Когда обряд наконец завершился, Гевану дали несколько часов передышки. Он уединился в своих покоях, отказываясь видеть подданных.
Потянуть время – тоже была задумка Мерда. Нужно было, чтобы казнь наметили на вечернее время, когда солнце уже спустится за горизонт, сумерки сгустятся и накроют ристалище куполом тьмы.
Плотники сколотили специальный постамент, на котором установили жертвенный алтарь. Фонарщики зажгли вокруг светильники. Они слабо разгоняли полумрак, но, как известно, темнота – друг разбойников и воров. Мерд надеялся, что она поможет и в осуществлении сложного плана.
На площади волновался и ждал представления народ столицы. Многие пришли полюбоваться на невиданное зрелище. Один жалели новорожденную принцессу, другие верили предсказанию жреца и проклинали ее.
Геван ждал начала действа в окружении знати, ревностно контролировавшей каждый его шаг и жест, а сердце бешено колотилось в груди. Ни в коем случае нельзя дать жрецам заподозрить подвох!
А они, как назло, кружили вокруг, будто стая стервятников, следили за правителем, ни на минуту не оставляли одного.
Геван постоянно ловил на себе настороженный взгляд Милеса, занявшего место Сагона. Новый верховный жрец явно не доверял королю и приставил к нему своих соглядатаев. Ни жестом, ни мимикой правитель не должен был выдать истинные чувства
Он с ненавистью смотрел на жаждущую крови толпу, хотя и понимал, что в этой ситуации бессилен. Невежественные люди с рождения впитывали все, что говорили жрецы – наместники Богов на земле. Храмовая власть в стране была почти равна королевской. Правитель согласился на рискованный план Мерда, но не был уверен, что его получится исполнить.
Он посмотрел на корзину в руках верховного жреца, в которой шевелилась и попискивала, как цыплёнок, девочка. «Ты уже убила свою мать. В случае неудачи придёт моя очередь, – усмехнулся он. – Когда погибну я и мои люди, в стране произойдёт переворот. Так и сбудется предсказание Богов».
На секунду в душе шевельнулось сомнение. Может быть, не следует идти против судьбы? Мерд словно услышал мысли правителя. Он положил руку на плечо Гевана и слегка сжал его. Пальцы друга придали сил. Правитель встряхнулся и посмотрел на верховного жреца.
– Пора начинать.
Ударили в гонг. Площадь заволновалась.
Стражники сдерживали напирающие ряды. Жрецы в белых развевающихся одеждах прошествовали торжественным строем, окружили место казни. Они пели и читали необходимые заклинания, но Геван видел спрятанные под туниками мечи. Эти люди были опасными противниками. По одному сигналу из преданных богослужителей они превращались в искусных воинов, готовых защищать свои идеалы и власть.
Мерд, как брат королевы, взял корзину с младенцем и поставил ее на алтарь. Он посмотрел долгим взглядом на Гевана и едва заметно кивнул, а потом резко сунул руку внутрь, и… над ошеломлённой площадью пронёсся пронзительный детский плач.
Кровь ударила в голову правителя. Сердце заколотилось, комок подкатился к горлу, пальцы сжали меч, а взгляд застыл на корзине. «Не трогайте принцессу!» – чуть не вырвался из горла крик.
Геван едва сдержался, чтобы не выхватить ребенка из рук Мерда и не защитить его собой. Он уже рванулся вперёд, но стукнулся бедром о край алтаря и замер, превратился в камень. Нельзя! Ни в коем случае нельзя выдать себя!
«Я выдержу! Дорогая, прости за слабость! – забилась в висках мысль. – Помоги мне спасти нашу дочь!»
Правитель прикусил изнутри нижнюю губу так, что почувствовал привкус крови, и поднял руку в немом приказе.
Мерд вытащил ребёнка и показал его Верховному жрецу и министрам. Повитуха, стоявшая рядом с опухшим от слез лицом, подтвердила, что младенец и есть новорожденная принцесса.
Какая-то женщина не выдержала напряжения и громко разрыдалась. На неё сразу зашикали, закричали. Под напором стражи и цепочки жрецов толпа подалась назад, а потом рванулась вперёд, сминая ряды и жадно ловя каждое мгновение невиданной казни.
Девочку положили в корзинку. На глазах у чиновников, жрецов и народа правитель занёс кинжал над ребёнком. Милес придвинулся ближе, желая лично наблюдать за процессом, но Мерд оттеснил жреца назад и закрыл корзину своим телом.
И в этот момент Геван резко опустил нож. Кровь брызнула на его белые одежды и на стоявших рядом министров, просочилась сквозь плетение прутьев и обагрила постамент. Люди охнули, разом заговорили. Даже раздался истеричный женский крик:
– Будь проклят король-детоубийца!
Но вопль потонул в гуле толпы, довольной зрелищем. Люди, встревоженные страшным предсказанием, вздохнули облегченно, чиновники переглянулись и зашептались: они явно не ожидали такой решимости от убитого горем правителя.
Молча страдал и Мерд. Геван видел, как лицо друга перекосила гримаса ненависти и боли, но тут же исчезла. Миг слабости – и вот начальник охраны уже беспристрастно отдаёт команды подчиненным. Стражники начали разгонять толпу, освобождая улицу для процессии, которая во главе с правителем направилась к пристани. Жрецы шли впереди, чиновники – сзади Гевана.
И никто не догадывался, что на дне корзины, прикрытый рогожей, лежал связанный петух, которого и убил правитель. Чтобы девочка ещё раз не закричала, Мерд положил в одеяло пучок сонной травы.
Правитель никому не позволил нести корзину, просто поднял ее и показал толпе, а потом торжественно спустился к воде, поставил страшное лукошко в лодку и оттолкнул ее от берега, отправив в последний путь по дороге смерти.
С отчаянием в глазах он наблюдал, как течение подхватило маленькое судно и повернуло его к водопаду – самому опасному месту реки. Он молился богам и просил позаботиться о его малышке, раз они сами оставили на ее шее магический знак.
Линда
Повозка, на которой Линду должны были доставить к водопаду, благополучно миновала ворота замка. Глухонемой кучер не отвечал на вопросы, вообще не обращал на нее внимания, а рядом с девушкой стояла корзина, больше похожая на люльку для младенца.
Из любопытства она вытащила нарядное одеяло. Его угол украшал герб королевского дома. «И кому понадобилось отдавать незнакомой девчонке такую драгоценную вещь?» – удивилась про себя Линда.
– У! У-у-у! – замычал на нее кучер и ударил по рукам.
– Нельзя, так нельзя, – пожала плечами девушка и, глубже запахнув полы: ночной холод забрался под темный плащ, приготовилась ждать.
Она не заметила, как задремала, а когда очнулась, повозка стояла на месте в излучине реки, где шумная и бурливая вода водопада становилась послушной и спокойной.
Линда спустилась на землю и вытащила люльку, все еще не понимая, зачем она нужна. Она выловит из реки корзину, поменяет на свою. Какой в этом смысл? Задумка господина в военном мундире казалась ей странной.
Вдалеке шумел водопад. Луна слабо освещала реку, и бурный поток казался черным и страшным. На холме светился замок Бустер.
