с тихим бормотанием растирает ее. Я смотрю, как страшный зверь становится ласковым, как котенок. Она практически мурлычет, когда он хватает матерчатый мешок здоровой рукой и трясет его, чтобы насыпать по-видимому что-то съестное в длинное деревянное корыто.
Когда он заканчивает, его темный взгляд изучает пространство вокруг нас.
— Тебе не следует разгуливать здесь одной, — говорит он, и я поднимаю бровь.
— Почему?
— Я построил много разных ловушек, чтобы защитить свою территорию от хищников. Если ты пойдешь неверной тропой, то можешь получить травму или что-то похуже.
Я вздрагиваю, в очередной раз подвергая сомнению целесообразность следования за незнакомцем в его хижину в лесу. Кажется, он читает мои мысли, и его глаза светятся весельем.
— Я не причиню тебе вреда, — говорит он.
— Уверена, что Банди говорил то же самое, — бормочу я, но не могу не улыбнуться, глядя на его растерянный хмурый взгляд (прим. Тед Банди — американский серийный убийца, насильник, похититель людей). — Послушай, — продолжаю я. — Когда мы сможем передать сообщение твоему другу? Нам нужно попросить его прислать нам подкрепление, чтобы мы могли спасти Зои.
— Торговый пост открыт не каждый день, — говорит он. — Сегодня он был открыт, а завтра нет.
Я в отчаянии потираю лицо. Конечно.
Солнце садится, и я вздрагиваю, когда над нами проносится прохладный ветерок.
— Ты замерзла, — бормочет Врекс. — Я покажу тебе мой ташив.
Он шагает вперед и отпирает какой-то механизм на двери. Затем он жестом приглашает меня следовать за ним, и я вхожу внутрь.
Очевидно, это агроновская версия гостиной, а в углу рядом с очагом сложена куча дров. Я бросаю взгляд на крышу. У него даже есть хитроумно сконструированный дымоход, чтобы выпускать дым.
Несколько деревянных стульев стоят у огня рядом с грудой мехов. Я так и вижу, как Врекс расслабляется здесь после долгого дня, посвященного тому, чем занимаются огромные воины на этой планете.
— Ванная комната, — говорит он хриплым голосом, указывая на дверной проем. Он шагает через другую дверь, и я следую за ним, обнаружив большой матрас, зажатый между двумя тщательно вырезанными деревянными столами. Я подхожу ближе, проводя пальцами по верхней части ближайшего.
— Это дракон, — бормочу я.
Это великолепно. Чешуя настолько искусно вырезана, что выглядит почти как настоящая, и на ее изготовление, должно быть, ушли недели. На Земле эта штука стоила бы тысячи.
— Это ты сделал?
— Да.
— Ух ты. Ты действительно талантлив.
Врекс переминается с ноги на ногу — первый признак дискомфорта, который я заметила у стойкого воина. Как ни странно, его неловкая реакция на мой комплимент кажется милой, и я чувствую, как что-то в моей груди расслабляется.
— Спасибо, — хрипло говорит он. Он проходит по комнате к огромному сундуку, стоящему под окном. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на открывающийся вид из окна.
Вода ярко-лазурно-голубая, река петляет между огромными деревьями. Тут и там из воды выглядывают огромные камни и валуны, окруженные белой пеной.
— Какой вид, — бормочу я.
Врекс поднимает голову от того места, где здоровой рукой роется в сундуке, обозревая живописную картину перед нами. Его плечи расслабляются, когда мы оба стоим и смотрим на воду.
— Вот почему я выбрал это место для своего дома, — говорит он.
Я открываю рот, чтобы сказать… Не знаю, что именно, но он уже переключил свое внимание на сундук. Он вытаскивает несколько больших мехов и возвращается обратно в гостиную, бросая их поверх кучи. Затем он пробегает взглядом по моему телу, прежде чем вернуться к сундуку и бросить еще несколько мехов на кровать.
— Я буду спать там, — говорит он, указывая на меха на полу в гостиной.
— О, тебе не нужно этого делать, — начинаю я, но он игнорирует меня, жестом приглашая следовать за ним в ванную.
Меня встречает тот же вид из окна, но я сразу же очарована огромной ванной, которая доминирует в комнате. Похоже, в ней могут поместиться два воина такого же размера, как Врекс, и моя кожа практически зудит от необходимости помыться.
— Не хочешь ли искупаться? — спрашивает он.
— Больше всего на свете.
Он кивает, и я снова следую за ним, когда он выходит на улицу. Рядом с окном стоит огромный металлический контейнер, под ним — яма для костра. Он разжигает огонь, а затем протягивает руку к окну, нажимает и тянет за какой-то рычаг.
Это насос, и я ухмыляюсь, когда вода начинает течь в ванну. Ухмылка покидает мое лицо, когда я снова смотрю на Врекса, чье лицо посерело.
— Эй, отойди от этой штуки. Я могу это сделать сама. Твоя рука должна быть на перевязи.
Удивительно, но он отходит в сторону, а я продолжаю накачивать воду в ванну.
— Пойду проверю ловушки, — говорит он, и мой желудок урчит при мысли о еде.
Его глаза цвета хорошего виски светлеют от этого звука. Он колеблется.
— Ты останешься здесь, — говорит он.
Я киваю, игнорируя командный тон. Я тоже всегда злюсь, когда мне больно.
— Я приму ванну, пока буду ждать тебя.
Он смотрит на меня долгим взглядом. Наконец он кивает и, повернувшись, неторопливо уходит.
Я выдыхаю, глядя, как он уходит. Даже при той боли, которую, как я знаю, он испытывает, держа руку под углом девяносто градусов, он идет широким, легким шагом, высоко подняв голову и расправив плечи.
Нет, Айви. Никаких извращений на счет гигантского, покрытого шрамами воина.
Если я чему и научилась, так это тому, что «долго и счастливо» не для меня. Но если не буду осторожна, я могу в конечном итоге оказаться с высоким, покрытым шрамами и смертельно опасным.
Я фыркаю. Единственной эмоцией, которую парень проявил в моем присутствии, был намек на разочарование, когда он убеждал меня следовать за ним сюда, и момент мрачной решимости, который явно дал понять, что он забросит меня на своего странного ящера, если я не сделаю правильный выбор. О, и крошечный проблеск веселья, когда чуть ранее заурчал мой желудок.
В остальном он, по сути, робот.
ВРЕКС
Эта женщина угрожает моему контролю.
Я не питаю иллюзий относительно того, что ждет меня в жизни. Будущее с красивой женщиной не для меня.
Я провожу тыльной стороной ладони по шраму, пересекающему мой лоб. Подарок от брата моей матери после ее смерти.
Изящные, нежные женщины — для других воинов. Я рано узнал, что мое огромное тело и неуклюжесть в сочетании со страшным шрамом на лице заставляют женщин брачного возраста дрожать от страха.
«Ты останешься один, — шипит мне в ухо голос. — Прямо
