Анастасия Штука - Путь к Истоку

— Вы должны принять мою руку, — не скрывая насмешки, объяснил он, — таков обычай.

Глубоко вздохнув, колдунья протянула свою руку, вкладывая ладонь в мгновенно сомкнувшиеся вокруг нее сильные пальцы. Ничего не произошло, заставив ее недоверчиво поднять глаза на откровенно наслаждающегося ее замешательством мужчину. Ее прикосновения у обычных людей всегда вызывали крайне противоречивые ощущения, согревая теплом или вызывая легкий озноб, в зависимости от настроения чародейки. Она всегда удерживала свою силу под жестким контролем, но даже тщательно сдерживаемая, она не могла остаться не замеченной. Искушающе улыбающийся мужчина крепче сжал ее пальцы, наклоняясь, чтобы коснуться их губами. Откровенное прикосновение горячих губ к прохладной коже заставило ее вздрогнуть, переводя смятенный взгляд на не отрывающегося от ее руки князя, перешедшего все границы приличия.

— Вы наполнили мой дом радостью, — он выпрямился, посылая ей хищную и пугающую своей откровенностью улыбку, от которой у нее все похолодело внутри, заставив сердце сжаться. Он даже не пытался скрывать своего очевидного интереса к ней. Яснине не оставалось ничего другого, кроме как последовать за мужчиной, так и не выпустившим ее руки. Едва они зашли в просторную галерею, украшенную десятками больших напольных вазонов с распространяющими в воздухе дивный и насыщенный аромат цветами и отделанными яркой мозаикой фонтанчиками, скрываясь от посторонних глаз, она попыталась забрать руку. Удерживающие ее пальцы лишь сильнее сжались, а князь склонился к ее уху, мурлыкающе прошептав.

— Я всего лишь провожаю вас до отведенных вам покоев.

— Уверена, слуги прекрасно справятся с этим, — попыталась возразить Яснина, смущенная и ошарашенная прозвучавшим в простой фразе неприкрытым намеком.

Вместо того чтобы ответить, он рассмеялся и повлек ее дальше, вглубь дворца. Пока они пробирались по многочисленным переходам и анфиладам лестниц, колдунья ловила на себе заинтересованные и любопытные взгляды. Слуги и придворные почтительно отступали с дороги своего князя, низко кланяясь и тихо перешёптываясь за их спинами, стоило им отойти на пару метров. Судя по их поведению, князь либо соврал про существующий обычай, либо слишком рьяно подошел к его исполнению. Едва они подошли к широким, арочным дверям, Яснина поспешно присела в реверансе, торопливо вырвала из захвата руку и скользнула внутрь, закрывая за своей спиной дверь и прижимаясь к прохладной поверхности лбом. И могла поклясться, что услышала по другую сторону громкий, заразительный смех, заставивший ее в бессильной ярости ударить сжатой в кулак рукой по богато инкрустированной вызолоченной резьбой двери.

Она не умела правильно реагировать на проявляемое по отношению к ней внимание: ее учителем был мужчина, растивший ее, как родную дочь, но слишком жесткий и суровый для того, чтобы позволять простые и естественные для юности радости. Он обучал ее всему, что умел сам, открывая все таинства и секреты: но за долгие годы жизни, бывшей к нему изысканно жестокой и изощренно беспощадной, разучился любить и быть любимым. И не смог научить ее тому, чего не умел сам. Именно поэтому между ней и Главой Ордена были такие непростые отношения; Рогд сразу заметил появившуюся в столице новую чародейку, а на нее произвели неизгладимое впечатление власть, сила и могущество, которыми он обладал. Но чем больше они сближались, тем отчетливее понимала Яснина то, что принять его как мужчину и постоянного спутника в свою жизнь она не готова. Конечно, она досконально изучила те аспекты человеческих отношений, о которых учитель не считал нужным даже упоминать, но на нее они не произвели никакого впечатления. Она не чувствовала ничего к высокопоставленному колдуну, пытающемуся завлечь ее в свои сети и покорить своей воле.

Позднее, он предложил равноправный союз, обещая не ограничивать ни ее саму, ни силу, которой она обладала, но Яснина уже слишком хорошо разобралась в нем, чтобы поверить словам. Магу, привыкшему всегда получать то, что он хочет, ее решение, мягко говоря, не пришлось по вкусу. Но она довольно быстро переубедила его, не уступив в бою. Если он надеялся поражением заставить ее подчиниться, то глубоко ошибался. Яснина прошла слишком суровую школу, чтобы уступить: их затянувшееся сражение прекратил сам Рогд. Конечно, ни о какой дальнейшей дружбе не могло идти и речи, поэтому чародейка отстранилась от него, отказавшись вступить в Орден. Предвещающего ее быстрый крах колдуна вновь ждало жестокое разочарование: знания чародейки позволили ей без труда прекрасно обустроиться в столице, обеспечивая себе роскошную и беззаботную жизнь благодаря постоянным заказам, сыпавшимся на нее со всех сторон. Люди быстро поняли, что она не только обладает большой силой, но еще и отличается исключительной неразговорчивостью, не торопясь оповещать ни Совет, ни Орден об их просьбах. Рогду пришлось смириться со сложившейся ситуацией, закрывая глаза на ее практику, далеко не всегда законную и безобидную.

Немного успокоившись, Яснина обернулась, с удивлением осматриваясь по сторонам. Большую комнату в центре делила высокая — от пола до потолка — резная позолоченная перегородка, сквозь тонкие прутья которой были продеты расшитые атласные ленты и шелковые платы, легко и плавно покачивающиеся на легком ветерке, проникающем в окна. Одна часть отводилась под приемную: здесь пол был выложен кремовым мрамором с красными геометрическими узорами, а стены до середины покрывала мелкая и яркая мозаика, отделенная от красивых и живописных фресок с цветочным орнаментом широкой полосой облицовочного синего камня. В глубоких нишах у стены и витражных стрельчатых окон уютно расположились низкие широкие диванчики и оттоманки, обтянутые яркими шелками сапфирового и рубинового цветов, с горой маленьких подушечек с тяжелыми кистями, расшитыми золотой нитью. На круглых столиках, покрытых позолоченной резьбой стояли маленькие фарфоровые безделушки и керамические вазы с искусно составленными цветочными композициями. На пол, под ноги, были брошены большие и толстые ковры, вышитые шелковыми нитями и золотом с изысканным цветочным орнаментом. Такие же, только меньшего размера висели на стенах. В небольших вырезанных нишах в стенах стояли тяжелые подсвечники, в которые на ночь вставлялись ароматические свечи.

Другая часть комнаты, отгороженная перегородкой, представляла собой спальню. В глубокой арочной нише, по обе стороны которой потолок поддерживали покрытые росписью квадратные колонны, с проделанными для подсвечников отверстиями, на возвышении стояла огромная кровать с причудливым балдахином, резной высокой спинкой и расшитым золотом нежно — голубым покрывалом. Стены и пол в этой части были выложены желтой и бирюзовой мозаикой. У одной стены в нише стояли диванчики для отдыха, застеленные шелковыми покрывалами, а у другой — большой туалетный столик с тремя кристально-чистыми зеркалами и отделанный резьбой гардероб. Между ними расположилась позолоченная ширма из желтого атласа и огромное напольное зеркало в тяжелой раме, украшенной бирюзой.