— Я хочу, чтобы ты вернулась в школу.
— Почему?
Он провел рукой по своим темным шелковистым волосам и зарычал в отчаянии.
— Ты что, все сомнению подвергаешь? Ты можешь хотя бы раз послушаться.
Ну что ж…. Для одного дня этого более чем достаточно. Сначала Лейф доказывает, что он первоклассный придурок, потому душа, которая никак меня в покое не оставит, раздражается на меня.
— Я ухожу. Ты не можешь остановить меня. Я вообще не должна тебя слушать. Если у тебя нет важной причины, по которой мне надо здесь остаться, — я повернулась и пошла к своей машине. Парни меня раздражали, были они живыми или мертвыми, это уже не имело значения.
Я быстро завела машину и направилась к выезду со школьной стоянки. Я не хотела, чтобы меня кто-то увидел и остановил, прежде чем я уберусь отсюда.
Я не могла поверить, что действительно сегодня плакала из-за этого. Плакать это не в моих правилах. Это было унизительным. Я не привыкла к такому и просто не знала, как это пережить. Когда я приближалась к дому, я поправила зеркало заднего вида, я боялась увидеть в нем маму, которая возможно вышла из своей «письменной коморки».
Вот если бы я смогла стереть тушь, мама бы ничего не заметила. Но я не смогла бы скрыть разочарования. Фальшивая улыбка не входила в мои таланты. Вздохнув, я оглянулась на дорогу. Попытка подправить лицо без мыла и воды, не увенчалась успехом, потому, как была безнадежным делом.
Знак остановки, если бы заметила его. Я бы миллион раз остановилась. Я не обратила на него внимания, и забыла снизить скорость. Было уже поздно, о чем-то думать. Я как раз вовремя оглянулась, чтобы увидеть грузовик, который надвигался непосредственно на меня и, в одно секунду меня осенило: я не смогу вовремя остановиться. Все потемнело, визг колес, и гудок машины замолк. Ощущение вращения и, острая боль пронзила моё тело. Я попыталась позвать на помощь, но ничего не вышло. Я начала задыхаться. Что-то тяжелое навалилось на грудь и не давало мне дышать. Я ахнула и провалилась в темноту за помощью. Я бы задохнулась, если бы тяжесть продолжала давить мне на грудь. Я боролась, хотела открыть глаза, но темнота меня удерживала внутри себя. Тепло распространилось по телу, и меня что-то подхватило в темноте. Я замерла, неуверенная, что это было, и поняла, что могу дышать. Огни внезапно вернулись, и мир стал ослепительно ярким. Я не могла открыть глаза от боли. Кто-то недолго нес меня, а потом я почувствовала под спиной прохладную землю. Ощущение прикосновения аномально теплых рук исчезло. Я хотела, было запротестовать. Я не хотела, чтобы мой спаситель оставил меня здесь, но я не могла подать голос. Я попыталась сесть, но острая боль вновь пронзила мое тело. Мир продолжал молчать.
Навязчиво сладкий звук исходил от темноты. Я повернула голову, ища источник звука музыки. Моя шея была напряжена, и в моей голове так сильно стучало, что этот звук притуплял звук мелодии, которую я пыталась найти. Я прекратила двигаться и держала глаза закрытыми, ожидая пока боль утихнет.
— И она просыпается, — сказал голос в темноте.
Я узнала его и вместо того, чтобы испытать испуг, я успокоилась.
Музыка вновь начала звучать и я поняла, что это мягкое бренчание раздается от гитары. Низкий гул присоединился к этому звуку и, я лежала неподвижно, слушая в темноте, и радуясь, что музыка заполняла пустоту, уверяя меня, что я здесь не одна.
Нужно увидеть его, я открыла глаза и поняла, что в комнате нет света. Я лежала неподвижно, пока глаза привыкали к темноте. Я была не у себя в спальне. Аппарат рядом и игла в руке, были мне подсказкой. Я находилась в больничной палате. Звуки гитары стихли. Боясь вновь повернуть голову, я осторожно сместилась всем телом. Душа сидела в темном углу, наблюдая за мной.
— Что ты делаешь? — мне удалось спросить охрипшим голосом.
Он улыбнулся, встал и подошел ко мне.
— Я думал, это очевидно.
В руках у него была гитара. Эта душа не только могла разговаривать, но и играла на музыкальных инструментах. Я хотела спросить его еще о чем-то, но в горле было совсем плохо.
Он сел в кресло, подъехал на нем к моей кровати.
— Тебе не следует разговаривать. Ты попала в аварию, у тебя серьезное сотрясение мозга и сломано ребро. Кроме этого, ты сверху, один сплошной синяк.
Я вспомнила знак остановки, и грузовик, который слишком быстро врезался в меня. Я знала, что у меня не было времени затормозить.
— На тебе были ремни безопасности, грузовик ударил в заднюю часть автомобиля, и ты перевернулась несколько раз.
А мама знает? Она должно быть в ужасе.
Как давно это случилось? И почему душа единственная из людей, которая здесь, со мной. Я взглянула на аппарат, к которому была подключена, и если я поняла правильно, я действительно была жива.
Внезапный страх при мысли, что я была бы мертва, испарился, я посмотрела на него, в его глубокие темно-синие глаза.
— Мама? Мне удалось задать вопрос, преодолевая сухость и боль в горле.
— Она вышла попить кофе несколько минут назад. Я думаю, она скоро вернется.
Мама была здесь, и я хотела ее увидеть, как можно быстрее.
Я чувствовала себя маленькой девочкой, которая боится темноты. Слезы навернулись на глаза, когда я посмотрела в строну двери, надеясь, что она вот-вот откроется, и войдет мама. Женщина с короткими вьющимися каштановыми волосами «вплыла» в комнату, при этом, не воспользовавшись дверью. Я изучала ее, она улыбнулась мне, и не обращала внимания на другую душу в комнате.
Однажды, когда мне было десять лет, и я попала в больницу с пневмонией, я поняла, что потерянных душ больше всего в больницах. Эта дрейфовала около цветов, которые я не замечала, до тех пор, пока не повернулась к окну. Она казалось, ощущает их запах, она дотронулась до воздушных шаров, которые были прикреплены к десяткам желтых ромашек. Я посмотрела на душу, которая сидела рядом со мной. Казалось, она пристально изучает.
— Ты видишь ее, не так ли? — спросил он, а я кивнула.
Он посмотрел на эту леди, а она посмотрела на меня еще раз, и прошла сквозь стену.
— Ты всегда их видела?
Мне удалось улыбнуться тому, как он их называет, как будто бы он не был тем, кем является.
Я подняла брови и многозначительно уставилась на него.
— Ты один из них, — прошептала я.
— Я думаю, что тебе могло так показаться. Однако, есть разница между понятием «душа» и мной.
— Что? — я нахмурилась.
Я знала, что он мог поговорить со мной, тогда как другие души со мной этого не делали, но он все еще был душой без тела.
— Я не могу сказать тебе что я есть. Я и так достаточно правил нарушил.
