— И вы уже готовы были уйти туда вместе с ним. Надо же… какая преданность! До сих пор чувствую его запах!
Мара потянула носом, а потом вдруг произошло то, о чем я до сих пор не могу вспоминать без ужаса и омерзения: ее язык, розовый и тонкий, словно змеиное жало, с молниеносной быстротой высунулся изо рта и лизнул мне запястье.
Вскрикнув, я попыталась оттолкнуть Мару, но это было все равно что молотить кулаками по поролоновому мату. Моя левая рука погрузилась в рыхлую плоть. Мара тянула мою руку ко рту, а он прямо у меня на глазах становился все шире и шире, губы растягивались, словно резиновые, и вдруг, к моему ужасу, во рту у нее блеснул второй ряд зубов, кривых и острых, словно звериные клыки. Бледная кожа Мары вспучилась, и сквозь нее стали пробиваться иссиня-черные перья. Прямо у меня на глазах на языке у нее появились присоски — я почувствовала, как они впиваются в мою кожу, разрывая ее и высасывая из меня кровь.
— Да что ты такое?! — крикнула я, хотя и сама уже догадалась об этом.
Я узнала ее: та самая чудовищно огромная черная ворона, которая уже трижды пыталась напасть на меня. Вот оно, ее истинное лицо — покрытая перьями злобная тварь, высасывающая жизненные силы из ничего не подозревающих жертв: из Ники, Флонии, Лиз Бук.
«Нужно бежать, пока она не высосет меня досуха», — мелькнуло у меня в голове. Я и так уже чувствовала, как жизненная сила уходит из меня. Отпихнуть Мару у меня не хватило бы сил, поэтому я покрепче уперлась ногами в нижний ряд перил, оттолкнулась и опрокинулась назад. Я рухнула навзничь с высоты добрых шести футов. Если бы снег не смягчил падение, я бы наверняка сломала себе позвоночник. Удар оказался такой силы, что едва не вышиб из меня дух. Хватая воздух губами, я подняла глаза: прямо надо мной Мара широко раскинула руки — нет, не руки, крылья, с невероятной скоростью обраставшие черными перьями. Раскрыв рот в злобном крике, она приготовилась кинуться на меня.
Я успела откатиться в сторону за какую-то долю секунды до того, как она камнем ринулась вниз. Почти теряя сознание от ужаса, я забарахталась, стараясь вскочить на ноги. Наконец мне это удалось — набрав полные пригоршни снега, я оттолкнулась от земли… и тут вдруг почувствовала в руке что-то более твердое, чем снег. Я разжала пальцы — на ладони у меня лежал небольшой камень с дыркой посредине. Камень фей, «ведьмин камень» — тот самый, который я еще в ноябре сунула в основание ледяной фигурки, которые строил Брок. Лед растаял, камень упал на землю, и вот теперь я держала его в руке. В этот момент мерзкая тварь повернулась, чтобы снова броситься на меня. «Наверняка есть способ с его помощью остановить ее», — мельком подумала я. Но проверять, так это или нет, времени уже не было. Взмахнув крыльями, эта ворона снова атаковала меня.
Я повернулась и опрометью бросилась бежать, ничего не видя перед собой. Ноги в домашних шлепанцах предательски скользили по снегу. За моей спиной слышалось хлопанье крыльев — огромных крыльев. Ворона, в которую превратилась Мара, была больше, намного больше той птицы, которая до этого пыталась напасть на меня. Может, размер зависел от того, насколько силен был мучивший ее голод… ну тогда она наверняка жутко проголодалась, промелькнуло у меня в голове. Вряд ли она набросилась на меня просто так… скорее всего надеется попировать вволю. Черт… как же мне избавиться от нее? Прямо напротив, через дорогу, была гостиница, но если я попытаюсь спрятаться там, Мара наверняка сцапает меня раньше, чем я успею добежать до нее. Я вдруг представила, как она терзает меня прямо на проезжей части, как стервятник. От ужаса едва не лишившись последних сил, я лихорадочно завертела головой. Справа от меня, вдоль опушки леса, сплошной стеной тянулись сосны. Если я побегу туда, Мара, конечно, кинется за мной, но протиснуться в узкую щель между деревьями такой огромной птице будет непросто. В лесу-то особо не полетаешь, злорадно подумала я.
Мысленно перекрестившись, я метнулась вправо и ужом прошмыгнула между почти сросшимися стволами двух сосен, ободрав при этом кожу с плеча. Я услышала за спиной злобный крик и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как она с размаху врезалась в ствол сосны. Удар был такой силы, что черные перья полетели в разные стороны. Ворона рухнула на снег и застыла, раскинув крылья. Я уж было обрадовалась, что от удара она потеряла сознание, но нет… полежав немного, мерзкая тварь кое-как встала, отряхнулась и, волоча за собой крылья, нырнула под деревья.
Я снова бросилась бежать. Я мчалась не разбирая дороги, увязая в сугробах, сознательно стараясь держаться подальше от тропинки, чтобы не дать ей возможности взмахнуть своими исполинскими крыльями и взлететь. Господи, да у нее размах крыльев наверняка не меньше шести футов! От первобытного страха волосы зашевелились у меня на голове. Я готова была поклясться, что в тот день, накануне Рождества, когда эта ворона напала на меня, она была вполовину меньше, чем сейчас, и в день зимнего солнцестояния — тоже, и тогда, в Бейтс-Хилл, когда она набросилась на меня в самый первый раз. Впрочем, разве я тогда впервые увидела ее? Что-то вдруг щелкнуло у меня в голове. Эти круглые желтые глаза, этот пронзительный крик… я вдруг вспомнила птичку, застрявшую в зарослях, которую я когда-то нашла и выпустила на свободу. Мне вдруг стало трудно дышать. Выходит, я сама спустила с цепи эту жуткую тварь?! Получается, так. Значит, теперь мне придется покончить с ней.
Я покосилась через плечо, в глубине души надеясь, что мне удалось от нее оторваться. Не тут-то было! Ворона гналась за мной по пятам — подняв голову, я увидела, как она летит над лесом, едва не задевая крыльями верхушки деревьев. Она была такая огромная, что закрывала собой солнце. Судя по всему, ворона только и дожидалась момента, когда я выбегу на поляну, чтобы камнем броситься на меня сверху. Мне же позарез нужно было увлечь ее в заросли, туда, где разросшиеся кусты и плети жимолости и дикого винограда переплелись так, что превратились в настоящую ловушку. Я должна заманить ее туда, а потом отправить назад, в Приграничье, откуда она явилась в наш мир.
Я с треском вломилась в густой пролесок и стала продираться вперед, даже не зная точно, в какую сторону бегу. Когда я в первый раз обернулась посмотреть, с какой стороны солнце, оно светило мне прямо в спину. Если я сверну влево, то побегу на север — в точности как в тот самый первый раз, когда случайно наткнулась на непролазные заросли жимолости и винограда. Метнувшись за дерево, я услышала над головой громкое хлопанье крыльев. Что-то острое царапнуло мне щеку — когти, которые ворона выпустила, чтобы схватить меня. В нескольких шагах от меня уже виднелись заросли — оголенные ветки кустов и корявые плети жимолости вздымались вверх, образуя нечто вроде арки. Согнувшись в три погибели, я проворно юркнула под низко нависшую ветку и услышала за спиной оглушительный треск и злобный крик. Промахнувшись, птица с размаху врезалась в заросли кустов. Снова в воздух полетели перья — они кружились вокруг меня, словно сажа от адского взрыва. Оглянувшись, я увидела, как ворона с трудом поднялась на ноги и проворно заковыляла за мной, волоча за собой сломанное крыло и вытянув желтый клюв с таким видом, словно собиралась ухватить меня за пятки. Вжав голову в плечи, я принялась поспешно протискиваться вперед, стараясь завлечь ее подальше.
