по обе стороны от меня.
— Не сомневаюсь.
В течение нескольких мгновений никто ничего не сказал.
— Я понятия не имею, зачем она вызвала меня в Большой зал.
— Она хотела, чтобы ты увидела, как ее любят, — ответил Малик. — На случай, если демонстрации в Большом зале было недостаточно.
Взглянув на него, я увидела, как он подносит к губам бокал с красной жидкостью. Я не была уверена, что это вино. Он говорил тихо, но рыцари и Прислужницы были достаточно близко, чтобы услышать его. Больше никого рядом не было. То, что я почувствовала от него накануне, не давало мне покоя, когда я вернула свое внимание к полу.
— Конечно, они любят ее. Они — элита Карсодонии. Самые богатые. Пока их жизнь легка, они будут любить того, кто сидит на этом троне.
— Они не единственные. Ты сама это видела.
Я сказала:
— Только она дает Благословения вместе с атлантийской кровью. — Я снова посмотрела на него. Он пожал плечами. — Что-то, что не может иметь длительного эффекта.
Он сделал еще глоток.
— И она заставляет их бояться…
— Тебя, — проговорил он. — Предвестника.
Я заставила себя медленно, ровно вздохнуть.
— То, что она сказала людям вчера, было ложью. Те, кто живет в Оук-Эмблере и других городах, не подвергались насилию. Ты, что бы сейчас ни думал, должен знать, что атлантийцы… твой отец… никогда бы не сделали того, что она утверждала.
Малик снова ничего не ответил.
— Люди здесь в конце концов узнают правду, — продолжила я в тишине. — И я не верю, что все смертные в Карсодонии считают ее благосклонной королевой. Они также не поддерживают Обряд.
Малик опустил свой бокал.
— Ты была бы права, если бы не верила в это.
Я внимательно наблюдала за ним, открывая свои чувства, пока он смотрел на пол. В щитах все еще были трещины.
— Я видела вчера Кастила.
Его лицо ничего не выражало, но я уловила внезапный привкус кислого. Стыд.
— Он был не в лучшей форме. — Я понизила голос, вцепившись в ручки кресла. — Он был почти потерян из-за жажды крови. Он был ранен и…
— Я знаю. — Его челюсть была твердой, и когда он заговорил, его голос был едва выше шепота. — Я привел его в порядок, как мог, после того, как королева прислала тебе такой прекрасный подарок.
Малик приходил к нему.
Кастил не сказал об этом, но у него было не так много возможностей передать информацию. Кто-то перевязал ему руку. Это должно было что-то значить. Это, а также сырая агония, которую я чувствовала от Малика. Что именно это значило, я не понимала.
Я наклонилась к нему, и плечи под белой рубашкой напряглись.
— Значит, ты знаешь, как его найти, — прошептала я. — Скажи мне…
— Осторожно, Королева Плоти и Огня, — пробормотал Малик с хрупким изгибом губ. — Это очень опасный путь, на который ты ступаешь.
— Я знаю.
Его взгляд скользнул к моему.
— Ты многого не знаешь, если думаешь, что я отвечу на этот вопрос.
Я подавила поднимающуюся волну гнева.
— Я почувствовала твою боль. Попробовала ее на вкус.
В его челюсти запульсировал мускул.
— Это было, кстати, очень грубо с твоей стороны, — сказал он через мгновение. — И это было больно.
— Ты остался жив.
Он издал короткий смешок.
— Да, остался. — Он взял еще один бокал. — Именно так.
Сардоническая изюминка его слов заставила меня изучать его черты.
— Почему? Почему ты здесь. С ней? Это не потому, что она открыла тебе глаза на что-то, не говоря уже о правде. Она не настолько убедительна.
Малик ничего не сказал, глядя вперед, но я увидела, как его внимание переключилось с Кровавой Королевы на темноволосую Прислужницу. Это было мимолетно. Я бы не заметила этого, если бы не наблюдала за ним так пристально.
— Это она.
Его взгляд метнулся к моему, а затем его выражение лица превратилось в полуухмылку.
— Королева?
— Миллисента, — тихо сказала я.
Он снова рассмеялся, очередным коротким всплеском сухого звука.
Я села обратно.
— Может быть, я спрошу Кровавую Королеву, думает ли она, что ты здесь ради нее или ради ее Прислужницы.
Медленно, Малик склонился над небольшим между нами пространством.
— Спроси ее об этом, — появилась одинокая ямочка, — и я заверну тебя в кости божества и брошу в проклятое Страудское море.
— Это немного чрезмерная угроза, — ответила я, чувствуя, как во мне просыпается удовлетворение. Так и было. Оставалось совсем немного причин для этого. Ему должно быть не все равно. — Именно такая реакция была бы у меня, если бы ты угрожал Кастилу.
Малик посмотрел на меня.
Я улыбнулась.
— Только в моей реакции не было бы ни костей божества, ни моря. И это не была бы пустая угроза.
Он допил свой напиток.
— Принято к сведению. — Его взгляд переместился на пол. — Она идет.
Кровавая королева приблизилась. Малик поднялся. Я не встала. В зале раздался ропот, пока я смотрела на нее. Черты лица Избет заострились, когда она пронеслась мимо меня и опустилась в кресло по другую сторону от меня. Только после этого Малик сел. Десятки глаз наблюдали за тем, как Миллисента осталась стоять перед нами, к ней присоединились остальные Прислужницы. Их прямые спины создавали довольно впечатляющий заслон для уединения.
Кто-то протянул Кровавой королеве бокал с пузырящимся вином. Она подождала, пока слуга не скрылся в тени, и сказала:
— За нами наблюдают, и они считают твое неуважение к королеве… твое поведение, позорным.
— А если бы они узнали правду о тебе? О том, что ты сделала? — спросила я, наблюдая, как молодая пара говорит, глядя на статую того, кого я всегда считала Никтосом, но, судя по всему, это был не он.
— Сомневаюсь, что для большинства в этой комнате что-то изменится, — заметила она. — Но мы знаем, что они сделают, если узнают, кто ты.
— Бог, а не Предвестник.
— Для многих это одно и то же, — пробормотала она.
Я напряглась.
— Возможно, но я готова доказать им, что им нечего бояться меня.
— И как же ты это сделаешь?
— Ну, я могла бы начать с того, что не стала бы забирать их детей и использовать их как скот, — ответила я.
— А Тони использовали как скот? — Она жестом указала на толпу украшенной драгоценностями рукой. — Или кого-нибудь из лордов и леди, присутствующих сегодня вечером?
— Нет, их просто превратят в существ, которые потом будут охотиться на других без особых угрызений совести.
Ее темный взгляд скользнул к моему.
— Или они будут отбирать слабых из общей массы.
Я скривила губы.
— Ты действительно в это веришь?
— Я знаю
