою шпионскую деятельность будучи его женой. Стоило ему отправиться выполнять заказ, она тоже снималась с места и куда‑то усвистывала ближайшим порталом. А потом выяснялось, что ее видели в тех местах, где случались разные странные происшествия по линии государственной безопасности.
А еще стало ясно, что все это время она не только работала на кортальскую разведку, но и оставалась любовницей ее главы, принца Мамиллия, который ее в свое время отловил и завербовал.
Когда это стало известно, на Конрада стали показывать пальцем. Это он еще снес бы: народное внимание отличается короткой памятью. Появится новый персонаж и про старого забывают напрочь. Но это сказалось на работе. Он должен был занять кресло своего уходящего на покой начальника, но конкурент обвинил его в том, что он знал о деятельности жены и не только ей не препятствовал, а помогал и всячески поддерживал.
Обвинение было голословным, но такие труднее всего опровергать. Место занял другой, но не это было самым плохим. В начальники Конрад никогда не стремился. Хуже оказалось другое: ему перестали давать заказы.
Архимаг Конрад Заренский (не знала, что он Заренский) не стал оправдываться. Он без боя уступил место начальника отдела конкуренту, а сам вернулся к своему родовому имени ар Герион и уехал вместе с другом Рихардом ар Арвилем в Шимассу. Королю Горану было глубоко плевать на все эти глупости, он желал укрепить обороноспособность страны и улучшить ситуацию с магическим образованием.
В тот день, когда он получил первые сведения о том, кем была его супруга, Конрад активировал печать, которая должна была сигнализировать Леокадии о его желании порвать эти отношения. Если бы и она этого хотела, то могла бы сделать то же самое. Контракт был бы аннулирован мгновенно: оба экземпляра просто сгорели бы, даже не оставив пепла. Но она зачем‑то желала сохранить Конрада хотя бы временно в своей собственности. Ведьмы вообще не любят отдавать что‑то свое, даже если оно им даром не сдалось.
Тогда для него это было не слишком важно: подумаешь, семь лет пройдет и брак все равно будет аннулирован. Маги живут долго. Обратно принимать такую с позволения сказать жену он не собирался, но ее наличие на бумаге ему не мешало.
Все изменилось, когда он встретил меня.
— Марта, ты ничем, ничем на нее не похожа. Я даже не имею в виду внешность, хотя и на лицо между вами ничего общего. Главное, что ты другая по сути. Честная, искренняя, открытая. Мне это так нравится, ты себе не представляешь.
Как приятно такое слышать. Уже хотела вскочить и броситься Кону на шею, но он меня остановил, продолжив речь.
— Когда я впервые говорил с тобой, ну, после того, как мы с Риком тебя обидели, меня поразило, как ты на меня смотрела. Без злобы, без обиды, спокойно, прямо и очень внимательно. У Леа никогда нельзя было понять, куда взгляд направлен. Пожалуй, вот с этого момента я стал за тобой пристально наблюдать и не заметил, как влюбился по уши. — И конечно собрал на меня полное досье. Не угадала?!
Он рассмеялся.
— Угадала. Ты можешь мне про себя ничего не рассказывать, я все знаю. И могу сказать про твоих мужчин: козлы не ценили сокровище. Оно было у них в руках, они его сами упустили. А я буду беречь и никому не отдам!
После таких слов я в ту же секунду оказалась в его объятьях. Хорошо‑то как! Оказывается, мне все время не хватало именно этого: чтобы было к кому прижаться, чтобы обняли и не отпускали. Все плохое, что терзало еще минуту назад, отступило куда‑то далеко — далеко. Если мы вместе, то со всем справимся.
* * *
Праздники я провела не так, как планировала, а в постели с Конрадом. За три дня никто не решился нас потревожить и это радовало. Мы разговаривали обо всем на свете и находили между собой все больше и больше точек соприкосновения. Я сама предложила Конраду съехаться. Прибудут новые учителя, а селить их некуда. Между тем мы с ним занимаем две квартиры, а могли бы одну освободить. Только какую?
Он усмехнулся и сказал:
— Может это и неправильно, но жить мы будем здесь, у тебя. Квартиры по размеру одинаковые, так что в принципе нет разницы, а так выйдет меньше суеты и работы. Твоему домовому это должно понравиться.
