теперь она может покинуть тело и не спровоцировать болезнь. Но ты должна подумать о своем будущем. Ты можешь остаться здесь или вернуться на Землю.
— Разве обо мне там не забыли?
— Нет, ты все же дитя двух миров, твои родные и друзья не расстанутся со своей памятью так легко, и именно потому ты была единственной, кто не забыл Рэтмира.
— А если я вернусь, все забуду?
— Нет, ведь если ты вернешься, то твои дети будут должны посетить наш мир, дабы раскрыть свою магию и сохранить свое здоровье.
— А в двух мирах, можно жить?
— Можно, но ненужно. Когда ты переходишь в мир без магии, часть тебя отслаивается и нарушает ауру. Это довольно неприятный процесс, спроси у Рэтмира, он проходил через это. Все в итоге восстанавливается, но с каждым разом это будет тяжелей и болезненней.
— Поняла. Я могу подумать?
— Разумеется, но надеюсь, если решишь уйти, то перед уходом отпустишь всех Оракулов?
— Разумеется, я же обещала!
— Тогда отдыхай и думай, Вечный лес примет любое твое решение, как и мы.
Ника проследила, как Старшая медленно ушла. Высокая грациозная, она напомнила ей бабушку, только у той было больше печали в глазах, видимо, по утерянной магии, миру, мужу, дочери. И все же она молилась о ней, своей внучке, молила защитить ее, помочь…
Щелчок сухой ветки заставил девушку встрепенуться, и тут же улыбнуться. Рэтмир стоял около деревьев и наблюдал за ней.
— Старшая сказала, тебе надо подумать, я не хотел мешать, только проверить, что ты в безопасности.
— Темный лес исчез, что теперь может мне угрожать?
— Много всего, ты даже не представляешь, какие многолапы прилипчивые, особенно к новичкам.
— Посиди со мной.
Рэтмир молча сел, и Ника положила ему на плечо голову. Вечный лес шумел в ветвях деревьев, перешептывался в трелях насекомых и ожидал решения Ники.
— Куда бы ты ни пошла, я останусь с тобой, — неожиданно прошептал Рэтмир.
— А как же магия?
— Между тобой и магией я выберу тебя. А магия? Ты будешь писать книги, и я буду в них главным героем. Только, чур моей спутницей будешь ты без всяких там принцесс и разбойниц.
— Ты все не можешь простить мне тот разговор о поцелуе?
— Я не могу простить, что ты меня хотела сосватать за совершенно незнакомых мне дам.
— Я всего лишь хотела сделать тебя счастливым.
— Ты и сделала. Тем, что полюбила меня, тем, что пришла за мной и помогла победить Темный лес.
— Ты знаешь, что Лесар мой дед?
— Да, прадед сказал об этом, когда Нолан и Кристан предложили устроить на него облаву.
— И как все на это отреагировали?
— Сказали, что в таком случае тебе с ним разбираться самой.
— Так просто?
— Оракулы воспринимают мир такой, какой он есть, с его счастьем и горем. Они понимают, что есть добро и зло, есть тьма и свет, и когда все это находится в гармонии, жизнь наполняет ее любовью и заботой о себе, любимых людях и мире. Кристану и мне пока сложно это понять, но я понимаю, что обретаю счастье, когда ты улыбаешься. Когда вот так прислоняешься к плечу, и все слова уходят на второй план.
Ника коснулась лица Рэтмира, заставляя его посмотреть на себя.
— Все, что я умею, это писать истории и выпускать Оракулов, думаешь, такие таланты здесь пригодятся.
— Что? — кажется, Рэтмир искренне недоумевал. — Я не знаю, о чем ты говоришь. Только сегодня слышал одного Оракула, который пел дифирамбы о том, как ты исцелила его душу, как, владея даром всего второй день, смогла создать уникальный светляк и открыть портал из камеры в коридор и даже наложить хоть и слабую, но печать замка. Или он врал?
— Это случайно не Нолан говорил?
— Да, тот, что сейчас с Кристаном носится.
— Ну, тогда да, хотя думаю, это было так, мимолетная магия.
Рэтмир неожиданно захохотал:
— Мимолетная? Ника, ты в курсе, что, зная о такой мимолетной магии, Нордик уже успел поцапаться со Старшим? Магистр заявил, что станет твоим учителем, а Старший возразил, сказав, что невесту его правнука не доверит никому, кроме себя или ее бабушки.
— Невесту? — встрепенулась Ника.
— Это звание ни к чему тебя не обязывает, — тут же поднял руки Рэтмир. — Просто дает понять некоторым Оракулам, что есть тот, кто накостыляет им за излишнее рвение к близкому знакомству с тобой.
— Что? Это ты случаем не Нолана приревновал?
— А нечего всем рассказывать, как он с тобой в подвале сидел.
— А ты со мной в лесу наедине был.
— Да, какой наедине, там Миша постоянно следил, все надеялся на пастилу.
В голосе Рэтмира было столько досады, что Ника не выдержала и засмеялась, а Рэт просто любовался ею.
— Ты опять шутишь надо мной? — возмутилась Ника.
— Я просто хочу, чтобы ты чаще улыбалась в любом из миров.
— Но если мы вернемся на Землю, чем ты будешь заниматься?
— Я прожил на Земле достаточно, чтобы не бояться всё начать с нуля. Тем более рядом будешь ты.
— А если останемся?
— Дел везде много. Ты будешь осваивать свою магию, я помогать отцу восстанавливать королевство и жить без границ. А когда ты закончишь учебу, отправимся на драконий материк. Уверен, с твоим даром нам обязательно получится покататься на драконе.
— М-м, драконы, на это действительно стоит посмотреть, а еще на стихийников, я никогда такого не видела.
— Значит, остаемся?
— Да, но мне надо ненадолго вернуться домой.
— Зачем.
— Сказать папе, что я счастлива.
— Тогда я отправлюсь с тобой. Все же он должен знать, кто проследит за этим.
Вечный лес шумел, и в его зелени сверкали лучи, наполняя мир ярким светом, от которого на душе было невероятно радостно, все вернулись домой, границы пали, и каждый получил урок, что заставит ценить свой мир и любовь в любом из миров. Ведь главным Оракулом, что писал эти истории, был сам Мир, в котором жили Рэтмир и Ника.
Пять лет спустя
Замерев перед огромным зеркалом, Ника рассматривала себя в отражении. Белое платье тончайшим кружевом облегало фигуру и расходилось пышной юбкой к полу.
— Красавица, — тихо
