— Хотя бы потому, что в крепости она снова может очаровать какого-нибудь начальника стражи. Задурит голову сказками и отправит совершать новое покушение. Дочери Левит заговоров устраивать не станут уже потому, что мы в их глазах все равны, и судить нас могут только Боги. Они вне политики. Всё, что их заботит – это культ Праматери. Более того, отблагодари Ришема за мое спасение, одобри развод с Селией.
— Защищаешь, — удовлетворенно кивнул монарх.
— Да, — твердо ответила я. — Защищаю. И не потому, что он красив и статен, или как-то особо смотрит на меня, а потому что он отличный хозяин своей земли, и ты это знаешь не хуже меня. Все его интриги имеют лишь одну цель – благополучие Ришема и ришемцев. И его появление у тебя во дворце, и Серпина, и надежда на помощь Селии, — государь фыркнул, но я продолжила, не желая уточнять, что дальше сладких речей пошла сама принцесса, это было лишним, а потому продолжила: — И наше с ним сотрудничество – всё это ради Ришема. Сейчас герцог получил то, чего так долго добивался – твою помощь и поддержку. Так дай же ему возможность иметь рядом женщину, которая, может, и не станет помощницей, но хотя бы не будет мешать и вредить, сводя к нулю все старания своего мужа. И он отблагодарит тебя. Ив, это ведь твои южные рубежи! Никто лучше Нибо Ришемского не сможет их защитить. Ты всегда ценил умных и полезных людей, так не изменяй себе ради пустой ревности и мстительности. Освободи его, отправь сестру туда, где о ней позаботятся, а ее ребенка, если подтвердится, что его светлость – отец, пусть не удерживают в обители. Вот то, что я предлагаю. Это будет справедливо.
— Справедливо? — изломил бровь монарх. — Соблазнитель будет предаваться радостям жизни в объятьях новой жены, а старая, опороченная им, отправится в заточение?
Откинув голову, я издевательски и зло хохотнула. Ив глядел на меня исподлобья, и я не стала молчать:
— Ты сам не веришь в то, что говоришь, — насмешливо произнесла я.
— Почему это? — прищурился государь.
— А потому, мой дорогой хищник, — говорила я, неспешно приближаясь к нему, — что герцогиня Ришемская, — криво ухмыльнувшись, я повторила то, что сказал король, — дура. — Ив сверкнул глазами, но снова не напугал, и, обойдя его, я подошла к креслу и уселась, закинув ногу на ногу. — Как ты справедливо заметил, Ришем умен, более того, он дальновиден. Так вот соблазнение принцессы не похоже на поступок умного человека, верно? Очаровать, поиграть, чтобы заставить петь со своего голоса – да, но уложить в постель… — Я развела руками. — Для такого опрометчивого и опасного шага его светлость слишком разумен. Зато Селия – любимая сестра короля, обласканная и избалованная им, вряд ли могла отказаться от мечты заполучить Ришема в мужья. Вспомни, как она с высокомерием тебе заявила, что не зачем было препятствовать любви, дарованной богами. Нет, мой дорогой, она сама себя опорочила. Тут Ришем, скорей, жертва целеустремленной принцессы…
Хохот прервал меня на половине фразы. Король упер ладони в колени и сотрясался от смеха. Я ждала, когда он успокоится. Понимала, что его развеселила формулировка, но и не думала негодовать и что-то доказывать, мне и без всякой горячности было что ответить. Наконец, монарх смахнул слезы, набежавшие на глаза, выдохнул и развернулся ко мне.
— Бедный Нибо! — воскликнул Ив. — Как он, наверное, страдал, когда эта опытная распутница Селии насиловала его, — он снова хохотнул, а я пожала плечами:
— Возбуждающее средство лишает страданий и осознания происходящего, — заметила я спокойно. — В вашей семье, похоже, это снадобье сродни нектару Левит, коим поят младенцев для крепкого здоровья.
Очередной смешок замер на губах монарха. Он приблизился ко мне и, склонившись, опять обхватил подбородок, вынудив смотреть ему в глаза.
— Опять сказки Ришема?
— Ну, конечно, — усмехнулась я. — А как иначе? У тебя на любую подлость Селии найдется виновник. Нет, дорогой, герцог о таком мне не рассказывал, — солгала я, глядя в глаза короля, — но я умней твоей сестры, а потому умею делать выводы. — И вот это уже было правдой. Даже без откровенности его светлости, я видела то, что собиралась сказать: — Вернемся к складу характера герцогини и ее мужа? Признай уже, Ришему не зачем было соблазнять Селию. Он осторожный человек. Насчет возбуждающего средства – это предположение жертвы, лично познавшей его действие. Думаю, если бы тебе вздумалось допросить ее прежних фрейлин, то кто-нибудь из них смог бы подтвердить мое предположение. А теперь давай соберем воедино, что мы знаем о твоей любимой сестре и ее деяниях. — Государь уселся в кресло напротив меня и, закинув руки за голову, с усмешкой кивнул. Он не собирался уступать, это я понимала, но и сдаваться не собиралась. Не сейчас: — Она беспринципна, далеко не умна, но хитрая и целеустремленная. На пути к достижению своей цели Селия не гнушается самыми грязными методами. Имя правящего брата для нее пустой звук, и это так, мой дорогой. Интересы Камерата ей тоже безразличны, и единственное, что имеет ценность – это ее собственные желания. А теперь поглядим, что она успела сотворить. Мы не станем говорить о соблазнении Ришема уже потому, что он сам сунул нос в эту ловушку, решив сотворить из девицы орудие ради собственных интересов. Впрочем, тут его извиняет цель. Его интересы – это его герцогство и всегда было лишь оно.
Но оставим Ришема в покое и вернемся к Селии. Итак, в угоду своим желаниям она легла в постель с мужчиной, надеясь так заполучить его, но совершенно не думая о последствиях своего поступка. Сам возлюбленный, ее правящий брат, заключенные договоренности – всё это она презрела. Результат тебе известен лучше, чем мне. Лишь благодаря моей выдумке нам удалось уладить конфликт с обманутым женихом и его государством. Хвала мне, не стану скромничать. — Ив, хмыкнув, согласно кивнул. — Я сейчас не говорю о тех выходках, которые были подлыми и отвратительными, но все-таки не несшими в себе ущерба государственным интересам. Я имею в виду ее выпады в отношении меня в мою бытность фрейлиной, историю с черной магией и совершенно не извлеченный из этого урок.
Вспомним наше расставание. В чем-то я даже благодарна ей, потому что узнала – верным ты быть не умеешь. Однако это был выпад против брата. И в то время, как ты желаешь прикрыть ее выходки, твоя сестрица тебя предала. Но перейдем к дню сегодняшнему. — Прочистив горло, я продолжила: — Я просто перечислю сухим языком закона, что сотворила герцогиня Ришемская. Покушение на убийство, подстрекательство к бунту, унижение королевского достоинства, к тому же она подвергла сомнению саму твою власть и верность решений, что ведет к разжиганию смуты и беспорядков. А если учесть, что ты собираешься жениться на мне, то и заведомо опорочила имя королевы. — Подавшись вперед, я спросила: — Скажи мне, мой господин, ты всё еще готов принести в жертву людей верных тебе и Камерату на алтарь Селии Ришем-Стренхетт? Она о тебе не задумалась ни на единую минуту, но тот же Ришем много лет продолжал хранить покой камератцев ценой жизни своих людей. Именно ришемцам выпала незавидная доля стать щитом между степными народами и твоими подданными, именно их земли подвержены набегам и разорению, однако они всё еще верны тебе, хотя ты, мой король, долгое время считал, что их сил вполне достаточно для защиты южных рубежей. А теперь, выслушав меня, скажи, что твоя сестра достойна твоей жалости и попустительства.
Пока я говорила, Ив уместил локоть на подлокотнике и постукивал костяшкой большого пальца по подбородку. И я посчитала это добрым знаком. Мне хотелось верить, что я смогла хотя бы заставить его броню треснуть.
— И все-таки муж ответственен за свою жену, — сказал монарх.
— Хорошо, — ответила я. — Тогда в будущем не вздумай винить меня в чем-либо. — Он поднял на меня взгляд, и я пояснила: — Ты уготовил мне довольно тоскливое существование, а значит, как натура деятельная и целеустремленная, я буду искать лазейки и нарушать твои запреты. В отличие от твоей сестры, это принесет Камерату пользу, но будет противоречить твоему решению. И не вздумай упрекать меня, потому что вина будет лежать только на тебе – муж ответственен за проступки жены. А если ты остынешь ко мне и оставишь своим вниманием, то ведь могу и вовсе изменить, чтобы ощутить себя кому-то нужной.
