И вдруг, наблюдая за спокойным лицом Мередит, Елена поняла, что она скрывала напряжение как могла. Елена почувствовала, что сердце начало биться сильнее.
Мередит посылала сообщение, сообщение, которое только Елена могла понять. Мередит знала, что Елена может ее слышать.
Мередит знала.
Стефан сказал ей? Елена просмотрела вниз, на ряды присутствующих на похоронах, понимая, что Стефана не было среди них. Так же, как и не было Мэтта. Нет, казалось невероятным, что Стефан сказал ей, или, что Мередит выбрала бы такой способ передать ей сообщение. Тогда Елена вспомнила, как Мередит смотрел на нее той ночью, когда они вытащили Стефана из колодца, и Елена попросила оставить их наедине со Стефаном.
Она помнила, как пронзительные темные глаза изучали ее лицо не раз за прошлый месяц, и то, что Мередит, казалось, становится более тихой и задумчивой каждый раз, когда Елена подходила со странным вопросом.
Мередит все поняла раньше. Елена задавалась вопросом, что она знает?
Теперь поднялась Бонни, она плакала всерьез. Это было удивительно; если Мередит знала, почему она не сказала Бонни? Но, возможно, Мередит только подозревала что-то и не хотела расстраивать Бонни напрасной надеждой.
Речь Бонни была столь же эмоциональна, сколь речь Мередит была спокойна. Ее голос все время надламывался, и она все время прочищала горло, раздувая щеки. Наконец, преподобный Бетеа подошел и дал ей что-то белое, носовой платок или какую-то ткань.
— Спасибо, — сказала Бонни, вытирая заплаканные глаза.
Она наклонила голову назад, чтобы посмотреть на потолок, или чтобы упокоиться и собраться с мыслями. Когда она ее подняла, Елена увидела то, что никто больше не мог видеть: она видела, как с лица Бонни сошла краска, и выражение ее лица стало уже слишком знакомым.
Холод пополз по позвоночнику Елены.
«Не здесь. О, Боже, где угодно, только не здесь».
Но это уже происходило. Бонни опустила голову назад; она смотрела на всех собравшихся снова. За исключением того, что на сей раз она, казалось, не видела их вообще, и голос, который вырвался у нее из горла, не был голосом Бонни.
— Они уже не те, кем были раньше. Помните это. Не те.
Елена стояла там без движения, глядя чистыми глазами.
Люди начали ерзать и переглядываться. Начали шуметь обеспокоенные голоса.
— Помните, что они уже не те, кем кажутся…
Бонни вдруг покачнулась, и преподобный Бетеа побежал к ней, в то время как с другой стороны спешил еще один мужчина. Этот мужчина был лыс, теперь его голова блестела от пота. Мистер Ньюкасл, поняла Елена. И с конца церкви шел Аларих Зальцман. Он достиг Бонни в тот момент, когда она упала в обморок, и Елена услышала шаги позади себя на ступеньках.
«Доктор Фейнберг», — подумала Елена испуганно, пытаясь обернуться назад, чтобы видеть самой и одновременно держаться в тени.
Но это был не маленький, горбоносый доктор, который ей однажды встретился. Это было лицо столь же прекрасное, как те, что изображены на римских монетах или на медальоне, и ярко-зеленые глаза. Время остановилось на мгновение, и Елена кинулась в его объятия.
— О, Стефан. Стефан…
Она почувствовала, что он все еще не оправился от удивления. Юноша механически сдержал ее, как будто она была незнакомкой, которая перепутала его с кем-то другим.
— Стефан, — прошептала Елена отчаянно, зарывая лицо в его плече, ожидая ответной реакции.
Она не вынесет, если он отвергнет ее; если он возненавидел ее, она умрет… Со стоном, она попробовала приблизиться к нему, желая слиться с ним воедино, утонуть в нем.
«О, пожалуйста, — думала она, — ну пожалуйста, пожалуйста…».
— Елена. Елена, все в порядке; я рядом. — Он продолжал говорить с ней, повторяя ничего незначащие фразы, и успокаивал, гладя по волосам.
Девушка чувствовала, как изменились объятия сжимающих ее рук. Он знал, кого он теперь обнимал. Впервые с того дня, как Елена очнулась, она почувствовала себя в безопасности. Однако прошло достаточно времени, прежде чем она смогла ослабить свои объятья. Она не плакала; она задыхалась от паники.
Наконец девушка почувствовала, как спокойствие обволакивает ее. Она не отпускала Стефана, не сейчас. Она просто стояла в течении бесконечных минут, положив голову на его плечо, упиваясь комфортом и безопасностью его близости.
Затем Елена подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза.
Когда она думала сегодня о Стефане, то решила, что он может помочь ей. Девушка хотела его помощи, спасения от этого кошмара, стать такой, какой она была раньше. Но сейчас, когда она смотрела на него, то чувствовала, как отчаянное смирение проникает в душу.
— Мы ничего не можем сделать с этим, ведь так? — спросила она тихо.
Стефан не стал делать вид, что ничего не понимает:
— Нет, — ответил он так же тихо.
Елена чувствовала, как будто она сделала последний шаг, переступив через невидимую линию и не было пути назад. Когда она снова могла говорить, то сказала:
— Извини меня за то, что я пыталась напасть на тебя в лесу. Я не знаю, что со мной тогда произошло. Я не забыла, что хотела убить тебя, но не могу вспомнить зачем.
— Ты извиняешься? — Его голос дрожал. — Елена, в конце концов, это все я натворил, все, что случилось с тобой — это из-за меня…
Не успел он закончить, как они прильнули друг к другу.
— Очень трогательно, — послышался голос с лестницы, — хотите, чтобы я изобразил скрипку?
Спокойствие Елены разрушилось, и страх предательски заструился в крови. Она забыла гипнотическую власть Дамона и его горящие темные глаза.
— Как ты попал сюда? — спросил Стефан.
— Тем же самым способом, что и ты, я полагаю. Меня привлекла яркая вспышка горя Елены.
Дамон действительно рассердился; Елена могла сказать это точно. Не просто раздражен или разгневан, а кипел от гнева и враждебности.
Но он был добр к ней, когда она была смущена и сбита с толку. Он обеспечил ей кров; он обеспечил ей безопасность. И он не поцеловал ее, когда она была в очень уязвимом положении. Он был… мил с ней.
— Кстати, там, внизу, что-то происходит, — сказал Дамон.
— Я знаю; что-то с Бонни, — ответила Елена, отпустив Стефана и отодвинувшись назад.
— Я не это имел в виду. Что-то происходит снаружи.
Пораженная, Елена следовала за ним вниз к первому пролету лестницы, к окну, из которого была видна парковка автомобилей. Она чувствовала Стефана позади себя, когда смотрела вниз на разворачивающуюся сцену.
Толпа людей вышла из церкви, и все они столпились в конце парковки, не собираясь никуда уходить. Напротив них, на той же парковке, собралось такое же количество собак.
