— И что же было после этого? — ровно спросил монарх.
— Ты не можешь этого не знать, — усмехнулась я. — Я вернулась в Кейстби…
— А Ришем со своими людьми отправился к засаде, верно? И по возвращении рассказал тебе сказку…
— И вновь мимо, Ив, — насмешливо произнесла я. Далее не поясняя ничего, я подошла к двери, выглянула и велела: — Призовите капитана Мейтта. Скажите, что государь, наконец, готов выслушать его доклад о канаторских событиях. Так и передайте, — с нажимом произнесла я, желая, чтобы доблестный капитан понял, что королю всё известно и таиться больше не за чем.
Когда я прошла мимо короля в гардеробную, чтобы надеть домашнее платье, он последовал за мной. Не глядя на него, я скинула халат, мало заботясь о своей наготе – это было бы странно после шести лет совместной жизни. Лишь когда платье надежно скрыло мое тело, я обернулась и воззрилась на монарха. Он стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и наблюдал за мной.
— Может, тоже оденешься? — спросила я.
— Я одет, — ответил Ив.
— Как знаешь, — я пожала плечами, — но в халате ты какой-то совсем не величественный.
— Но королем от того быть не перестал, — парировал монарх, и я не стала настаивать.
Капитан пришел быстро. По лицу было видно, что его подняли с постели, но мундир был застегнут на все пуговицы, волосы аккуратно причесаны. Совершенно не величественный государь в халате, распахнутом на груди, устроился снова на диване в вальяжной позе. Я вернулась к окну, и когда Мейтт вошел, я приветливо ему улыбнулась.
— Господин капитан, — произнесла я. — Расскажите государю то, чему вы были свидетелем, и чего не видела я. Начните с появления его светлости.
— Говори, — кивнул Ив.
— Слушаюсь, государь, — склонил голову гвардеец. — Его светлость нагнал нас, когда мы были уже в часе пути от Кейстби. Он и его ришемцы мчались в бешеном галопе, и мы заняли оборонительную позицию вокруг кареты ее светлости, решив, что это нападение. Когда герцог Ришемский приблизился, мы узнали его. Его светлость спешился, после этого один из моих гвардейцев доложил госпоже герцогине о прибытии господина герцога. Ее светлость покинула карету и приказала подвести Аметиста.
— Почему ты так поступила, душа моя? — обернулся ко мне король.
Я отметила, что капитан избежал упоминания о том, что Ришем садился в мою карету, и мысленно поблагодарила воина за это. Сейчас было бы лишним упоминать какую-либо вольность. И пусть Нибо прежде попросил разрешения сесть, а в карете сидели Тальма и баронесса Стиренд, король мог истолковать даже это невинное действо, как ему будет выгодно.
— Я говорила тебе, что привезла с собой девушку, в судьбе которой приняла участие, — ответила я на вопрос монарха. — Девушка несчастная, обделенная вниманием, а потому подвластная страстям, о которых мечтала, но была лишена. Его светлость хорош собой, тебе известно, как легко женщины попадают под его очарование. И пусть герцог не имел намерений увлекать мою подопечную, но это не мешало ей влюбиться. Я пожелала уберечь Ильму от неприятностей, а потому постаралась избежать их общения с герцогом. А чтобы предостеречь его светлость и велеть не расточать свое обаяние на бедняжку, я пересела на Аметиста, и пока ехала верхом, мы переговорили. Да и к чему этот вопрос, государь? Мы были у всех на виду, ехали среди гвардейцев.
— Истинно так, — кивнул капитан и вернулся к изложению известных событий. Он передал и про нашу беседу с герцогом, и про его желание, чтобы мы свернули на стормскую дорогу, и про скачку, и про признание Ришема, что на Вдовьем утесе меня ждет засада, и даже про то, что мои подозрения пали на герцогиню Ришемскую, а Нибо не спешил их подтвердить. В этом месте я вовсе мысленно поаплодировала капитану. Это был верный ход. А после он перешел к рассказу о том, что я знала лишь вкратце: — Мы приблизились к Вдовьему утесу. Посланный мной канаторец, лучше нас знавший эти места, вернулся и сообщил, где залегли заговорщики. Мы объехали их, но не смогли приблизиться совсем незамеченными. Они успели выстрелить раньше и убили Линка. — Повернув голову к королю, я отметила, что он остался к этой новости безучастным. Его мало интересовала судьба гвардейца, да и вряд ли он даже знал, кто в его личной гвардии носит эту фамилию. Наглядно знал, конечно, но именами простых солдат интересовался мало. Они служили для его охраны и защиты, а потому изначально должны быть готовы умирать во имя короля. — Часть заговорщиков отделилась, они пытались сбежать, — между тем продолжал Мейтт. — Я отправил за ними погоню, его светлость приказал своим людям присоединиться к преследованию. Остальные заговорщики сдались, когда увидели, кто с нами приехал.
— Они были не удивлены, — утвердительно произнес монарх, и мне захотелось его стукнуть чем-нибудь тяжелым и непременно по голове, чтобы выбить эту уверенность, противоречившую тому, что он слышал.
— Нет, государь, они были очень удивлены. Один так и вовсе рот открыл и даже глаза протер.
— Вы их взяли, и Ришем выторговал мерзавцев себе, будто на суд?
— Никак нет, Ваше Величество, — ответил капитан Мейтт. — Его светлость учинил над ними суд прямо на месте. Он потребовал, чтобы заговорщики высказались и объяснили причину, которая заставила их покинуть Ришем и засесть в засаде на пути следования кортежа герцогине Канаторской. Его светлость не позволил негодяям пребывать в заблуждении, что не понимает, почему они здесь.
— Любопытно, — усмехнулся король. — И что же они сказали?
Капитан бросил на меня взгляд, после посмотрел на государя и попросил:
— Ваше Величество, нижайше прошу вас велеть ее светлости выйти или закрыть уши, ей будет неприятно это слышать, а мне повторять при ней весь этот срам.
— Говори, — холодно приказал монарх. — Всё говори и правду.
— Как изволите, государь, — склонил голову гвардеец. Он снова посмотрел на меня и, произнеся: — Простите великодушно, ваша светлость, — продолжил: — Тот, кто был их главарем, сказал, что они пришли за жизнью королевской… шлюхи, чтобы освободить Ришем и Камерат от ее подлого и тлетворного влияния. Еще сказал, что вы, государь, за бабьим сладким место не видите истины, что вас, простите великодушно, окрутила мерзкая потаскуха, и вы забыли о своей сестре, а его светлость о своей жене. И если более некому освободить королевство, то это готовы сделать они, верные слуги своего господина и подданные короля. А еще сказал, что только благодаря герцогине Ришемской герцогство ее мужа процветает, а ваша, простите, распутная баба, может всё испортить, и тогда не будет защиты Ришема. Призывал его светлость вспомнить о супруге и прекратить шашни с… простите, тут и вовсе не могу повторить, не при ее светлости, — сделав это отступление, Мейтт вернулся к причине покушения: — Потому что вы, государь известны своей ревностью и оставите детей без отца, а жену без мужа. А когда приближенный герцога ударил главаря этой шайки, тот выкрикнул еще кое-что.
— Что же? — ровно спросил монарх. Я перевела на него взгляд и отметила желваки, задвигавшиеся на скулах. Проняло…
— Простите великодушно, государь, не могу сказать.
— Говори, — рублено велел Ив.
— Сказал, что герцогиня Ришемская – лучшая из женщин, которых ему доводилось знать, что любит ее больше жизни, и что пошел бы ради нее и не на такое. И еще… — капитан вздохнул и устремил взгляд в окно, но вскоре снова смотрел на короля: — Когда приближенный его светлости приставил к его горлу нож, смутьян посмотрел в глаза герцога и прошипел негромко, но я все-таки услышал, хоть и стоял чуть дальше его светлости…
— Ну!
— Сказал: «Убивай, я всё равно буду жить с ней рядом». Бессмыслица, в общем, но его светлость побагровел и отдал своим людям, приказав наказать блудника по законам Ришема. Так и сказал, что господин о дерьмо, простите, руки не марает, для этого есть палачи. Нехорошо умер тот человек. Остальные поддакивали главарю и очень были удивлены, когда его светлость объявил их предателями и приговорил к смерти. А когда поняли, что казнить их будут немедля, взбеленились. Они призывали герцога опомниться, отказаться от дружбы, простите, с королевской подстилкой, иначе он погубит Ришем. Один так и вовсе прокричал славу герцогине Ришемской и ее детям. Их связали и расстреляли. Потом мы все натаскали камней и сбросили тела в море. И уже после этого вернулись в Кейстби к ее светлости.
