Все это время я думала, что мама — влюбчивая особа, сменившая трех мужчин и родившая трех дочерей от трех разных отцов, а на деле, оказывается, она им жизнь спасала. И ведь никто из них ничего мне не сказал! А потом, когда мама уехала в Штаты, с четвертым своим ухажером, забыв про нас… Точнее, сказав, что мы тут и сами справимся…
Я вскочила. Хотя вскакивать полагалось Любе, а не мне — это она у нас отличалась импульсивностью, сейчас во мне просто не осталось сил это вынести.
— А мама? — прошептала я. — Она нас бросила почему? Почему уехала, если могла просто с нами остаться?! И вы молчали все это время?! Как вы могли?!
Понимая, что еще немного — и я наговорю лишнего, метнулась к выходу. Запах вкусняшек потянулся за мной, словно пытаясь остановить, так же, как и голос бабушки:
— Надежда! — но я не остановилась.
Вылетела в коридор, только там почувствовав себя спокойнее. И попросила одного из застывших в коридоре солдат, или как они тут называются:
— Проводите меня к Вере.
[1] Wake Up — в переводе с английского «просыпайся», «вставай».
Глава 4. Коварный план коварного Феникса
— Верунь, мне так тебя не хватает! — прошептала я, сжимая руку сестры. Не хватало еще начать позорно всхлипывать, вот я и не стала. Удивительно, но светлые волосы сестры здесь тоже стали такими же ярко–красными, как у меня, а еще она выглядела значительно лучше, чем там, в больнице.
Хотя сейчас над ней крутилась какая–то восьмиконечная звезда, источающая только яркий свет, как миниатюрное солнышко, и тепло, казалось, Вера вот–вот откроет глаза, улыбнется и скажет:
— Ну что, девочки? Здорово я над вами пошутила?
Цвет ее лица больше не напоминал воск, а само лицо — маску, тени от длинных ресниц на порозовевших щеках были неподвижны, но сейчас, глядя на нее такую, вспоминая, какой стала наша бабушка, я как никогда верила в слова Феникса. А значит, хватит копаться в прошлом, надо изучать информацию, подписывать договор и действовать.
Вера придет в себя, мы вернемся домой. И там, возможно, уже спокойно поговорим о том, что произошло. Почему мама все–таки решила нас бросить. Что толкнуло ее на переезд в Штаты, где произошла та самая злосчастная авиакастрофа…
Отмахнувшись от собственных мыслей я поднесла тонкую руку сестры к щеке и улыбнулась.
— Все будет хорошо. Я узнавала.
— Непременно.
Голос Феникса раздался надо мной так неожиданно, что я подпрыгнула. Подпрыгнула и чуть не уронила Верину руку:
— Вас не учили, что подкрадываться к девушкам со спины невежливо? — прошипела, укладывая ладонь сестры на покрывало и только после этого поворачиваясь к нему.
— Не думал, что вы из пугливых. Надежда, — он произнес мое имя с такими интонациями, что мне снова показалось: издевается! Но если учитывать, что он всегда так разговаривает, может статься, в него заложена встроенная функция сарказма, и с этим ничего не поделаешь. Есть такие люди. Есть.
И фениксы, возможно, тоже.
— Я не испугалась. Просто это было неожиданно, — поднялась, обхватив себя руками.
Несмотря на лето за окном, комната, которую выделили сестре, выходила на теневую сторону, и за счет этого и плотной каменной кладки здесь было прохладно.
— Замерзли? — Одно движение его руки — и меня укутывает полупрозрачный шарф, похожий на накидку из органзы. Вот только это точно была не органза, а что–то иное, еще и теплое, словно пролежало на солнышке уже минут десять. — Когда согреетесь, оорха сама исчезнет.
Я решила не удивляться. Насущных вопросов было гораздо больше, чем желания узнать, что такое оорха. Греет — и ладненько.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Могу я переговорить с целителем, который занимался вот этим?
Указала на светящийся, кружащий над сестрой артефакт.
— Хотите убедиться в том, что вашей сестре ничего не угрожает?
Феникс снова шагнул ближе. Я стратегически отступила назад: мне сейчас не до нашего странного прикасательно–притягательного эффекта.
— Нет, просто хочу понять, чего мне ждать в ближайшее время.
— Это я вам расскажу и без целителя. Здесь, в нашем мире, сила алой сирин уже не оказывает на вашу сестру такого разрушительного воздействия как там, где магии нет. Поэтому ей значительно лучше. Поэтому внешние признаки силы уже проявились, — очевидно, Император имел в виду цвет волос, — тем не менее она пробыла без сознания слишком долго и сама восстановиться не сможет. Все, что ей нужно…
— Это вы, — я кивнула. — Это я уже поняла. Но мне по–прежнему не предоставили никакой информации о том, что представляет моя сила.
Губы мужчины дрогнули, словно он собирался улыбнуться, но потом в темной, насыщенной синеве его глаз мелькнуло нечто иное. Нечто совершенно незнакомое и, я бы сказала, пугающее. Что–то похожее я почувствовала сегодня рядом с его братом, но, от этого текучего взгляда, вновь прокатившегося по мне как самая непристойная ласка — гораздо острее.
— Пойдемте, Надежда, — он протянул мне руку.
— Куда? — Моя рука не хотела даваться его.
— В библиотеку, разумеется. Лично выберу для вас книги, чтобы вы могли утолить свое… любопытство.
Замковая библиотека оказывается таких размеров, что мне приходится задрать голову, чтобы увидеть весь зал. Такое раньше я только в фантастических фильмах видела! Ну или на картинках, в нашем мире тоже есть очень большие библиотеки. В детстве я очень любила читать, и это у меня тоже от бабушки. Помимо любви к чтению, она привила мне еще и любовь к письму, и к счету, так что в школу я пошла полностью подготовленной. При этом она ни словом не обмолвилась ни о моем (нашем с сестрами) даре, ни о моем голосе!
Стоит только об этом вспомнить, как настроение стремительно портится, и, чтобы оно не испортилось окончательно, я все свое внимание бросаю на зал. Просторный, в несколько ярусов, с высокими сводчатыми потолками. Полки блестят от полировки, пахнет свежим деревом, немножечко лаком и книгами. Теми самыми, которые с бумажными страницами, которые шелестят.
У нас в квартире особо негде было собирать библиотеку, но небольшой шкафчик все же был. Во всю стену. Именно в бабушкиной комнате. Почему меня это абсолютно не удивляет?
Пока я рассматриваю тяжелые винного цвета портьеры, сейчас раздвинутые, высокие стены, мебель в тон кремовым обоям — ореховое дерево, Феникс прикрывает глаза, а потом
