в хитросплетении тонувших в темноте проулков и переходов, Джейс вспоминал, каким он был когда-то — зверем, рыскавшим в ночи, пока все приличные люди вели свою привычную размеренную жизнь в каком-то другом измерении.
В отличие от времен его бурной молодости, сейчас у Джейса не было ориентира, который вел бы его по нелегкому пути. Цели были сиюминутными, на долгосрочную перспективу строить планы он не мог. Он бежал, и земля горела под ногами. Инстинкт и привычка быстро привели его к порогам низкопробных кабаков, где не было никаких камер, и никто не интересовался твоими документами, если от тебя не несло за версту полицией.
Днем надо было найти еду, выстирать одежду в какой-нибудь низкопробной общественной прачечной и изучить свой вечерний маршрут, а вот вечера он стал проводить за картами и бильярдом, никогда не промышляя в одном и том же заведении больше одного раза. После "работы" забивался в очередное логово на один раз — брошенный дом на отшибе, чердак, заброшенное строение в промзоне, в определенных случаях — укромное местечко на природе за пределами города. Главное, чтоб были пути к отступлению и никаких скоплений бродяг.
Спасало то, что кое-что из набора для выживания он смог забрать с корабля: спасательное одеяло, маленькая горелка, кое-что еще по мелочи. В остальном Джейс умел довольствоваться малым. Например, он уже давно выяснил, что для того, чтобы вымыться, достаточно одной двухлитровой бутылки воды. Поддерживать чистоту было необходимо для конспирации, чтобы люди на улицах не шарахались от него и уж тем более не имели оснований натравить на него копов.
В итоге рослый молодой мужчина в недорогой, явно поношенной, но чистой одежде, шагающий по своим делам с рюкзаком на плече, растворялся в толпах прохожих, незаметно для стражей порядка перебираясь из одного города в другой. Куда именно лежал его путь и как долго удастся ему избегать встреч с ловцами, этого не знал даже сам Джейс. Одно он решил твердо — обратного пути не было. Рабом он больше становиться не собирался, и за свое решение Джейс готов был заплатить любую цену.
***
Обри хотелось отрыва. В институте она привыкла к тому, что трудные будни и занудные лекции можно было разбавить лихими гулянками в штабе сестринства Омикрон Хи или братства Альфа Ро Гамма. Взрослая жизнь офисного планктона с четким графиком на каждый день за четыре года успела поглотить все краски, которыми раньше так ярко играл мир. Хотелось взорвать ее каким-то безрассудным и отвязным поступком, но так, чтобы потом не арестовали и не уволили, конечно же.
Когда ее подружки решили собраться старой компанией и устроить разгульную ночь в честь развода Иви, Обри согласилась сразу же. Порылась в шкафу и достала несколько откровенных нарядов, которые носила в институте. То, что при примерке нигде ничего не затрещало, не впилось в кожу и не порвалось, воодушевило и вселило дерзкую уверенность в себе.
Вечер начали в клубе, где обычно гулял их круг общения, но именно из-за наличия знакомых лиц расслабиться не получилось, потому перебрались в бар, где уже почувствовали себя раскованней. Затем был мужской стрип-клуб, из которого молодые женщины уже выпали хохочущей кучкой, пьяной от коктейлей и от возбуждения.
Нестройной походкой, периодически повисая друг на дружке, дамы катились по ночным улицам пестрой варварской ордой: яркие, шумные, в откровенных, дерзких нарядах, сверкающие украшениями и блестками на платьях. Их согревал алкоголь в крови и взгляды мужчин, и море было по колено. Наверное поэтому они без тени сомнений всей гурьбой завалились в какой-то кабак, куда в здравом уме и по трезвости ни одна из них не решилась бы зайти.
У посетителей бара, несмотря на всю их суровость, такое вторжение вызвало оторопь, уж больно очевидно было, что барышни заскочили не туда. Но довольно быстро все устаканилось. Девичья компания заняла место с диванчиками, а завсегдатаи вернулись к просмотру игры на большом экране, поглощению недорогого пойла, играм в дартс и пул и периодическому созерцанию веселой стайки женщин.
Красавчика Обри заметила довольно быстро, впрочем, как и ее подружки. Он привлекал к себе взгляды, будто магнит, хотя сам в их сторону не смотрел, что немного обидело девушек, стоило им самим в нем заинтересоваться. Но Обри на какое-то мгновение даже выпала из реальности, перестав слушать подружек, завороженно уставившись в сторону бильярдных столов.
Приглушенный верхний свет создавал атмосферу нуара, и в этих тенях и размытых бликах мужчина казался невероятно эффектным. Он был беден, но почему-то его изрядно поношенная одежда только добавляла ему колорита. В своих потертых джинсах, с браслетами на запястьях и банданой на шее он казался эдаким городским дикарем, выпавшим за грань цивилизации, комфортно чувствующим себя там, где для всех обывателей заканчивалось все привычное и безопасное. Уверенные плавные движения явно мускулистого тела только усиливали впечатление чего-то неприручаемого, по-животному притягательного.
В этом вертепе, наполненном опасными угрюмыми тварями, выползшими из городских теней, он двигался с уверенностью шамана в мире духов. И твари уступали ему, признавая его силу. Более того, он чуть ли не играючи управлял ими, если судить по тому, как ловко он умудрялся выманивать их деньги, не вызывая подозрений. Сила его обаяния действовала на всех, в его компании было настолько весело и легко, что даже проигрыш не оставлял осадка, тем более, что он периодически весьма умело проигрывал, усыпляя бдительность.
Наконец, красавчик закончил игру и прошел к бару. Проходя мимо женской компании, он наконец-то заметил их и походя одарил такой улыбкой, будто прекрасно понимал, что каждая из них готова запрыгнуть на него, только намекни. Наглец, бродяга, жулик, а может и вовсе жиголо — как только не называли его подружки, пытаясь умерить собственные аппетиты. Увы, получалось не очень, но пока ее компаньонки пытались отпугнуть самих себя от рискованных связей на одну ночь, Обри встала, одернула юбку и направилась к бару, где красавчик уже потягивал дешевое пиво прямо из бутылки.
Алкоголь и жажда вспомнить юные студенческие годы сотворили чудо, полностью подавив инстинкт самосохранения и неуверенность в себе. Обри как могла более соблазнительно присела на барный стул рядом с красавчиком и, дождавшись его быстрого взгляда в свою сторону, сделала голос посексуальнее и произнесла:
— Из-за вас я готова поверить, что бог есть, и это — женщина.
