кстати, словно вас туда вели.
Он кивнул.
– Это наводит меня на мысли о судьбе. О том, как все эти мелочи – и не мелочи – могли быть… предопределены. Как будто они все подводили нас к этому.
– К тому, что я стану королевой? – рассмеялась я. – Надеюсь, ты имеешь в виду что-то другое, потому что это слишком большое бремя.
Он ухмыльнулся.
– Быть королевой – это большое бремя.
– Да. – Я прикусила губу. – Так ты думаешь, это плохой жизненный выбор?
– Если бы ты спросила меня год назад…
– Киеран, год назад ты меня не знал.
Опустив подбородок, он усмехнулся и перевел взгляд на меня.
– Если честно? Думаю, это лучший выбор для тебя и для будущего Атлантии и Солиса.
– Что ж, чувствую, бремя стало еще тяжелее.
– Прости. – Он развалился в кресле. – Но, серьезно, как уже сказал, все указывало на это – на что-то значительное. Ты поступаешь правильно. – Он взглянул на Кастила. – Вы оба.
Глубоко вздохнув, я кивнула. Решение казалось правильным – пугающим, но правильным.
– Я только надеюсь, что от меня не ожидают, что буду носить корону весь день, – пробормотала я.
Киеран издал громкий смешок, привлекший внимание Кастила и Лиры. Принц вскинул брови. Я опустилась чуть ниже в своем кресле.
– Клянусь, у тебя очень странный образ мыслей, – покачал головой Киеран.
– Короны на вид тяжелые, – возразила я. Лира продолжала смотреть на Киерана с легкой улыбкой на красивом лице. – И их нельзя заменить, если сломаешь или потеряешь.
Киеран молчал, но я чувствовала на себе его пристальный взгляд.
– Кажется, ты нравишься Лире, – резко сменила я тему.
– Кажется, ей нравишься ты.
– Рада, но мы, наверное, говорим о разных видах симпатии.
Он повел плечом.
– А тебе она нравится?
– Нравится. – Он уперся сапогом в ножку другого кресла. – Она забавная. Хорошая девушка.
Я вскинула брови и украдкой взглянула на Лиру. Та разговаривала с Делано и Нейллом. Забавная? Хорошая девушка? Киеран часто был так же прозрачен, как кирпичная стена, но если бы меня спросили, что думаю о Кастиле, я бы отозвалась совершенно иначе. Наверное, ударилась бы в поэзию… а потом перечислила бы все, чем он меня бесит.
Я изучала профиль Киерана, думая о том, что он говорил, когда мы сидели на берегу Стигийского залива.
– Хочу полюбопытствовать.
– Как когда ты наблюдала за мной и Лирой на пляже?
Я задохнулась – по-настоящему задохнулась, а мое лицо стало пунцовым.
– Я имела в виду не это.
Он ухмыльнулся так широко, что удивительно, как у него не треснуло лицо.
– Но ты же не будешь отрицать?
– А какой смысл? – буркнула я.
Киеран устремил на меня пристальный взгляд.
– Интригующе.
– Заткнись.
Он рассмеялся.
– Так о чем ты хотела полюбопытствовать?
Я опустила глаза и провела пальцем по кольцу.
– Помнишь, ты говорил, что кого-то любил и потерял? Что случилось с этим человеком?
Киеран молчал так долго, что я решила – он не ответит. Но он ответил.
– Она умерла.
У меня сжалось сердце.
– Прости.
Он кивнул, и минуло еще одно долгое мгновение.
– Это было довольно давно.
– Как… как это случилось? – Мне стало неловко от этого вопроса.
– Вольвены обладают хорошим здоровьем, как и атлантианцы и другие кровные линии, но мы подвержены некоторым болезням. Все они врожденные. Элашия родилась с одной из них – с изнурительным недугом, унаследованным от кийу. Он поражает тело и ведет к смерти. – Он зажмурился и почесал подбородок. – Она знала, что ее семья подвержена этой болезни, но она бывает не у всех, поэтому у Элашии была надежда. Но болела ее бабушка, а болезнь проявлялась в каждом поколении или через одно. Проблема в том, что вольвен сотню или около того лет здоров, а потом его атакует недуг. Начинается с непроизвольных судорог в мышцах, практически незаметных. Но потом, в считанные дни… все кончатся.
Мой палец застыл на кольце.
– Ты… любил ее, зная, что можешь потерять?
– Сердце не волнует, как долго человек может быть с тобой. – Киеран смотрел на меня, заслонив глаза. – Его волнует только чтобы этот человек был с тобой как можно дольше.
* * *
На следующее утро, когда мы покидали постоялый двор, я обратилась к Кастилу.
– Можно кое о чем попросить?
– О чем угодно.
Я улыбнулась.
– Мы можем достать еще одну лошадь?
Мы как раз проходили мимо Эмиля с Нейллом, которые готовили своих лошадей. Мы взяли с собой еще двух оседланных, но они принадлежали Киерану и Делано, которые приняли облик смертных и теперь ехали верхом.
– Я… хотела бы вступить в столицу на собственной лошади. Я помню твои уроки, – добавила я, когда Кастил посмотрел на меня.
Вонетта остановилась, и даже в ее вольвенском облике было заметно, как она послала Кастилу взгляд, советующий не спорить.
– Думаю, я готова. Смирной лошадкой смогу управлять.
Его глаза потеплели до оттенка тускнеющего предвечернего солнца.
– Я тоже думаю, что ты уже готова.
Я просияла.
– Хотя заскучаю, когда ты не будешь сидеть впереди меня, – добавил он.
– Я тоже буду скучать, – призналась я, чувствуя, как к щекам приливает жар. – Но я…
– Знаю, – тихо сказал он.
Видимо, он в самом деле понял, почему я хочу въехать в столицу на собственной лошади. Что это значит для меня. Он поцеловал меня в лоб и оглянулся.
– Уже исполняется, – отозвался Эмиль, изящно кланяясь. – Ваше высочество, я найду вам коня, достойного вашей красоты и силы.
Он подмигнул мне с улыбкой. Я тоже улыбнулась.
– Каждый раз, когда он тебе улыбается, мне хочется оторвать губы от его лица.
Вскинув брови, я повернулась к Кастилу.
– Это слишком.
– И близко не слишком, – проворчал он, провожая взглядом атлантианца, который исчез в ближайшей конюшне.
– Мне порой кажется, что Эмилю жить надоело, – заметил Нейлл, взбираясь на лошадь.
– Мне тоже, – пробормотал Кастил, и я закатила глаза.
Эмиль вернулся с очень красивой серой кобылой, уверяя, что она смирная. Сетти выразил одобрение, толкнув кобылу носом. Я поблагодарила Эмиля.
– Как ее зовут?
– Буря, – ответил он, пока Кастил проверял подпругу. – Так ее назвала дочь хозяина конюшни.
Я с улыбкой погладила шею кобылы.
– Приятно познакомиться, Буря.
Кастил, стоявший у другого бока лошади, вздернул брови, но по крайней мере не вырвал у Эмиля сердце.
Уверяя себя, что идея не так уж плоха, я взгромоздилась на спину Бури. Желудок перевернулся, внутри затрепетало. Понятия не имела, заметил ли Кастил мою нервозность, но он взял поводья и подержал некоторое время. Как только я привыкла к движению и тому, что еду одна, я забрала их. Поскольку мы ехали всего лишь быстрой рысью, я преисполнилась уверенности, что не свалюсь.
Тем не менее Кастил и Киеран держались поближе ко мне – один справа, другой слева.
– Что ты думаешь насчет коронации? – спросил Кастил, когда мы скакали по лесу. – Обычно празднование занимает целый день – пир и бал.
Пир? Бал? Во мне забурлило радостное волнение. Я столько лет ничего так не хотела, как побывать на балу в замке Тирман. Меня пленяли музыка и смех, платья, искусный макияж и пронизывающее толпу предвкушение. Это была безрассудная радость. Я этого хотела. Надеть красивое платье, сделать прическу, накраситься и… и танцевать с Кастилом.
Но на подготовку бала уходят недели, а на планирование коронации, как мне представляется, –
