- Твой выбор сделан, юная дева. - Глаза бога холодно сверкнули. С его лица исчезла улыбка, уступив место маске равнодушия и суровости. Вокруг него стала собираться сила, и когда рука Келдейма уже тянулась забрать своё, Айна почувствовала, как её укрыло пеленой света и тепла, словно ограждая от опасности. Лицо Келдейма исказило от ярости, его громкий рык негодования огласил окрестности.
- Жизнь твоя под защитой самой богини Айны, мне она не подвластна. Возвращайся обратно к смертным и смирись со своей долей. Твой муж останется в моем мире навечно.
Келдейм развернулся и стал удаляться, теряя очертания в воздухе. Айна смотрела на него сквозь проступившие слезы, все еще не понимая произошедшего. Она отказывалась мириться с этим. Должно же быть что-то, что смогло бы вернуть Рагнара. Ведь боги всемогущи? Смогла же богиня Айна защитить ее, уберечь от смерти. Смогла же Марелла даровать часть своей бессмертной души Феллану, чтобы исцелить его смертельные раны и дать возможность защищать их дитя от опасностей. Защищать ее - Айну!
Келдейм не желал так просто отпускать Рагнара... Какую цену готова была она заплатить за то, чтобы вырвать любимого у самой смерти, если та не в силах была отобрать её жизнь? Оставалось только одно...
- Постой! - крикнула она в отчаянии, боясь, что Келдейм в любое мгновение скроется и она уже никогда не сможет вернуть мужа. - Забери у меня бессмертие.
Она с тревогой смотрела, как фигура почти растаяла в воздухе, и готова была уже расплакаться от того, что не успела, как вдруг бог обернулся. Его очертания тут же приняли реальный облик. Удивительно, но смерть заинтересовалась.
- Келдейм, ты не можешь забрать мою жизнь, - спешно заговорила Айна, боясь, что он передумает и, утратив всякий интерес, исчезнет вновь, - но, быть может, ты примешь мое бессмертие в обмен на жизнь Рагнара? Придет время, и наши жизни будут в твоем полном распоряжении... А пока...
Келдейм с нескрываемым удивлением смотрел на нее. О чем он думал в тот момент, какое решение принимал, оставалось загадкой. Лицо его было совершенно непроницаемым, даже глаза выражали полное безразличие. И Айна готова была поверить в его полное безразличие к её словам, если бы он не заговорил.
- И ты готова пойти на такие жертвы ради простого смертного? Подумай, пока еще есть время, обратной дороги уже не будет. Ты бросаешь в огонь свою вечность и могущество, а что даст тебе ОН? Лишь крохи времени... А если ты надоешь ему, и он захочет познать любовь другой? Что станется с тобой, Лавена?
- Тогда я охотно вверю свою жизнь тебе, Келдейм, потому что без него все равно не сумею уже. Только с ним моя душа зацвела. Нужны ли мне вновь темнота и холод, когда я успела познать тепло и свет?
Келдейм лишь усмехнулся, словно услышал глупость. Они стоял в огромном столбе света, и Айна только сейчас с удивлением подумала, что для мрачного бога смерти этот свет был слишком чистым, слишком живым, слишком неуместным. Когда же сияние стало нестерпимым, она почувствовала, как ее сознание легкой пушинкой понеслось куда-то... и утонуло в пустоте. И лишь в последний момент что-то крепко ухватило ее и выдернуло из этого легкого состояния.
- Моя жизнь за их жизни. Да будет так.
Сквозь густую пелену слабости Айна услышала тихий шепот, знакомый ей и с детства, и из снов:
- Пусть моя жертва не будет напрасной. А ты вскоре подаришь Ему то, что ждет не только Он, но и весь ваш народ.
Вилен. Ее старый защитник снова был рядом. Каким непостижимым образом он сумел попасть сюда? Его глаза с любовью и теплом смотрели на нее, и казалось, что их связывало нечто большее, чем просто привязанность мудрого наставника к своей воспитаннице. Их отношения всегда были глубже, чем могло показаться. Словно невидимые нити связывали их... Облик старика стал меняться, и если бы не явственные ощущения теплых рук, удерживавших ее в плотном кольце, можно было подумать, что она грезит наяву. Но только теперь Айна поняла, что тот мужчина из ее снов, что стоял пред ней сейчас, и Вилен - одно и то же лицо. Ее отец. Приняв облик старца, он всегда был рядом с ней, учил, выслушивал, понимал; он окружил ее своей заботой и любовью и не оставлял ни в радости, ни в печали. Он сделал все, чтобы она, не зная истины, чувствовала его отеческую любовь.
- Папа, - обессиленно прошептала она, измученно и печально улыбаясь ему, прежде чем яркий свет увлек ее за собой. Как долго она искала свою истинную семью, а оказалось, что она всегда была рядом.
- Моя девочка, - прошептал он ей одними губами и резко оттолкнул от себя, прочь от затягивавших в печальную вечность пут. - Я хочу, чтобы вы были счастливее нас.
И только отдаленным эхом донеслись до нее слова Келдейма:
- Нет, Охотник, твоя жизнь так же мне не принадлежит. Твой путь уже пройден, долг исполнен, ты и сам это знаешь. Тебя ждет та, что выбрана тебе судьбой и отдала часть своего бессмертия. А дочь твоя сама избрала свой путь. Да будет так.
* * *
Люди со страхом смотрели на яркое свечение, что окружило принцессу и правителя, но не решались подходить. Тихая песня все еще слышалась в воздухе, словно ветер не желал расставаться с легкой мелодией и разносил ее во все уголки дальних земель Зангры, заставляя внимать ей каждого, кто ее слышал. Животных едва удавалось успокоить, и даже верный любимец правителя Прайс, отличавшийся во всех сражениях своим терпением и бесстрашием, беспокойно рвался с поводьев.
Лишь только седой старик Виллен не побоялся - пошел на этот свет, который вскоре поглотил и его.
Ветер протяжно застонал, и тихая мелодия вдруг оборвалась. Казалось, что время и вовсе остановилось, и теперь даже самые храбрые чувствовали, как ледяная рука ужаса пробиралась под кожу, чтобы сдавить сердце. То, что происходило сейчас, было за гранью объяснимого, и оттого пугало.
Когда же, наконец, свет рассеялся, открывшееся потрясло каждого: жена правителя неподвижно лежала рядом со своим мужем и казалось, что жизнь покинула и ее бренное тело тоже. Только старика Виллена нигде не было...
Эпилог
Очень важно порой хоть на мгновение оставить заботы настоящего и оглянуться в прошлое, вернуться в те события, без которых было бы немыслимо все то, что сейчас казалось таким привычным и незыблемым. Вспомнить всех тех, кто остался там навечно, заплатив чудовищно дорогую цену – свою жизнь – за жизни последующих поколений, во имя их свободы и благополучия. Как важно сохранить все это в нашей памяти, не дать кануть безвозвратно под гнетом новых обстоятельств и чужих меркантильных взглядов. У прошлого нет иных вариантов развития событий – оно может быть лишь вырвано из контекста, но вырвать из сердца народа его никак нельзя.
Победа далась слишком тяжело Зангре. Пожалуй, даже народу потерпевшего поражение Моргаша было куда легче, поскольку именно сейчас для них начиналась новая жизнь, без гонений и тарани, полная спокойствия и новых ожиданий. Сколь бы ни был велик соблазн, Рагнар принял для себя твердое решение не присоединять поверженные земли противника, отказался от прошения части земель Моргаша перейти под покровительство Зангры, но для себя и будущих поколений решил обезопасить будущее, заставив поверженные союзников заключить мирное соглашение со множеством жизненно важных для Зангры условий, касаемых прежде всего мирного сосуществования двух недавних врагов, а также возможности беспрепятственной торговли и устранения препятствий в налаживании отношений с соседними землями. Вопреки ожиданиям, земли Моргаша не распались: Рагнар услышал призыв подданных Моргаша остаться единым целым и сделал все от него зависящее, чтобы столь лакомые земли не были растащены по кускам недавними союзниками Сверра. В землях Моргаша не осталось наследников правителя, и народ принял для себя единственно верное в этих условиях решение – избрать нового, способного наладить их мирную жизнь и вывести отношения с соседями на иные высоты. Многолетняя война оставила неизгладимый отпечаток в судьбах народов, и пройдет еще немало времени, прежде чем они научатся доверять друг другу и сотрудничать. А начало этому положат прежде всего простые люди, уставшие от войны и желавшие теперь просто жить.
