что за его спиной есть тот, кто всегда подставит плечо...»
— Эй, Никита, эта шмакодявка сказала, что ты врешь.
— Что ты сказал, мелочь? Ты меня вруном назвал?
— Ничего я такого не говорил… — моментально сдал мальчик, пытаясь поднять на ноги брата.
— Он мне теперь должен, понял. И ты тоже. Будешь делать то, что я скажу.
— Нет. Отстаньте от нас. Мы папе скажем.
— Как вас отец бьет вся деревня знает. Верещите, что свиньи которых режут. Это мы вашему отцу скажем, что вы чужие вещи портите, и он вас выпорет. Хотите?
— Не надо.
— Тогда будите делать, то…
— Прошу прощения, молодые люди. Как пройти к автобусной остановке. Хочу в город уехать. — прервал мужчина затянувшуюся сцену. На мгновение перехватил взгляд обидчиков.
Макс ожидал, что они ему и ответят, но вместо этого подал голос восьмилетний пацан, защищавший брата.
— Дальше по улице, где табличка с названием деревни. — его голос дрожал, было видно, что ему страшно. Но помощи у взрослого он не попросил. — Последний автобус до Старославля в восемь идет.
— Хорошая погода для хорошей драки. — не громко произнес он, его никто не услышал, но каждый из тех, к кому он обращался, все понял.
«Привык, что на взрослых нельзя положиться?» — хмыкнул про себя мужчина. — «Неужели даже уйти не попытаются? Ведь при чужих малолетние хулиганы бить не будут… Настолько боится, что нажалуются отцу?»
— Спасибо. — Кивнул Макс, и развернувшись пошел прочь от детской площадки.
Позади раздался обреченный детский вздох.
«Три… два…» — едва он мысленно сказал один, как услышал звуки ударов.
— Ты чего делаешь, Никитка!
— Эй, ты мне в глаз дал!
— Ты первый начал!
Максим обернулся. Два мелких пацана, уже улепетывали подальше от площадки.
А те трое, что их задирали — самозабвенно дерутся меж собой, сыпля при этом такими ругательствами, которых сам Макс за сотню лет никогда не слышал. Если эта компания будет враждовать между собой, то на то, чтобы обижать других у них времени будет меньше.
Мужчина не смог сдержать ухмылки. А он уже и забыл, как это забавно манипулировать людьми.
Десять лет назад под его дудку плясали не только люди, но и нечисть.
Вернуть себе положение, власть, статус будет непросто.
Да и нужны ли они ему? Сегодня в лесу он искренне надеялся умереть.
Но он не умер.
И теперь знал точно лишь одно. Он сделает все, чтобы брат пожалел, что не убил его сегодня. И если для этого нужно снова подняться наверх — он это сделает. Чего бы это ему ни стоило.
Макс остановился у перекрёстка. Дорога уходила дальше, нужно было идти прямо, чтобы выйти к автобусной остановке и уехать.
— Они мне куртку порвали. — услышал он. — Если папа увидит, он и меня убьет, и на маму кричать будет.
— Аня, зашьет, не переживай. — уговаривал его брат.
Он должен идти прямо. Какое ему дело до двух малолетних оборванцев. У тех судя по разговору есть и папа и мама.
Всех бездомных собак все равно не спасти.
Максим снова оглядел не ухоженные дома. Слишком много он копался в себе в последние десять лет заточения. В этом месте, воспоминания о детстве всплывали сами собой:
Отец пьяно кричал из соседней комнаты, а пятилетний он жмется к старшей сестре, со страхом вслушиваясь в угрозы:
— Лиза. Лизка, ты где? Опять прятаться от меня удумала… — протяжный гулкий голос сменился звуками ударов. — Или мне твоего брата позвать?
Было уже темно, солнце село, а лучины не было. Но даже так, он видел упрямую решимость на лице сестры.
— Не ходи, пожалуйста. — горячо зашептал Максим, вцепляясь в ситцевое платье. Красивое, все в красных цветах. Его подарил ей отец, но почему-то разрешал одевать только в его присутствии.
— Максимка, сиди тихо. — Сестра ударила его по рукам, чтоб он выпустил ее. — Что не услышишь, не выходи, понял?
— Лизочка, пожалуйста, у тебя опять синяки будут, не ходи. Пусть он меня бьет вместо тебя.
— Замолчи, дурак! Никто меня не бьет.
Максим знал, что она врет. Потому, что каждый раз, когда отец звал Лизку на утро на ее запястьях, были темные полосы, и не только на них.
— Закройся на щеколду. Главное сиди тут.
— Не ходи, он не в духе, пожалуйста, Лизка не ходи. Ты потом опять будешь плакать.
Дверь содрогнулась от удара.
— Вы там?! Я сейчас вышибу это дверь. А ну выходите, неблагодарные шавки.
— Лизка… — прошептал Максим, содрогаясь от ужаса.
— Да заткнешься ты уже или нет. — Сестра сердито оттолкнула его, и отперев дверь вышла к отцу.
Маленький мальчик остался один. Лег на лавку, закрыл голову подушкой, мечтая о том, как вырастет и побьёт отца сам. Он будет сильным, самым сильным. И его, Максима, будут бояться. А Лизке он купит самые лучшие платья, чтобы все завидовали. И больше никто не обидит его сестру.
Тогда он еще не знал, что самым опасным для сестры чудовищем станет он сам.
Тряхнув головой, Максим усилием воли выбросил из головы лишние мысли и направился к остановке. Пусть люди разбираются со своими проблемами самостоятельно. Каждый раз, когда он пытается кому-то помочь, все становится только хуже.
Глава 4
Обратно из леса вышла не скоро. Едва пришла домой (нужно было переодеться, чтобы забрать младших из садика), как Аркаша и Аня кинулись ко мне.
— Мамочка, ты где была? — они, еще не отошедшие после моей предыдущей пропажи на несколько дней, были очень взволнованы.
— Кролика… в лесу выгуливала. — Судя по тому, как посмотрели на меня дети, оправдание было нелепым даже по их меркам.
Злыдень всем своим видом показывал, что от такой прогулки он бы с удовольствием отказался. Едва оказавшись дома, он забился на лежанку печки:
— Мяса мне и мороженого. У меня стресс.
— У тебя-то с чего?
— Как это с чего? Завела в чащу, чуть сама не сгинула и меня не погубила, — обиженно прогнусил он. — В следующий раз предупреждай заранее, если надумаешь в темных ритуалах учувствовать.
— Какие еще ритуалы… — Я никак не могла понять, о чем он говорит.
— А то ты выброс темной магии не заметила!
Эта
