— На тебя мои чары не действуют, зелья тоже.
— Зелья?
Когда успел проверить?
Видимо, на моем лице было все написано, потому что рыжий пояснил:
— Влил тебе во время обеда. Как видишь, ты еще не висишь у меня на шее.
Я с шумом втянула воздух через зубы, стараясь не сорваться.
И много Ирман девочек так приворожил? Бедняжки.
— Привороты на адептах не запрещены? Упущение!
— Что-то запрещено, а что-то и разрешено, — Ирман сделал шаг ко мне. — Но дело не в этом. Все знают, что моя магия работает всегда. Меня даже в рейды боевики берут. У меня выпускной год. Обещают хорошую должность, и тут появляешься ты. И во мне начинают сомневаться. Так ли я хорош? Понимаешь меня?
— К чему ты клонишь?
— Ты влюбишься в меня. Будешь изображать внезапно вспыхнувшие чувства, а я помогу тебе с твоим вопросом.
— Ты знаешь мой вопрос?
— Если я правильно догадался, то Женевьева приворожила кого-то важного для тебя, и ты хочешь снять чары.
— Да. И ты сказал, что достаточно того, чтобы они не видели друг друга и не общались. Верно?
— Да, но стоит им увидеться снова, и все начнется заново. Совсем ненадежно, верно?
— У тебя есть что мне предложить, не так ли?
— Верно, — Ирман достал из кармана золотое семечко, показал мне его двумя пальцами. — Это семя пресцинии пестроцветной. Говорят, что если капнуть на него кровью мага, что невосприимчив к приворотам, съевший это семя на год приобретет иммунитет к приворотным чарам.
Я глаз не сводила с маленькой вероятной спасительницы.
— А если ты врешь?
— Тогда ты прекратишь притворяться.
— Нет. Давай так: если семечко подействует, то я целый год буду изображать по уши влюбленную в тебя первогодку. Но если ты соврал, то я целый год буду позорить тебя на каждом углу.
Я внимательно следила за выражением лица Ирмана, но он не дрогнул. Наоборот, кивнул, будто соглашаясь с достойным противодействием лжи.
— По рукам.
— Но как я скормлю семечко отцу, когда я не смогу целый год выходить?
— Даже если я вытащу тебя в город, это будет для тебя опасно. Твоя магия нестабильна, только открылась, и это может привести к неприятным сюрпризам. Поэтому у меня для тебя предложение: до Изумрудного бала я найду действенный способ, чтобы нужный человек съел антидот и принесу доказательства. Тогда на Изумрудный бал мы пойдем вместе.
Ирман положил семечко на свою раскрытую ладонь:
— Капни свою кровь, а я найду способ. Может быть, даже завтра.
Изображать влюбленную девицу год ради того, чтобы вернуть себе отца? Легко! Но что, если я капну кровь в это семечко и попаду в его ловушку?
Мор брал с меня магическую клятву. Значит, это что-то да значит в этом мире.
И тогда я тоже решила потребовать:
— Магическая клятва!
Все-таки кровь — дело серьезное.
Ведьмак молчал так долго, что я уже почти убедилась — меня решили надуть.
— Давай. — Ирман протянул мне руку.
И правда пошел на магическую клятву! Да еще какую — все вокруг сверкало во время закрепления обещания. Интересно, почему так с Мором не было?
Может, дело в разных силах? Как плохо, что я в этом не разбираюсь. Но раз Ирман пошел на клятву, значит, и для меня обратного пути нет.
Я капнула кровью на семечку, а у самой затряслись руки от одной мысли, что у меня получится вернуть себе отца. Правда?
Даже если это был только шанс, я была рада. Надежда — вот что я давно не испытывала, одно тупое отчаяние.
Темное семечко впитало алую каплю как губка и порозовело.
— Так и надо? — насторожено спросила я.
— Да.
Ирман бережно убрал семечку в потайной карман плаща и подмигнул.
— Раз ты сама настояла на магической клятве, то с момента того, как капля крови впиталась в семечку ты моя.
“Моя” резануло слух. Очень. Я даже поморщилась, что не осталось незамеченным Ирманом. Он нахмурился.
— Понарошку “твоя” я буду после того, как ты выполнишь всю сделку и мой отец съест это семечко.
Рыжий криво усмехнулся:
— Вредная ты. Точно ведьма. Хотел растянуть это дело, но ведь ты же меня в покое не оставишь. Жди здесь!
И Ирман подошел к увитой зеленью стене. Плющ, вторя движению рук ведьмака, разъехался в стороны, открывая дыру.
— Не двигайся, — еще раз предупредил он. — Никуда не уходи.
И исчез в дыре. Я только успела заметить, как едва заметная волна пошла по ранее невидимому защитному куполу академии.
Я простояла так минут пять, когда Ирман вновь появился.
— Смотри!
Он достал черную прямоугольную коробочку и открыл ее. С одной стороны был камень, с другой — зеркало. И именно на нем пошла рябь, а после я увидела отца.
— Как раз к ужину успели. Я подкинул твой подарок ему в еду.
Отец сидел за столом с сестрицами, какой-то осунувшийся, но с совершенно дурной улыбкой. Мачеха была занята у плиты — у нее что-то жутко сгорело так, что валил дым. И папа при этом смотрел на нее и умилялся. И как я раньше не замечала, что это даже выглядит ненормально?
И тут отец положил вилку с пюре в рот, проглотил, а через секунду его глаза будто перестали быть стеклянными.
— Ирма! — я вцепилась в рукав ученического пиджака. — Это оно?
— Оно! — гордо улыбнулся он, глядя на меня немного свысока.
Плевать! Если он это сделал — почти бог. Я так долго этого ждала!
Я во все глаза смотрела, как отец часто-часто моргает и оглядывается по сторонам, будто оказался в незнакомом месте. И все больше хмурился.
— Где Оля? — вдруг вскочил он с места.
— Как где? В академии! — ответила тетя Женя, отдирая что-то черное от сковороды.
Сейчас она меньше всего напоминала ведьму, которую стоит бояться.
Отец тут же взял телефон и прислонил к уху.
— Почему телефон недоступен?
— Там запрещены средства связи. Увидишь свою дочь через год. — Женевьева почуяла неладное: медленно отложила сковороду и подошла к отцу. Положила руки ему на плечи, но он тут же скинул их.
Несколько секунд абсолютной растерянности мачехи стоили всех моих жертв! Она выглядела такой потрясенной, что я расплылась в улыбке.
— Где моя дочь? Куда ты ее послала, змея? Не понимаю, что со мной вообще было. Послушай меня: если завтра Оля не будет дома…
Я слушала и таяла. Музыка, а не ор!
Папа хочет меня видеть! Папа соскучился!
— Ирман, мне нужно домой! — засуетилась я.
Рыжий посмотрел на меня как на сумасшедшую.
— Нельзя. Тебя никто не выпустит.
— Но папа! Ты видишь, он требует меня!
— Это теперь проблемы твоей мачехи. А ты на год моя. Помнишь?
Неожиданно изображение в зеркале дрогнуло. Ракурс сменился и сфокусировался только на мачехе. Она повернула голову и будто посмотрела прямо на нас.
— Оля! — крикнула Женевьева, и я вздрогнула.
Ирман тут же закрыл зеркало.
— Ну вот. Твой отец свободен. Только нас засекли.
— Не важно. Главное он теперь вернулся! Мне тоже пора домой, — я закружилась на месте, соображая, что мне нужно. Наверно, отчислиться, так? Это к ректору?
— Ты куда собралась?
— Домой.
— Как минимум год ты туда не попадешь, Оля. Клятва, помнишь? Только со мной ты сможешь навестить семью, если будешь хорошо себя вести и я буду доволен.
Эйфория смешалась с чувством, будто меня облапошили.
— Папа год будет сам собой, а я это время должна провести вдали от него?
— Ты сама потребовала поклясться.
Вот же! И зачем я только это сделала! В голове было только желание снять с него магию, и я не подумала, что жутко захочу его тут же увидеть. Нормального его.
Я посмотрела в зеленые глаза ведьмака:
— Семечко действует год? А если через год Женевьева опять вернется к нему?
— Тогда ты можешь сдаться. Или хорошо учиться, ч в академии, чтобы суметь ей противостоять и не дать твоему отцу снова попасть под чары.
— А я позднее еще смогу посмотреть за папой через твое зеркало?
Ирман хитро улыбнулся:
— Все обсуждаемо. Всему есть своя цена. — Он посмотрел на небо: — Еще успеваем.
