— Дела вынуждают меня поехать на ту сторону Инемара, — произнёс, словно отвечая на невысказанный вопрос.
— Свадьба оказалась настолько неожиданной, что вы не сумели их отменить? — усмехнулась я.
Видимо, от того, что ни смерть, ни консуммация мне прямо сейчас не грозили, немного осмелела. Картер частенько говаривал, что за мой язык быть мне поротой своим будущим мужем-драххом. Надеюсь, шутил.
— Именно, — не стал отпираться муж, натягивая тонкие тёмные перчатки.
Засмотревшись на широкие мужские ладони, кисти с длинными, сильными пальцами, я едва не упустила нить разговора.
— Пожалуйста, Иви. Не выходи никуда. Ради твоего же блага.
— Вы… едете вместе со Сгерром?
— Он не побеспокоит тебя, — лицо мужа заметно помрачнело. Я благодарно улыбнулась. Даже хотелось остаться одной, собраться с мыслями.
Эллинге сделал шаг ко мне. Наклонился, и я машинально подставила ему щёку.
От него исходил едва уловимый, чуть терпкий запах, неожиданно показавшийся приятным. Почему-то вспомнилось, как обнимал меня всю ночь, не пытаясь… ничего.
Словно что-то почувствовав, он подался вперёд, не сводя взгляда с моих губ. Я инстинктивно отвернулась.
Развернувшись, муж направился к тому странному столбу, внутри которого мы поднимались, словно бы в потоке воздуха. Рано или поздно я научусь им пользоваться.
А сейчас приступила к исследованию своих покоев. Весьма внушительных, к слову сказать.
Запрет трогать предметы, большинство из которых оказались мне незнакомы, заставил приумерить прыть. Остаться без пальцев или спровоцировать какой-нибудь взрыв не хотелось — о «приборах» драххов ходили самые разные легенды.
Поэтому, побродив по огромным пустынным территориям с прозрачными стенами, я отправилась в зимний сад.
Он занимал последний этаж, лесенка поднималась дальше на крышу, но ослушаться мужа я пока не рискнула. Разберусь, что тут к чему и почему мне нельзя покидать Драххан. А там, может…
Ох, Картер. Ты посеял совсем неподобающие мысли в моей душе.
Сад был великолепен. Окружён такими же прозрачными стенами, за которыми открывались те же невероятные виды. Высота, признаться, пугала.
Везде благоухали любовно высаженные растения — где в горшках, где прямо в полу, у небольшого искусственного пруда с водопадом. Многие из них оказались незнакомы, словно они и вовсе не из нашего мира.
Тенистая прохлада, влага, журчание и рыбки в прозрачной воде. Диванчики в укромных уголках, кресла у окон — нужно будет попросить книгу, что ли? Хоть чтением день скоротать. В одном месте висел гамак — я приблизилась, коснулась его, размышляя, распространяется ли на него запрет.
— Рад, что нашёл тебя, милая!
Вздрогнув, я обернулась.
— Сгерр? — удивилась. Эллинге же сказал, что…
Я промолчала, вдруг осознав, что это может означать. Фиолетовый ослушался отца, пришёл ко мне… зачем?
Ответ напрашивался сам собой.
Смутившись, я попыталась отвернуться:
— Не думаю, что это… прилично. Я теперь жена вашего… отца.
— Нет, милая, пока нет, — приблизился он, пожирая меня горящими глазами.
— Не понимаю, — пробормотала я.
— Знаешь, почему он не разрешил тебе никуда выходить? Ни с кем видеться?
— Вы… рискуете, пробравшись сюда?
— Очень. Но ради тебя я готов на многое. Ваш брак не консуммирован, и по законам драххов…
Мои щёки запылали, я снова отвернулась, боясь думать о том, что мне предлагает этот драхх.
Но он не отпустил. Удержал, мягко прижимая меня к себе. Я почувствовала прикосновение губ к волосам, щеке.
— По законам драххов, — обволакивающий шёпот струился прямо мне в ухо, вызывая волну мурашек от щеки к шее, плечам, — тот, кто консуммирует брак, вправе оспорить даже союз, скреплённый Прадой.
— Не понимаю, — пробормотала я, попытавшись высвободиться из жарких объятий разгорячившегося молодого мужчины.
— Не отталкивай меня, милая. Я ведь тебе понравился…
Он заглянул в глаза, и я поспешила отвести их.
Искушение разлилось по плечам, груди… Сбежать от Сольгарда, который так бессовестно отнял меня у собственного сына! Не сказать, чтобы я так уж желала самого Сгерра, мы ведь тоже не успели толком познакомиться. Но по крайней мере, он не пугал меня до дрожи в коленках!
— Ты ведь хотела выбрать… я не ошибся?
— Да, но…
— И выбрала бы меня?
Будь моя воля, я бы никого из драххов не выбирала! Но на тот момент…
Правда, фиолетовому не нужен был мой ответ, словно он давно уже сам себе на всё ответил.
— Тогда ему ничего не останется, как уступить тебя мне.
Последние слова заставили вздрогнуть. Я не трофей, не безвольная игрушка, которую можно забирать друг у друга, кто первый успеет!
— Он… не простит… — пробормотала, снова попытавшись освободиться.
Сгерр не дал, находя мои губы:
— Ничего он мне не сделает, — отмахнулся.
— А мне?!
— Чужую женщину никто не обидит, — убеждённо отозвался драхх.
— Мне… надо подумать…
— Времени нет. Не знаю, почему он тебя не тронул, но уверяю, этой ночью ждать не станет!
Щёки снова залил жар. Эллинге ведь обещал! А Сгерр так об этом говорит…
Настойчивые губы спустились по шее, под вырез платья.
— Нет, пожалуйста… — пробормотала я.
— Не бойся. Ты же ведь этого хочешь?
— Эллинге обещал подождать! — выпалила я.
— Надо же, — недоверчиво приподнял бровь Сгерр. — Это на него непохоже. Он всегда берёт своё, — в лице драхха мелькнуло жёсткое выражение.
Не заметно, чтобы между отцом и сыном царила любовь.
— Не верь ему. Знаешь, сколько женщин он загубил?
— Загубил? — пробормотала я.
— Женщины. Не ниатари. Не могут спать с нашими мужчинами. Но разве это остановит Наместника Эрсе? — скривился Сгерр.
— А… где твоя мать? — пробормотала я.
— Потом… обязательно тебе всё расскажу. А сейчас расслабься. Доверься мне.
Внезапно он подхватил меня на руки, словно я не весила ничего. Картер как-то заносил меня по лестнице в спальню, когда я ногу подвернула. Я видела, как напряжены мускулы на его руках, как сбивается дыхание. А драххи будто и вовсе не чувствовали моего веса!
Через несколько мгновений я оказалась опрокинутой здесь же на диванчике. Сгерр навалился сверху всем весом, я ощущала мокрые поцелуи на лице — они уже не казались не то, что приятными, а хотя бы нейтральными. Рука поползла под юбку.
«Я буду нежен…» — вдруг вспомнилось.
Да, даже законный муж вчера был нежен, он меня услышал, остановился! Руки же фиолетового оказались слишком настойчивыми и властными, и он явно не собирался давать мне привыкнуть или подумать.
— Нет, Сгерр, пожалуйста! Я так не могу… не нужно!
— Перестань, — прошептал он. Голос уже не обволакивал, в нём проступили раздражённые нотки. — Будешь сопротивляться, тебе же хуже. Лучше расслабься. Ну же? Ты будешь моей…
— Я не вещь!
— Ты женщина, которая лучше всего мне подходит! Которую Сольгард бессовестно увёл у меня! Ты должна быть моей!
— Нет! — я упёрлась в его грудь, наполняясь решительностью.
Не хочу! Не хочу вот так! Эллинге хотя бы уговаривал, пытался… прислушиваться. А этому нужно только доказать, что он первый!
Его умелые, уверенные движения заставляли задуматься, а сколько опыта с простыми женщинами, которые не могут спать с драххами, за плечами у него самого?!
Сгерр меня не слышал. Одна рука мёртвой хваткой держала обе мои, другая разбиралась с длинной юбкой. Сквозь зубы донеслось несколько нетерпеливых ругательств.
— Оставь меня! — забилась я. Запястье обожгло — бросив взгляд, я обнаружила яркий синий цвет. Ни капли не фиолетовый.
— Не дёргайся, — выцедил драхх.
ГЛАВА 8
Я попыталась закричать, но его губы тут же перекрыли мне кислород.
Они впивались и впивались, словно пытаясь вытянуть из меня саму жизнь. Всю мою силу, всю эту непонятную Прада, или Инье, или как там её!
