или умереть…
– О нет! В чем я провинилась?
– Ни в чем. Такова твоя судьба. Если Трилистник предсказания способствует плохому пророчеству, его носителя казнят.
– Отец небесный! За что? Это же простая родинка!
Слёзы градом покатились по лицу, но Линда не могла их даже вытереть: руки безвольно болтались где-то внизу.
– Так гласит закон Бустерии. И метка Богов есть у единиц.
– Плохой закон! – всхлипывая, воскликнула девушка, внезапно перестав бояться.
– Какой есть!
Стражник принёс ее в большую пещеру и положил на землю. От стены оторвалась тень. Силуэт, облачённый в чёрный плащ с капюшоном, оказался женщиной.
– Обмой ее, одень и дай отвар от паралича.
– Мой господин, – услышала Линда, – вы очень рискуете, спасая Трилистник предсказания.
«Трилистник? Опять он?» – вспыхнули в голове вопросы.
Пленница закрыла глаза. Теперь она рассматривала собеседников сквозь ресницы, чтобы не выдать свой интерес к разговору.
– Никто не узнаёт. Все потрясены смертью верховного жреца.
– Неужели предсказание было настолько плохим?
– Да. Ужасным! И теперь мне надо сделать две вещи.
– Какие?
– Спасти принцессу и страну. И в этом мне поможет она.
Линда устала. Она ничего не понимала, мёрзла и хотела спать. Девушка с трудом держалась в сознании, чтобы не пропустить ни одного слова. Но парализующий волю страх сделал своё дело: она отключилась.
Сколько времени она провела в беспамятстве, Линда не знала, но, когда очнулась, поняла, что может шевелиться. Она села. От резкого движения закружилась голова, но девушка не обратила на это внимания и встала, держась за стену.
Она находилась в той же пещере, освещённой только факелами, висевшими на стенах. Кроме неё, здесь никого не было. Девушка оглядела себя: кто-то нарядил ее в простую рубашку с длинными и широкими рукавами и тяжелую юбку. В таких обычно ходили замужние женщины в их деревне. Рядом с ее ложем стояла миска каши и кружка с водой. Линда вдруг почувствовала зверский голод и схватила деревянную ложку.
Она ела с жадностью, комочки густой каши летели во все стороны, Линда подбирала их с камней и засовывала в рот, а потом облизывала пальцы. Никаких манер и воспитания, но кто будет о них помнить, пережив такое испытание?
Утолив голод, она начала исследовать пространство в поисках выхода. Разумом понимала, что вряд ли ее оставят на свободе, но все же. Надежда крохотным лучиком пробивалась к сердцу. Ее не убили сразу, может быть, она ещё зачем-то нужна этому господину в воинских доспехах.
Линда обследовала все стены. Она трогала камни, била по ним, забиралась вверх, спрыгивала вниз, но выхода не было. Разболелась левая рука. Именно на ней девушка видела кровь во время обряда. Она закатала рукав: локтевой сгиб кто-то перевязал тряпицей.
Девушка осторожно размотала ее. На коже, на том месте, где раньше была родинка, прохожая на трилистник клевера, зияла ранка. Она-то и нещадно болела.
Линда в ужасе смотрела на кровавую корочку. Но вопросы, теснившиеся в голове, остались без ответа, и она заснула.
Сколько времени девушка провела одна, она не знала. Только в очередной раз, когда подняла веки, вдруг поняла, что находится в пещере не одна.
Она испуганно села и протерла глаза: перед ней стоял господин, который вынес ее из жертвенного зала храма.
– Отпустите меня домой! – взмолилась несчастная пленница.
– Сейчас не могу. Но ты будешь свободна при одном условии.
– Каком?
– Если выполнишь мое задание.
– Я слушаю, – слёзы мгновенно высохли на глазах, радостное ожидание окрылило душу.
– Сегодня ночью тебя привезут к излучине реки под водопадом. Ты увидишь, как по воде плывет корзинка. Вылови ее, замени на ту, которую увидишь в повозке.
– И все? – теперь Линда ликовала и готова была сразу бежать к реке.
– Да. Оставишь первую корзинку на берегу, а вторую пустишь по воде. После этого получишь свободу и много денег.
Вечером на девушку надели плащ с глубоким капюшоном и посадили на повозку. Лошадьми управлял глухонемой кучер в форме стражника. Сколько Линда ни задавала ему вопросов, он только мычал в ответ. От нетерпения и счастливого возбуждения она готова была петь и плясать.
«Я скоро буду дома. Я скоро буду дома», – в такт стуку копыт повторяла она.
Но все пошло совершенно не так, как она предполагала.
***
Повозку провожали глазами двое стражников, стоявших у ворот.
– Видел? – спросил один другого.
– Угу.
– Как думаешь, куда они собрались на ночь глядя?
– Молчи! Меньше знаешь, крепче спишь!
Геван
Несмотря на страшное предсказание и давление знати, у правителя не поднялась рука убить собственное дитя. Находясь в отчаянии после смерти жены, он несколько раз подходил ночью к колыбели, заносил над малышкой кинжал и опускал в бессилии руку.
День похорон королевы стал и днем казни ее дочери. На этом настояли жрецы.
– Мой господин, – Милес, уже нарядившийся в одежды старика Сагона, низко поклонился. – Так мы с почестями проводим на небеса нашу любимую королеву и успокоим Всевышнего жертвоприношением. Бустерия долгие годы будет процветать и здравствовать, а народ станет благодарить щедрого и милосердного короля.
Возразить Гевану было нечем. Он просто молился богам, чтобы они дали ему силы перенести двойной удар.
Выход из положения нашёл Мерд. Он видел горе правителя и друга, понимал его мучительное страдание.
Накануне тяжелого дня он пришёл в его кабинет и сказал:
– Мой повелитель, а если разыграть представление?
– Какое? – Геван поднял на него красные от недосыпа глаза и посмотрел тяжелым взглядом. – О чем ты?
– Чтобы успокоить жрецов и народ, вы проведёте ритуал по всем правилам, вот только малышка останется жива.
Мерд рассказал правителю о своей задумке. Тот слушал, не перебивая, а когда друг закончил, спросил:
– А дальше, что? Ритуал завершится спуском тела по реке. Разве такая крошка сможет выжить в бушующем потоке водопада?
– Зато у нее появится шанс. Будем надеяться на помощь Богов. Не зря они наградили девочку своей меткой. Магическая сила, заложенная в ней, спасет ее. И если получится задуманное, принцесса сможет жить и расти вдали от замка в хорошей семье. Я постараюсь, чтобы вы, мой повелитель, никогда не встретились с ней больше, но зато вы будете знать, что дочь жива и здорова.
– А что делать с Милесом? Он наверняка будет следить за мной.
– Его я возьму на себя, не волнуйтесь.
Геван широко шагал по кабинету из конца в конец, взмахивая мечом, словно сражался с кем-то невидимым. Так он размышлял над словами Мерда. Наконец он согласно кивнул и доверился другу.
Похороны Елены прошли для правителя как в тумане. Перед глазами мелькали какие-то лица, ему что-то говорили, куда-то вели.
