Губы сами собой начали растягиваться в улыбке. Я уже предвкушала, как расскажу Ивару радостную новость. Только Мила, похоже, не торопилась бросаться на меня с поздравлениями. Ее лицо оставалось серьезным.
— А у тебя так было? Ты хотела постоянно есть? — спросила я, почувствовав себя неловко.
Она покачала головой.
— Нет. Меня тошнило по утрам первые два месяца. Потом все прошло, и больше ничего не беспокоило. И это хорошо, потому что мне хватало других проблем помимо токсикоза.
Я отвела взгляд, уловив намек на ее грустную ситуацию. Возможно, неутолимый голод был признаком беременности от лекхе? А у Милы все протекало по-другому, потому что в ее организме зародился будущий обычный человек? Я могла только гадать.
— Я тебе завидую, — сердито произнесла Мила, и я удивленно уставилась на нее. Подруга открыто смотрела мне в глаза. — Да. Завидую. Тебе так повезло. Мне никогда не испытать того же.
Ее признание вызвало во мне волну сочувствия. Все-таки, несмотря на внешнюю колючесть, Мила оставалась искренним и честным человеком. Не каждому хватило бы духу вот так признаться.
— Чего не испытать? — осторожно спросила я. — Беременности? У тебя же есть Никитка…
Она фыркнула.
— Всего, Кира. Любви, как у вас с Иваром. Каждый вечер он приходит сюда, и я вижу, как горят его глаза, а ты светишься. И эти ваши стоны-вздохи на весь дом…
Я почувствовала, что краснею. Мы, вроде бы, старались вести себя потише. Неужели не получалось?
— Тебе ведь явно нравится делать это с ним, — утвердительно заявила Мила. — А меня при одной мысли о сексе воротит, а мужской член если представлю…
Ее передернуло.
— Ну… — я не знала, что и сказать, — Ивар говорит, что тут все зависит от мужчины. Может, просто нужно попробовать…
Мила рассмеялась натянутым и злым смехом.
— Да кто на меня посмотрит-то? С моей репутацией? С моим прошлым? Я опять доверюсь, а вдруг меня используют? — она отчаянно затрясла головой. — Нет. Я не верю ни одному мужику. Они все одинаковые. Им лишь бы свою палку присунуть. О наших чувствах они не думают.
В ее голосе сквозила обида и отчаяние. Я вздохнула. Бедная, ранимая, великодушная Мила! Мне стало страшно за нее.
— Ты даже про Лекса так думаешь?
— Он мой брат! Но да, даже про него.
— А про Ивара?
Она усмехнулась.
— Не хочу портить тебе настроение.
В этот момент я вдруг почувствовала, что на нас кто-то смотрит. Это оказался Байрон. Он остановился поодаль, очевидно, привлеченный эмоциональным всплеском Милы. Сообразив, что мы его заметили, тут же повернулся и поспешил дальше по улице.
Я прищурилась. Это был уже не первый случай, когда Байрон проявлял интерес… к моей подруге. Он и раньше крутился возле меня, бормотал что-то о неразделенной любви. Но только теперь я, кажется, начала догадываться, что к чему.
— А про него тоже так думаешь? — я указала в сторону почти что убегающего парня.
— Про этого шибздика?! — скривилась Мила и задумалась. — Нет… про него так не думаю. Он безобидный. С виду. Вроде бы. Мне кажется, он девственник.
— Ну, он не шибздик, — попробовала защитить Байрона я. — Ты знаешь, кто перестрелял всех охотников в клане Седого, когда Ивар пришел спасать меня?
Она изогнула бровь.
— Ивар с Лексом.
— Нет! Байрон! Он повел себя очень смело! — я помолчала и добавила. — И он сделал этого не для того, чтобы помочь Ивару спасти меня. Он мстил за тебя.
— Да? — на щеках Милы проступил легкий румянец.
— И даже если он — девственник… — я подбирала слова, очень опасаясь нарушить хрупкий мостик, который протягивался на моих глазах между двумя людьми, — это будет означать, что он никогда не делал ни одной девушке больно. И вы можете попробовать вдвоем, вдруг получится приятно?
Мила с недоверием покосилась на меня, потом глянула в сторону, куда ушел Байрон.
— Но он такой… придурочный.
— Он романтичный, — возразила я, — и пишет стихи. В нем нет мужской грубости и склонности к насилию. Но он может за тебя постоять.
— Но… моя репутация…
— Что-то мне подсказывает, что ему на нее плевать.
— Ох, Кира… я не знаю.
— Просто дай ему шанс! Не хмурься, когда он приходит в гости к Лексу. Улыбнись хоть разок. Попроси прочесть стихи. Его никто не воспринимает всерьез, но они, правда, получаются неплохие. Я слышала.
Несколько мгновений Мила колебалась. Потом деловито взялась за орехи, но мне показалось, что она прислушалась к доводам, просто не хочет этого показывать. Я тоже последовала ее примеру, не желая смущать.
— Ешь, не стесняйся. Я же вижу, что слюнки капают, — буркнула Мила. — Ивар мне не простит, если его ребенок родится тощим и слабым. А ведь еще неизвестно, что у вас за гибрид получится.
И она вдруг повернула голову и сама мне улыбнулась.
Паркуя внедорожник у ворот поселения, Ивар мечтал лишь об одном: лечь и как следует выспаться. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, в глаза словно кто-то песок насыпал. Пока он добирался сюда из города по пробкам, уже стемнело. Дежурный пожелал доброй ночи, и Ивар с трудом повернул голову, чтобы ответить.
Но по мере приближения к дому, силы волшебным образом возвращались к нему. Походка становилась легче, а плечи расправлялись. Вот что творила одна мысль, что Кира ждет его. Ивар уже рисовал в воображении картину встречи. Как его охотница услышит хлопок двери. Вскинет голову. Подбежит. Встанет на цыпочки, чтобы обнять. Гибкая, ароматная, радостная, вся — для него. Они проводили вместе каждую ночь и все никак не могли устать друг от друга. Потянувшись к дверной ручке, Ивар усмехнулся своим мыслям. Если это — любовь на всю жизнь, что ж, он готов к такому повороту.
Из кухни доносилась музыка и веселые голоса. Свет горел только там, в остальном доме было темно. Похоже, никто не слышал, что он пришел. Загоревшись любопытством, Ивар неслышно подошел и встал в тени, поодаль от входа на кухню.
Раздражающе громкие звуки вперемешку с хрипением и скрежетом издавал старенький кассетный магнитофон. Кира, Мила, Никитка, Байрон и та спасенная блондинка-лекхе, Тина, сидели вокруг стола и играли в самодельную «Монополию». На полу стоял наполовину пустой ящик пива, который он, Ивар, лично привез пару дней назад. Охотнице нравился этот напиток, потому что в ее семье было принято его пить, и Ивар старался иногда побаловать любимую.
Теперь три откупоренные бутылки находились на столе, а перед Никиткой и Кирой красовалось по кружке компота. Вся компания шумно переговаривалась, спорила о том, чей ход, и прекрасно проводила время. Ивар ощутил легкий укол ревности, наблюдая, как его охотница сосредоточенно облизывает нижнюю губу и следит за игрой. Вот Байрон что-то сказал ей, и Кира рассмеялась. Легко и непринужденно. Словно они знали друг друга тысячу лет.
