подобные глупости, особенно если они пришли к мужу без гроша в кармане и способны только залечивать синяки его отпрыскам.
Не все выходящие из академии станут хорошими магами. Многие будут работать на подхвате у магов-мастеров. Такой мужчина с радостью взял бы меня за себя даже без золотых. Диплом академии сам по себе неплохое приданное, если применять знания в работе. Нам обоим пришлось бы тяжело трудиться, чтоб вытянуть семью на достойный уровень. Мы жили бы в небольшой квартирке, где в спальню родителей едва умещается кровать и шкаф, а детская одна на всех. Даже детей сразу завести бы не смогли — пришлось бы копить золотые годами. Будучи при муже, я была бы защищена от гнусных поползновений, но о своей лаборатории мне и мечтать не стоило бы. Как только появилось бы денег побольше, мы переехали бы в более просторное жилье — лет через десять. Спальню с трюмо и рядом изящных бутыльков с притирками, бальные платья в шкафу — все это пришлось бы отложить до сорока лет, когда устроимся сами и поднимем детей.
А так хотелось праздника сейчас, пока я еще молода! Зеркальное трюмо стало моей путеводной звездой, моей мечтой о красивой жизни. Осознав, что мне придется отказаться от нее на долгие годы, я закусила губу от обиды. Будто наяву у меня перед глазами вставало вымечтанное трюмо, в котором я рассматриваю свое отражение — платье из светящегося шелка, вьющийся по шее локон, пышная прическа…
Я утерла слезы. Или это были растаявшие снежинки? Неужели нет способа получить мою мечту, не ожидая долгие годы?
Сама я не смогу столько заработать. Выйти замуж, чтоб муж обеспечил меня на приличествующем уровне, я тоже не вижу возможности. Да, бывает, что богатые лорды женятся на горожанках-бесприданницах, но это случается так редко, а те, кто специально ищет подобное замужество, оказываются в лучшем случае на содержании, как подопечные мадам Сижат.
Мадам Сижат! Я, наконец, вспомнила, кого видела на балу, к кому подошла моя новая знакомая, госпожа Эйрин. Вот на что она намекала…
Когда-то мысль ублажать мужчину в обмен на деньги казалась мне чудовищной. Я мечтала о большой любви и алтаре в храме, и ночные утехи предполагались как продолжение обряда. Но страх перед брачной ночью после того, что произошло с Адель, стер эти мечты будто ластик из каучука. Брэд, сам того не зная, победил мой страх, а Дэн показал новые грани приятности. Но ни того, ни другого я не любила. Я провожу ночи с мужчинами без любви, лишь для обоюдного удовольствия. Чем будет плохо, если меня познакомят с достойным господином, который вдобавок к удовольствию обеспечит мои маленькие капризы? Я уверена, что для богатых господ и лордов мои прихоти будут незначительной тратой. Если распорядиться обеспечением умно, то годам к тридцати можно накопить на домик где-нибудь в недорогом, но подходящем районе, и на небольшую ренту.
Мне рисовался приятный господин лет тридцати, с которым мы станем проводить время в свое удовольствие в милой квартирке, полной женских штучек, которые создают у мужчин ощущение нежной и хрупкой феи в их руках. А в свободное время я стану изучать зельеварение дальше. Надеюсь, кавалер не заставит меня стряпать, значит, кухня как лаборатория на первых порах подойдет.
Отдавшись во власть фантазий я вернулась к себе и написала письмо госпоже Эйрин о том, что хотела бы с ней встретиться и продолжить разговор о моей будущности, который мы начали на балу, но у меня нет возможности добраться до города самостоятельно.
Через два дня мне пришел ответ, что госпожа Эйрин утром в выходной пришлет за мной двуколку. Экипажи — слишком дорогое удовольствие, поэтому горожане, не обладающие большим состоянием, нанимали двуколки — маленькие двухколесные повозки с откидным верхом на двоих, кучера и пассажира, или чуть побольше, кэбрио, где хоть бы и с трудом, но могли бы поместиться четверо.
* * *
Подпрыгивая на неровностях дороги двуколка неслась к городу. Кучер торопился выполнить заказ, чтоб вернуться на улицы Бристона. Я сидела, крепко сжав зубы и вцепившись в край двуколки. Наконец, пытка закончилась, и меня высадили у модного салона госпожи Эйрин. Надеюсь, поездку назад они так же оплатят, но боюсь, это будет зависеть от того, о чем мы договоримся.
Меня ждали обе женщины, и госпожа Эйрин, и мадам Сижат. Мы расселись на бархатных диванчиках с выгнутыми ножками вокруг инкрустированного столика, и пока нам подавали взвары с маленькими пирожными, женщины расспросили меня о дороге и тяготах академии. Я понимала, что это не просто светская болтовня: меня проверяют на речь и манеры.
Еще работая в лавке я вилела, как я далека от горожан, которые получили какое-никакое образование, и для работы травницей мне придется стать иной. Иногда после тяжелого дня жена старого травника из больницы приглашала меня на ужин, и я старалась перенять ее умение себя держать, а осмелев, выспросила, нет ли каких-нибудь книг по этой части. Добрая женщина взялась за мою "шлифовку", как она это назвала, и уже через несколько месяцев оказавшаяся в нашей лавке жена чиновника из магистрата сделала комплимент моим манерам. Боюсь, если бы не уроки доброй женщины, я бы приехала в академию неотесанной лавочницей и не продержалась бы здесь и месяца из-за насмешек.
Конечно, я не выглядела и не вела себя как истинная леди, но умела себя держать как горожанка из приличной семьи. Похоже, увиденное вполне удовлетворило мадам Сижат — я уловила еле заметное движение ресниц, которым она дала понять госпоже Эйрин, что со мной все в порядке.
— Каким вы видите свою будущность, дорогая? — Признаюсь, мне хотелось бы скопить достаточно к тридцати годам, чтобы купить небольшой домик и жить на ренту. — Понимаю, — кивнула мадам Сижат. — И после окончания академии вы не станете искать никакого заработка, чтобы обеспечить вашу мечту. — Я бы с радостью продолжила зельеварение. Я мечтала о собственной лаборатории, но оказалось, у меня слишком мало магии, чтобы конкурировать с городскими зельеварами,
