Даже находясь у себя дома, ее вид был безупречный. Темные волосы спускались до талии в идеальных завитках, касаясь широкого ремня, который опоясывал ее стройную фигуру, поддерживая легкое домашнее платье цвета слоновой кости.
— Сказать по правде, я удивлена не меньше твоего, — из моего горла вырвался тихий смех.
Я слегка постучала ногой по полу, стараясь унять нервную дрожь, которая охватила мое тело.
— Я сварю нам кофе, и мы можем поговорить, если ты хочешь. Я не только твой психолог, но и твой друг, помни об этом.
— Не думаю, что пациенты слишком часто приходят к тебе домой.
— На самом деле, ты-единственный пациент, который у меня дома. Боюсь, что Кристофер будет не слишком рад, если я перенесу работу в наш дом.
— Извини, — я потерла лоб пальцами, — мне стоило дождаться тебя в госпитале.
— Глупости, — Кэтрин чуть повысила голос, — я рада тебя видеть.
— Приятно слышать.
— А теперь смелее, — она улыбнулась мне мягкой улыбкой.
— Ты же знаешь, как я реагирую на чужие касания, — я сглотнула ком в своем горле, отводя глаза в стороны, — и меня вполне устраивало, если никто ко мне не прикасается. Но сейчас кое-что изменилось и мне бы хотелось пойти дальше. — Что тебя сдерживает?
— Мое сознание. Оно каждый раз транслирует мне самые ужасные вещи, и я просто боюсь сделать следующий шаг. Обычно это как вспышка страха, которая появляется где-то в моей груди. Я не могу дышать, и от этого начинаю паниковать еще сильнее. Мне кажется, что я могу умереть в этот момент просто потому, что не могу совладать с приступом.
— То есть, ты не чувствуешь дискомфорта физического, это всегда паническая атака?
— Я чувствую себя грязной, и не хочу, чтобы кто-то касался этой грязи, — выдавила я из себя.
Сколько бы я не стояла под душем, растирая свою кожу до красноты, ощущение того, что я с ног до головы покрыта толстым слоем грязи, не проходило. — Элиза, твои воспоминания рисуют разные образы. Но это не означает, что часть из них соответствует реальности.
— Ты имеешь в виду, что я сама себя загнала в ловушку?
— А ты как думаешь?
— Я не знаю, — растерянно произнесла я, — но часть этих образов отражает мое внутреннее состояние. Я подсознательно боюсь боли, поэтому каждый раз чувствую панику.
— Но это не распространяется на то, если бы ты сама решила к кому-то прикоснуться?
— Не совсем, но в большей степени.
Я протянула руку и слегка коснулась ее теплой ладони. Никаких странных ощущений не возникло, и я слабо улыбнулась, убирая свою руку обратно на колено. Прикосновения к Полу казались такими естественными, но и рука Кэтрин не выглядела пугающей.
— Этот кто-то настаивает на близости, поэтому ты решила перебороть свой страх?
— Что? — я на хмурилась. — Господи, нет, конечно. Просто я хочу быть нормальной. И хочу быть готовой к этому.
— Ты нормальная, Элиза. Отсутствие секса в нашей жизни не делает нас странными или не такими, как остальные.
— Никто не захочет отношений с женщиной, которой противен секс.
— Так было всегда?
— Нет, просто раньше я не думала, что готова к нему. Это глупо, я знаю.
Я покачала головой, прикрывая лицо ладонью.
— Это абсолютно нормально, — Кэтрин не выглядела удивленной, — иногда нам требуется подходящий человек, чтобы почувствовать свою сексуальность. Ты не единственная, кто через это проходил.
— Как ты думаешь, я смогу начать все с чистого листа? Не то, чтобы мне этого сильно хотелось, потому что люди явно преувеличивают физическую близость, но мне хотелось быть готовой.
— Во-первых, ты не должна делать что-то, что заставляет тебя испытывать дискомфорт. Во-вторых, если кто-то будет склонять тебя к близости, говорить, что все этим занимаются — смело уходи от него. Если он попытается переложить вину на тебя, внушая чувство неполноценности, — смело уходи от него. И я не должна тебе навязывать свое мнение, как твой врач, но я могу дать тебе эти пару советов, как твоя подруга, Элиза. Ни один мужчина, зная твою историю, не будет даже пытаться склонить тебя к сексу, если он дорожит твоим вниманием.
— Я боюсь, что одного внимания от меня может быть не достаточно. Уверена, что он привык получать гораздо больше, чем я могу дать.
— Не стоит ломать себя в угоду другим. Никто никогда этого не оценит, а тебе станет только хуже.
— Тогда что мне делать?
— Чего тебе хочется?
— Хочется стать нормальной.
— Тогда мы начнем работать над этим, — Кэтрин ободряюще улыбнулась, раскрывая свой толстый блокнот, — но для начала ты должна принять собственное тело таким, какое оно есть. И только после этого мы сделаем следующий шаг. Ты готова?
— Абсолютно, — выдохнула я, глубже погружаясь в мягкое кресло.
Час спустя резкий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть со своего места. Кэтрин нахмурилась и шагнула к входной двери, открывая ее настежь. Взволнованный Пол стоял на пороге и грозно смотрел на нас.
— Какого, блять, хрена? — вырвалось у него, пока он выдохнул с явным облегчением.
— Поясни, — Кэтрин скрестила руки на груди, сверля его своим взглядом.
— Я, пожалуй, пойду, — я протиснулась к двери, крепко удерживая свой рюкзак около груди, — спасибо, что присмотрела за ним.
— Что происходит? — нахмурилась Кэтрин, переводя взгляд между нами. Я чувствовала, как мои щеки предательски вспыхнули и понимание затопило карие глаза Кэтрин.
Пол склонил голову, приподняв брови в насмешливом жесте, и я прикусила язык, чтобы не наброситься на него. Он толкнул свою дверь, пропуская меня внутрь, и я переступила порог, чувствуя, как глаза Кэтрин неотрывно следят за моими движениями.
— Увидимся в центре, Кэт, — помахал ей рукой Пол, захлопывая дверь.
— Это было обязательно?
— Что? — он притворно удивился, затем зашагал в сторону кухни. — Я хожу на носочках, чтобы не разбудить тебя, а твоей задницы, как оказалось, давно уже нет в кровати.
— Мне надо было забрать свои вещи.
— И все? Ты не хотела сбежать от меня, пока я спал?
