Таких книг в нашем пространстве и времени не было вообще!Дело в том, что вампиры — уникальная раса. Они размножаются только заражением друг друга. И поначалу едва ли разумны. Разум они обретают с годами, а до первой сотни лет скорее опасные звери, чем люди. Поэтому старейшины держат процесс обращения в секрете.Как и их собственный внутренний язык.Может быть, здесь есть и этот секрет?
Я быстро листала словарь, надеясь, что наткнусь на что-нибудь сенсационное. Секреты обращения или хотя бы почему их язык никому не удается расшифровать.
— Какая ты любопытная, это что-то… — покачал головой Риг, наблюдая за мной. — Наверное, Академия — лучшее место во всех мирах для тебя.— А то! — откликнулась я, выхватывая со страниц строчку за строчкой. — Моя идеальная жизнь.
Неспешно, так что я сначала даже не среагировала, Риг оттолкнулся от шкафа и приблизился ко мне тихим кошачьим шагом.Обогнул, заходя сзади, отвел растрепанные волосы в сторону и скользнул губами по изгибу уха.— Идеальная жизнь в Академии… — горячий шепот словно сразу же растворялся в крови. — Особенно, когда ты — фаворитка ректора.— О, да! — я нервно засмеялась, ощущая, как колкие мурашки разбегаются вдоль позвоночника.— Джи… — Риг слегка прикусил мочку моего уха, и я вздрогнула. — Зачем тебе этот род? Ты все равно не вернешь близких. Только окажешься привязанной к своему замку. Будешь рожать детей, управлять хозяйством, беспокоиться об урожаях и погоде. Пеленки, паутина, пьяный муж…— Умгу… — я как раз нашла одну очень интересную статью о роли невербальных знаков в вампирском языке. Но надо признать — соблазнительные перспективы все равно проникали в мой разум. Риг умел убеждать.— Оставайся в Академии, — продолжал он. — Библиотека, завтраки на башне, ужины на том балкончики, ночи со мной. Все закрытые лаборатории и полигоны будут тебе доступны, а еще у меня есть мой особый ректорский архив…
Умелые руки легли на талию. Плотно, сильно, упрямо.Ригрим держал меня ладонями так, словно я принадлежала ему. Всегда. С рождения.
— Угу… — я отвлеклась от книги. — Хорошая жизнь, господин сластолюбивый ректор. Только недолгая. Без своего рода я начну болеть, слабеть, а дальше…— Ну, с этим я, возможно, справлюсь, — острый кончик языка скользнул по краю уха, заставив меня передернуться всем телом. — В конце концов, жена моего брата — богиня хаоса. Как-нибудь сумеем продлить тебе жизнь.— А когда я тебе надоем — ты меня просто отправишь домой? Умирать?— Джи…
В его голосе было больше досады, чем каких-то других чувств. От того, что я слишком быстро поняла минусы прекрасной схемы? Впрочем, неважно.
— О! — Я захлопнула словарь и поставила его обратно на полку, заметив рядом знакомый корешок. — Справочник благородных семейств. Он-то мне и нужен! Можно будет никуда Варта не посылать, сейчас я сама все, что нужно и узнаю…
Уверенные ладони исчезли с моей талии, и я испытала куда больше неприятных чувств по этому поводу, чем мне бы хотелось.Мельком оглянулась на Рига — тот стоял у полки, запрокинув голову и засунув руки в карманы. На дужке золотой оправы плясал отблеск огонька.Он стукнулся затылком об острый край металлического переплета одной из книг.Раз, другой…
— Ты безнадежна… — выдохнул Риг.
Я отвела глаза и быстренько открыла справочник на главе про нашу семью. Это была такая рухлядь, которую я никогда в жизни не брала в руки после того случая, когда мама показывала мне все, что хранится в кабинете отца.Мне казалось, там идет речь о старых и ненужных в наше время вещах.Но сейчас…
— Слушай… — начала я. — Тут кое-что написано, но я не понимаю. Что такое — чалис?— Это на древнедемонском, — глядя в потолок, сообщил Риг. — Переводи, ты по нему сейчас экзамен должна была сдавать.— Чалис — значит хранилище воды, — сказала я нетерпеливо. — Но почему тут написано, что мой род — это чалис для императора? Что это значит? Может, это какой-то синоним?
Риг оказался рядом со мной мгновенно.Он выхватил справочник у меня из рук и темные глаза забегали по строчкам.
Чалис
Риг явно лучше меня читал на древнедемонском. Хотя он из императорской семьи, неудивительно — у них, наверное, за завтраком говорят на старом языке.
Ночной и Дневной города были безумно далеко от нашего замка, а император — от нас, простых демонов с гор. Мы привыкли больше общаться с горными лордами, их в наших краях было большинство.
Впрочем, большую часть времени мы ни с кем не общались. С момента смерти отца соседи и друзья забыли к нам дорогу. Так мама говорила. Даже ее подруги детства сторонились ее.Признавались, что это глупость, но несчастье кажется им заразным.
Я привыкла к тому, что древность нашего рода — это просто красивая картинка. Можно проследить родословную до каких-то немыслимых времен, чуть ли недо проникновения высших демонов в Хаос, но какая от этого польза — не понимала.
Мы не владели никакой особенной магией, у нас не было несметных сокровищ и могущественных артефактов. Даже библиотека была как у каждой демонской семьи, не лучше, не хуже.Может быть, отец знал что-то большее, но он ничего не рассказал ни мне, ни маме.И ничего среди его бумаг, картин и безделушек в кабинете не указывало на сущствование каких-нибудь тайн нашей семьи.
Кроме…Кроме самого факта, что кто-то убил моих братьев, а потом отравил и моего папу.Это не вписывалось в стройную картину скромной демонской семьи, живущей в отдаленном горном замке, потому что столичная жизнь и высокая политика им неинтересна.
И сейчас то, как напряженно Риг читал раздел, посвященный моей семье, начало наводить меня на мысли, что не такими уж скромными демонами из горных районов мы были…
— Чалис… — повторила я себе под нос.Слово знакомое, но использовалось редко.Про воду говорили другими словами. Стоячая вода, текущая вода, холодная вода, кипящая вода. А вот отдельное слово для хранилища воды… Это же все равно, что стоячая? Зачем оно?Разве что в переносном смысле.
Я напряженно думала, вертела в голове все значения родственных слов и синонимов, но пока получалось очень мало вариантов. А Риг не отдавал мне обратно книгу — я пыталась!Стоило мне сунуть в нее нос, он поднял ее повыше и продолжил читать.А потом захлопнул с громоподобным звуком и задумался.
— Что? Что? — Нетерпеливо спросила я.— Одну секунду.
Риг огляделся по сторонам, поднял голову и улыбнулся.А потом вытянул руку вверх и выстрелил ярким белым лучом прямо в центр мозаики на потолке!
Я ахнула, когда, откликаясь на его магию, звезды на башнях, изображенных на мозаике, начали сиять так ярко, что заболели глаза.Вся библиотека была залита серебристым светом, прогнавшим тени даже из тех углов, где они прятались с начала времен.
А потом Риг рухнул на колени.Он скорчился на полу, прижимая к себе ту руку, которой колдовал и склонился так низко, что касался головой мозаики, противоположной той, которую зажег.
Я бросилась к нему, сама не зная, чем я собиралась помочь, но меня шокировало то, как жутко отразилось на нем заклинание.Рука была черной, будто обожженной, кожа жутко обтянула череп, под глазами были не мешки уже, а черные провалы, а шрам на горле, обычно почти незаметный, воспалился и начал кровить.
— Что ты сделал?! — я тряхнула его за плечи.
Он слабо улыбнулся, а потом притянул меня к себе здоровой рукой и прижался губами к губам. Нашел время целоваться, неисправимы!Но отталкивать его я боялась.Неизвестно какие еще раны он разбудил в себе бессмысленным позерством.
Поцелуй, однако, не походил на прощание умирающего и раненого. Риг действовал по-взрослому — его язык пробрался сквозь все заслоны, атаковал мой язык, сплетаясь с ним в ритмичном танце.Стало как-то жарковато.
Особенно, когда я почувствовала, что мне упорно задирают юбку, и горячая ладонь скользит по лодыжке к коленке, оттуда по бедру и касается таких мест, которые скромная девушка и сама-то должна с закрытыми глазами касаться!
— Прекрати! — Возмутилась я, отрываясь от губ слишком уж наглого ректора.Но не увидела никаких признаков того, что он меня услышал.Напротив, шальная улыбка только подсказала, что он намеревается двигаться дальше.И его рука — двинулась.
