— Ари, — мы вышли через маленькую дверь на галерею, опоясывающую зал заседаний. Внизу, за столом на двенадцать персон, умещался совет, решающий будущее королевства.
— М?
— Ты говорила, что меня можно убить, а не устраивать это все, — я не знала, стоит ли об этом упоминать, но вопрос сорвался с губ быстрее, чем я смогла сообразить, что говорю.
Принцесса медленно повернула голову в мою сторону, очень серьезно и внимательно изучая. — Но мы решили, что тот вариант не подходит. Разве нет? — Но я все равно хочу знать.
— Какая ты упрямая. Не всегда бывает так, что Зов выбирает пару, устраивающую Семью, — тихо, мрачно начала принцесса, задумчиво рассматривая лордов внизу. — Бывает всякое. Попадают и старики, и дураки. Редко, конечно, но бывает.
— И что же? — мой голос осип но я не могла молчать, раз уж спросила.
— Я знаю только то, что есть в летописях. Зов последний раз проявлялся два поколения назад и все прошло гладко. Но вот моему прадеду не повезло. Первая его пара появилась, когда ему было лет семнадцать. Слишком рано, слишком мало контроля. Но прадед, как говорят записи, сдержался. Только девушка была из простых, из деревенских. Необразованная, глуповатая. Замужняя.
— Дети? — я знала, что не стоит, не стоит спрашивать, но не могла смолчать. Только Ари, к моему облегчению, покачала головой.
— От этого не сильно легче, поверь, — печально ответила принцесса совершенно неизящно оперевшись о балюстраду. — Ее не признали, не одобрили. Тогда старшей была моя пра-пра-прабабка кажется. Миледи Кри Лимейская. Она самолично свернула женщине шею, когда у ее внука началась ломка.
— Я не понимаю.
— Вы должны быть рядом. Не все время, но первый контакт очень важен. Как и первые несколько лет отношений. Это помогает нам контролировать резко возрастающую силу и резкие всплески желания. Если в близости отказывать… Трианонские лорды они не такие, как все остальные. Наше тело, оно другое. Оно пропитано тем, что вы зовете магией. И если она выходит из-под контроля, тело начинает меняться. Ты видела Роана.
Арианна тяжело вздохнула.
— Обычно это проявляется у подростков, и в течение несколько лет мы учимся контролировать себя, менять тело по желанию, — принцесса выпрямилась, подняла ладонь и пошевелила пальцами. Прямо на моих глазах, вместо аккуратных ногтей на кончиках пальцев медленно, ужасающе и как-то неотвратимо, вытянулись крепкие острые когти.
Арианна резко сжала пальцы в кулак, и я судорожно выдохнула опасаясь, что принцесса может пораниться таким «великолепием». Но девушка только улыбнулась, демонстрируя через мгновение мне чистую светлую ладошку.
— Мы можем это делать по желанию. Обычно. Но когда приходит Зов, все меняется. Мы теряем власть над собой. Тело предает нас. И если пара оказывается недостижима… Прадед почти потерял людской облик, потому что его женщину не признали. Не могли признать. И тогда миледи Кри самолично распорола ей горло и напоила внук кровью.
Я судорожно сглотнула, прижав ладони к груди. Ари же криво улыбалась. В глазах плясало что-то темное, непонятное. Мне чудилось, что там, в глубине, и мрачное торжество и невероятное море вины. Такое странное сочетание…
— Что потом?
— Превращение прекратилось, но прадед не сумел полностью вернуть себе нормальный облик. Руки так и остались… не такими. Кажется, он не простил Семью. Я бы не простила, — последние слова были сказанные едва слышно.
— Ты сказала, или мне показалось… — я сбивалась. Мысли ускользали, не желая выстраиваться в какую-то цепочку. Сплошной сумбур. — Сказала, его «первая» пара. Или мне показалось?
— Ах, это. Никто точно не знает, почему, но я думаю, что все дело в незавершенной, неконсумированной связи, но прадеду «повезло» еще раз. Лет через шестьдесят он встретил другую. Вот только мы ее никогда не видели. Только много лет спустя в Твердыню привели девочку лет пяти. На воспитание.
— И что же стало с ее родителями?
— Умерли. Иначе прадед не подпустил никого к дочери. Но это все мелочи. Я очень надеюсь, что ты поняла всю глубину ситуации. И запомнила мои слова, — Ари смотрела внимательно, чуть склонив голову набок.
— Я же уже дала согласие и не намерена отступать, — чувствуя себя уязвленной, немного резко произнесла.
— Ты дала согласие. Это верно. Но у тебя когда-нибудь будут дети с кровью Трианонских лордов. Так что не забывай того что я тебе только что рассказала. Нужно сместить Чинчела. Полнейший идиот, он скоро опустошит всю нашу казну.
Последние слова относились явно не ко мне. Принцесса недовольно поглядывала вниз, в зал, каким-то чудом умудряясь следить не только за нашим разговором, но и за тем, что обсуждали лорды.
Глава 8
После рассказа Арианны, я посмотрела на происходящее несколько иначе. Теперь поведение Роана не казалось мне таким уж абсурдным или возмутительным. Если их семейная история имела вот такие выверты… да, проявление Зова должно было изрядно напугать короля. Воспылать непреодолимой, да еще и такой сомнительной, страстью к незнакомому человеку? Никому не пожелаешь.
А если вспомнить, что ситуация сугубо односторонняя…
Я покачала головой. Нет, это какой-то основательное проклятье. Даже если учесть, что Трианонские лорды наделены особой силой, будь у них выбор, скорее всего отказались бы от подобного «дара».
— Мне сообщили, что ты хотела повидаться, — Роан появился тихо, или я просто слишком задумалась, не услышав скрип двери.
Король одним резким движением распустил бант на шее, и бросил шелковый шарф на спинку кресла.
— Терпеть не могу эту удавку, — буркнул монарх. Через мгновение к шарфу присоединился и бархатный камзол. — Как только разберемся с насущными делами, нужно будет как-то заставить местных баронов отказаться от этих ненавистных ошейников.
— Что мешает тебе не носить их уже сейчас? — я рассматривала короля так, словно искусная статуя повернулась ко мне другой стороной, позволяя оценить иные свои грани.
— Не хочу их слишком провоцировать. Мой совет готов уступить в распределении должностей, даже в пересмотре некоторых границ владений, но шарфики трогать нельзя. Это может вызвать настоящий бунт. Даже смена правящей династии их так не рассердит, уж поверь. Иногда мне кажется, что все государство держится именно на этой шелковой тряпке.
Роан потянулся, и я поймала себя на мысли, что мне это нравится. Нравится, что мужчина чувствует себя рядом со мной уютно, что не скрывает эмоций. Это подкупало куда больше, чем какое-нибудь дорогое ожерелье или высокопарные обещания.
— Ты великолепно выглядишь. Но платья Ари тебе не идут, это точно. Совсем не твои цвета, — Роан протянул ко мне обе ладони, внимательно рассматривая. — Темно-фиолетовый, насыщенный зеленый. Вишневый, на грани черного. С тонкой вышивкой и серебряной нитью. Тяжелый бархат или жесткая тафта. Вот что тебе подходит по характеру. К твоей внешней сдержанности и внутреннему огню.
Я почувствовала, как от таких простых слов, все тело наполняется теплом.
— Мы сегодня занимались тканями и выбором фасонов, — прикрыв глаза от удовольствия, пробормотала в ответ. Что бы такого страшного ни таилось внутри Роана, сейчас я буквально таяла от его взгляда.
— Изумительно. Надеюсь, портные поторопятся, потому как подобное несоответствие меня весьма нервирует. И вызывает желание избавит тебя от неподходящих цветов.
— Так что тебе мешает? — я сообразила, что именно произнесла только после того, как в комнате повисла тишина.
Пришлось открыть глаза, с опаской глянув на монарха.
Роан больше не был весел. Наоборот, между бровей пролегла глубокая складка, а в глазах появился суровый блеск:
— Не дразни меня, княжна. Я терпелив, но не настолько, как хотелось бы. Прошлый раз я сумел уйти, но это стоило мне немалых усилий.
— А может, я не хочу, чтобы ты уходил, — я вздернула подбородок, чувствуя, как подрагивают коленки.
Это было странно, несвойственно мне, но кажется что все происходящее во дворце как-то повлияло на меня. Я думала, что почти смирилась со своей судьбой старой девы. Привыкла к тому, что мне предначертаны только темные платья и место за спиной брата. Но когда Роан надел кольцо мне на палец, когда все это перестало быть сказкой… Вспыхнувшая надежда всколыхнула и давно забытые страсти. Тело требовало касаний, ласки, поцелуев. Всего того, что раньше было только в сновидениях. Весьма редких и рьяно изгоняемых молитвой, надо признать.
