Глава 3
Внутриземельный Международный аэропорт не был огромным, но даже в такое безбожно раннее время, как семь часов утра, он был забит людьми, вылетающими утренними рейсами. Я не привыкла так рано вставать, и сейчас чувствовала себя вялой. Кружка с теплым, безвкусным кофе чуть не выпала у меня из руки. Посадка на наш рейс начиналась через полчаса, так что у нас была еще куча времени. В воздухе чувствовался запах мастики для полов и пластика. Сидя в псевдокожаном кресле напротив стойки регистрации, я ждала, пока Айви купит билеты и сдаст наш багаж. После инцидента с Трентом она взяла у своего шефа-вампира отпуск, чтобы поехать со мной и Дженксом.
Пророчество Трента о том, что меня не пустят в самолет, убедило меня держаться подальше от богов и богинь воздушных перевозок, одетых в фирменные пиджаки с крылатыми бейджиками. Я сидела и ждала, обложенная нашими сумками. Нервничая, я откинулась на спинку сиденья и ссутулилась. Однако Дженкса не убедило мое напускное безразличие.
— Трент задница, но он прав. Нам не пройти охрану, — предсказал пикси, сильнее зажужжав крыльями, чтобы согреться. Этим утром было прохладно, и все тепло из аэропорта просачивалось в большие стеклянные окна и бесконечно открывающиеся двери.
Я даже не посмотрела на него, продолжая наблюдать за Айви, медленно продвигавшейся в очереди.
— Трент просто пытался напугать меня, — сказала я, но тут поняла, что продолжаю крутить на пальце деревянное колечко, и остановилась. Оно мне больше не нужно, чтобы скрывать веснушки, но если его не будет, мой брат Робби обязательно спросит, куда делись мои веснушки. А что, если мы не сможем сесть в самолет? Мне надо добраться туда за три дня, иначе мое изгнание станет постоянным.
— Это помогает? — Дженкс приземлился на мое колено, где ему было проще читать мне лекции. На нем была его лучшая садовая одежда, потому что он был убежден, что ему даже не придется воспользоваться зельем из моей сумочки, чтобы пережить перепады давления в самолете. Он даже ни с кем не договорился о присмотре за своими детьми, потому что считал, что мы вернемся домой в течение часа. От его веры в меня аж дух захватывало.
Я свела брови, а он упер руки в бока и начал сыпать пыльцой, потому что согрелся.
— Рэйч, даже если Трент сказал правду, и наемники Витонов охотились на него, это не меняет того факта, что твоя смерть только облегчит жизнь Ковену. Тебе не пройти охрану, — произнес пикси, нервно поглядывая на девочку в розовом, которая заметила его. — Мы должны придумать, как доставить тебя за две тысячи миль в течение трех дней, а не прохлаждаться в аэропорту.
— Я же купила себе билет, — сказала я кисло, заметив, что Айви добралась до начала очереди. — Как они меня остановят?
— Рэйч… — умоляюще произнес Дженкс, и я пожала плечами, признавая, что и он в чем-то прав.
— Послушай, — начала я, сползая еще ниже в стуле. — Если они не пустят меня в самолет, мы сядем на поезд. И будем там вовремя.
Я услышала его тихий вздох, несмотря на рев громкоговорителей, вызывающих кого-то.
Мы оба замолчали, и я стала рассматривать его зачесанные назад волосы и черно-зеленый костюм с колокольчиками на штанах. Это последний костюм, что сшила для него Маталина, и я знала, что он носит его, чтобы чувствовать себя ближе к ней. Для Дженкса это были очень тяжелые два месяца, хотя он и знал, что его биологические часы обнулились и теперь у него еще двадцать лет впереди. Я тоже списала свои двадцать шесть лет, и теперь понимала, почему демоны живут так долго. К следующей весне Дженкс станет самым старым пикси в мире. Мне было не важно, что пришлось воспользоваться проклятьем, главное, чтобы он был счастлив. Он же счастлив, да?
Беспокойство заполнило меня, пока я смотрела, как он наблюдает за всем вокруг, часто поглядывая на камеры, висевшие по углам.
— Как справляешься, Дженкс? — спросила я, и по тону моего голоса было понятно, что я спрашиваю не о температуре в аэропорту. Он повернул ко мне свое угловатое лицо, выражавшее полное безразличие, пока я не добавила, — не ври мне.
Дженкс посмотрел в сторону, на солнце, начинавшее окрашивать небо.
— Нормально, — сказал он сухо.
Нормально. Знала я, что скрывается за этим «нормально». Со мной тоже все было «нормально» — большую часть года после смерти Кистена. С того времени я успела повстречаться с Маршаллом, заработать изгнание и переспать с призраком из девятнадцатого века по имени Гордиан Пирс, которого похоронили заживо в 1852 году представители той же организации, что пытались сделать мне лоботомию и вырезать яичники.
Ненавижу это признавать, но Пирс идеально подходил мне, а также мог пережить все то дерьмо, что сваливалось на меня. Он был фамилиаром Ала, и я виделась с ним каждую неделю, когда отправлялась на занятия к демону в Безвременье. Мы с Пирсом не оставались наедине с того времени, как он помог мне получить временную отсрочку от изгнания, и это было невыносимо, хотя я сама уже не знала, как отношусь к Пирсу после всего. Он был со мной в самый ужасный период моей жизни, и хотя мы очень во многом открылись друг другу, я не понимала, почему все еще сомневаюсь. Но то, что вначале привлекло меня к нему — сила, трагичная история и сексуальное тело, теперь вызывало лишь чувство неловкости. Айви сказала бы, что я становлюсь умней, а я ощущала лишь чувство… опустошенности.
Развернувшись, я достала телефон из заднего кармана штанов, чтобы посмотреть время.
— Семь тридцать два, — сообщил Дженкс, зная меня лучше меня самой.
— Спасибо.
Вздохнув, я убрала телефон обратно. Дженксу не нравился Пирс, он соглашался с Алом, что харизматичный колдун смертельно опасен для меня, хотя и не в Пирсе угроза. Он любит меня. Проблема была в том, что и я могла полюбить его со временем. Я не была уверена, а Ал даст мне в этом разобраться. Меня волновало, что Пирс очень быстро прибегал к черной магии, хоть и делал это в помощь мне. Я пыталась доказать, что использование черной магии не делает тебя плохим — но все равно сомневалась, ведь еще год назад я так не считала, пока Ал, будь он проклят до самого Поворота, не встал у меня на пути.
— А вот и она, — предупреждающе произнес Дженкс, и я подняла голову. Конечно, это была Айви, она шла к нам, оставив наши вещи на транспортере и держа в руках два сине-золотых конверта. На ней был незнакомый черный деловой костюм, в котором она выглядела одновременно сексуально и профессионально, смесь ума и красивого тела, способная добиться чего угодно на любом заседании. Мне никогда не удавалось так выглядеть, а для Айви это было проще просто.
— Вот видишь? — сказала я, садясь ровно. — Ей без проблем продали билеты.
