потупился.
– Ну еще бы нарочно… Нарочно ты бы даже додуматься до такого не смог. Твои умственные способности пока направлены лишь на удовлетворение сексуальных вожделений и на большее не заточены к сожалению. Просчитывать хоть что-то на пару ходов вперед ты не в состоянии. Ведь даже озадачиться вопросом по какой причине твоя зазноба вышла за пределы безопасной зоны и то в лом оказалось, – раздраженно скривилась она.
– Мне и в голову не пришло что за этим может стоять.
– Да тебе вообще ничего в голову не приходит. Все! Надоело. Отныне буду четко контролировать каждый шаг и только попробуй мне воспротивиться или перечить. Голову откручу. Понял?
– Да, мам… Я понимаю и не стану перечить, обещаю… Хочешь, могу и кабалит надеть, чтобы ты уж точно не сомневалась… – потрясенный всем произошедшим Гранд был готов на все, лишь бы не лишиться расположения матери и хоть как-то исправить допущенную оплошность.
– Именно это сейчас и сделаешь, – в ее руке появился магический ошейник, который она протянула ему.
Град взял его и, не раздумывая надев, рывком затянул, ожидая почувствовать резкую боль. Но мать ввела свое воздействие настолько одномоментно с ударной волной, что боли он вообще не почувствовал. Встав на колени он взял ее руку и плотно обхватив ладонями прижался к ней вначале губами, а потом лбом, эмоционально выдохнув:
– Я полностью в твоей власти, мама, прости меня пожалуйста, если сможешь. Я постараюсь быть очень покорным и послушным и приложу все силы, чтобы исправить то, что натворил…
И мать тут же порывисто притянула его к себе и крепко обняла, шепча:
– Я уже простила и не сержусь на тебя, мой мальчик. Мы все преодолеем и со всем справимся. Все обязательно будет хорошо…
Некоторое время они, замерев, так стояли, а потом Гранд чуть отклонив голову с улыбкой взглянул на мать и едва слышно спросил:
– Ты уже знаешь, что ожидаешь ребенка?
– Да, – кивнула она, а потом немного отстранилась и ласково потрепала его по плечу: – Поднимайся и не принимай близко к сердцу, это будет девочка.
– Не понял, – встав с колен он уперся в нее озадаченным взглядом. – Это ты к чему?
– К тому, что в любом случае, наследник Империи – ты, и ревновать не стоит.
– У меня и в мыслях подобного не было… Неужели ты не почувствовала? Или даже несмотря на кабалит все равно по привычке не веришь?
– Верю, верю, Гранд, – ее губы тронула легкая и немного печальная улыбка, – просто сегодня разом навалилось так много всего, что подстраховаться решила.
– Это ты о горгульях?
– Ну теперь выходит и о них…
– Снова не понял.
– Ладно, сброшу карты. Моей девочке, Гранд, предначертана нелегкая судьба, и при этом основная опасность исходит от проекций твоей. Я сегодня, когда это увидела, никак понять не могла, что бы это значило. Ну и пока разбиралась и гадала, уверенная, что уж у тебя-то проблем ну никаких быть не может, я вроде бы все предусмотрела, даже Лану на время нашего отсутствия от любого влияния оградила, ты успел учудить именно то, что в будущем искалечит всю жизнь твоей сестре. Поэтому и прошу, хоть лично сам не прикладывай руку к ее грядущим неприятностям, не ревнуй и жизнь ее отравить не пытайся, она не конкурент тебе.
– Мам, ты что такое говоришь? Да я ни в жизнь не посмею сестренке хоть какой-то вред причинить. И этим мерзким горгульям не позволю ей никаким образом вредить, даже если ты именно ее решишь наследницей сделать! Клянусь тебе! Я уже люблю мою маленькую сестричку, поверь! Все обязательно будет хорошо! Правда! – он порывисто обнял мать и, осторожно коснувшись ее живота, в котором почувствовал зарождающуюся жизнь, послал легкий импульс поддержки.
– Спасибо, Гранд, – мать благодарно чмокнула его в макушку, и его окатила такая мощная волна любви и приятной неги, что от переизбытка чувств у него перехватило дыханье и защипало в глазах. Чтобы не расплакаться, он судорожно вздохнул и, сделав вид, что закашлялся, отстранился от матери, а потом, немного отдышавшись, нарочито отстраненным тоном проговорил:
– Кстати, какие у Вас планы, моя госпожа: когда Вы намерены возвратиться во дворец и как желаете, чтобы я к Вам обращался и какую личину носил?
– Возвратиться намерена в ближайшее время, дальнейшее наше путешествие смысла уже не имеет. А насчет личины, я надеюсь, принц, что Вы уже стали достаточно благоразумны и не станете вынуждать меня публично унижать Вас, поэтому облик ребенка уже ни к чему. К тому же, наше достаточно длительное отсутствие будет хорошим оправданием тому, что Ваша внешность сильно изменилась. А обращаться можете и как к Владетельнице, и как к матери. Я ни против одного, ни против другого обращения возражать не стану. Какое именно использовать, надеюсь, сможете решить самостоятельно, исходя из ситуации.
Гранд вновь подхватил ее руку и прижавшись к ней губами, выдохнул:
– Благодарю, мама.
– Да, еще, – легко отстранив руку, продолжила она, – Владетелю абсолютно ни к чему знать, что здесь с тобой произошло, и то, что порой я бываю с тобой откровенна. Он должен быть уверен, что меж нами жестко-иерархические и достаточно дистанцированные взаимоотношения. Понял?
– Да, понял, Владетельница. Я постараюсь не откровенничать с ним без нужды, а если такое и случится, то Вы без промедления узнаете об этом. Кстати, может позволите имя поменять? Никак не могу привыкнуть, что меня при дворе все Грейтом называют.
– Вот это ни к чему. Это даже к лучшему, что твое истинное имя лишь близкие знают, меньше шансов у врагов будет опосредованно чары навести. Так что привыкай и не ропщи. А чтобы меньше путаться, заставь окружение обращаться лишь с использованием титула.
– Хорошо, понял. А что мне говорить Владетелю, если он меня про Сциллу спросит?
– Скажи, что в один прекрасный момент, когда она тебя совсем достала, и ты запер ее в пещере, появилась я и, посмеявшись над твоими опасениями, что ее смерть и моя как-то могут быть связаны, прикончила ее. За что ты мне несказанно благодарен, несмотря на то, что заставила тебя кабалит надеть.
– И как ты ее прикончила, лично шею свернула? – не сумев сдержать ироничной усмешки, тут же поинтересовался Гранд.
– Нет, зачем лично… Мой отец наверняка уже догадался кто именно был Сциллой и не поверит, поэтому скажи, что наложила заклятье огня на пещеру, где ты Сциллу запер, и живьем зажарила, с удовольствием слушая ее предсмертные вопли.
– Мам, неужели ты думаешь, дед, если и впрямь уже знает, что это была ты, поверит, что
