Я схватила труп за челюсть, раскрыла ему рот, и на подбородок вывалился, частично развернувшись, розовый шипастый язык.
— В его слюне есть что-то, не дающее душе вознестись, пока он ее усваивает и складывает в третий глаз.
— Ты и правда эксперт по таким штукам? — спросил Дэйв. Я пожала плечами:
— Мне известно куда больше, чем я бы хотела.
Он встал. Я оглянулась через плечо — мы были одни.
— Есть еще одно, о чем я должна тебе рассказать, — произнесла я так тихо, что только он и мог услышать.
— Что именно?
— Когда я была в аду…
— Да?
Я откашлялась. Такие вещи говорить непросто.
— Я там видела маму.
Дэйв тут же снова присел рядом:
— Рассказывай.
— Это было, когда мы с Раулем уже готовились уходить. Мы обернулись — и вот она, прямо передо мной. И говорит мне…
— Жасмин?
— Мама?
Я шагнула от нее назад, потому что она — нет, честно! — облизывала пальцы и пыталась стереть у меня пятно со лба.
— Не отходит! — Она досадливо наморщила брови.
— Я потом его сниму. — Мне пришлось перехватить ее руку, иначе потеря нескольких слоев кожи ощущалась как неминуемая. — Что ты здесь делаешь? — Я повернулась к Раулю: — Что она здесь делает?
— Ты уверена, что это твоя мать? — спросил он.
Ах да, как я могла забыть? Все не так, как кажется. Но это явление было страшно на нее похоже. Те же волнистые медово-светлые волосы. Те же далекие голубые глаза. И уж точно эти складки курильщицы вокруг ее губ я не могла забыть.
— А как еще она бы меня узнала? — сказала я рассудительно. — Ты говорил, что никто нас здесь не увидит, потому что мы не отсюда. Но она видит — должно быть, потому, что это моя мама и есть.
Мы отвлеклись и пропустили появление пары демонов, которые, очевидно, решили пройтись перед тем, как вылезти из ямы вслед за собратьями. Они были увлечены разговором, и один склонил свою рогатую голову, почти вдвое перегнувшись ко второму, зеленому и скользкому. Рауль уже не давал себе труда переводить, но видеообразы до меня доходили.
Большой и достаточно шикарный кабинет, со столом, на котором можно ставить парус, и стульев хватило бы, чтобы рассадить жюри присяжных. Самос и Магистрат стояли по разные стороны этого стола, а щеголеватый секретарь Самоса положил на стол два экземпляра какого-то контракта. Самос показывал на один из его разделов и качал головой, глядя недоверчиво. Магистрат с улыбкой святого развернул плеть и полоснул по плечу секретаря, разодрав на нем рубашку и вспоров кожу, оставив кровавый след, который обе высокие договаривающиеся стороны сочли ультразахватывающим. Самос облизнул пальцы, а лицо секретаря сменилось на секунду лицом Ульдин Бейт и снова стало прежним.
Магистрат пододвинул к нему контракт. Самос показал на то же место, губы его выговорили слово «жертвоприношение», и он покачал головой. При этом слове передо мной предстал иной образ. Что-то стало возникать из тьмы за открытой дверью, но я видела только глаза, горящие, как угли в печи. Они моргнули и пропали, когда больший из разговаривающих демонов поднял взгляд.
— Смотрите! — крикнул он. — Эта Люсиль прямо здесь!
— Это тоже твоя мать? — рявкнул на меня Рауль. — Или тебя все видят, потому что на лбу у тебя Метка Демона?
Я еще успела подумать: «Так вот, что мама пыталась стереть!» — и он схватил меня за руку с криком:
— Бежим!
Я все еще держала маму за руку и потому крикнула ей то же самое. Мы припустили, как горные козлы, перепрыгивая камни, уходя от злобных растений, а за нами неслись демоны.
— Что ты такое сделала? — крикнула мама.
— Убила сборщика! — крикнула я в ответ. — Но только потому, что он вырвал у женщины сердце и похитил ее душу!
— Но почему они назвали тебя «эта Люсиль»?
— Мой псевдоним. Я ликвидатор в ЦРУ.
Стоп, а можно ли ей это рассказывать, раз она сейчас мертва? И в аду? Чем бы мне себе мозги прояснить?
— Далеко бежать? — спросила я Рауля, когда мы пробились сквозь толпу остолбеневших самоувечных, которые теперь все нас видели. Он обернулся через плечо на адскую погоню.
— Они нас настигнут раньше. Придется драться.
— Я с оружием, — сказала я тоном человека, желающего быть полезным.
— Твое оружие тут не поможет.
«И навыки рукопашного боя — тоже, — сказали его глаза. — Во всяком случае, не спасут — здесь, на их территории. Мы обречены».
Вдруг мама вырвала у меня руку.
— Беги, Жасси! — крикнула она, бросаясь назад, на демонов. — Беги на свободу!
С яростной харизмой, какую я только у отца иногда видала, она сколотила отряд из двадцати примерно психов, решивших, что драка с демонами — прекрасный способ совершить харакири, — и все они бросились рвать наших преследователей зубами и когтями.
Я попыталась броситься за ней, но Рауль обхватил меня за пояс одной рукой, поднял в воздух и бросился на наш исходный валун. Кто-то ударил меня в затылок, и хотя я подумала на своего Духовного Наставника, он мне потом сказал, что это просто встряска перехода отправила меня в Благословение Отключки.
Дэвид какое-то время обдумывал, глядя на меня, потом отвернулся к трупу сборщика.
— Это была не мама.
— Да?
— Не могла быть.
— Почему?
Он повернулся так резко, что я чуть не вздрогнула.
— Наша мама не в аду!
— Почему? — спросила я с напором. — Потому что тебе не хочется, чтобы так было? Давай присядем и составим список всех ее искупительных качеств, Дэвид. Начнем с факта, что нас она лупила по задницам не всегда регулярно!
— Да, она была сурова. Но это еще не должно было ее сделать пищей для демонов!
Вообще-то я была согласна. Но это только потому, что я такая же вывернутая, как он — и в очень большой мере благодаря нашей дорогой покойной матушке. Вдруг до меня дошло, что приличный кусок своей жизни я ненавидела тех, кого люблю. Интересно, входит ли это в привычку.
— Хорошо, может, это была не она, — не стала я спорить. — А если бы и она, то мы ведь ничего сейчас не можем по этому поводу предпринять?
— Думаю, что нет.
Мы оба встали, не глядя друг другу в глаза. Каждый знал, что не убедил собеседника, но сейчас у нас не было иного выбора, кроме как продолжать начатую операцию.
