никогда не видела ничего подобного.
Ударил колокол, напугав меня и птиц, вспорхнувших с колокольни. Раздалось три удара подряд. В Бухте Сэйона колокола звонили иначе, возвещая о времени.
– Оповещают город о нашем прибытии, – заверил Кастил, и я кивнула.
Эмиль оглянулся и посмотрел на Кастила. Кивнул и выехал вперед. Подстегнув лошадь, он поскакал быстрее и миновал здание в конце моста.
– Куда это он? – спросила я.
– Во дворец, известить о нашем прибытии, – сообщил Кастил. – Мы поедем обходной дорогой. Там будут люди, но гораздо меньше, чем на пути Эмиля.
Излишне говорить, что я была ему благодарна. Я и без того переполнена впечатлениями. Не хватало еще, чтобы жителей Эваемона приветствовала рыдающая размазня.
Вольвены и Нейлл остались с нами. Солдаты и Хранительницы, ждавшие в тени у входа в здание, поклонились в пояс, когда мы проезжали мимо. Мы повернули на восток и ступили на пустую дорогу за длинной колоннадой, расположенной у самого моста. Мое сердце тяжело колотилось.
– Для чего эти здания? – поинтересовалась я.
– В них находятся механизмы, которые преобразуют воду в электричество, – объяснил Кастил, держа Сетти поближе ко мне. – В городе ты увидишь еще несколько таких.
– Изумительно, – прошептала я.
Вдоль дороги медленно открывались двери домов, выстроенных из песчаника, и оттуда показывались любопытные лица.
– А также скучно и сложно, – заявил позади нас Нейлл.
– Но ты мог бы перечислить каждую деталь оборудования и рассказать, для чего он предназначен, – заметил Киеран.
– Правда. – Нейлл улыбался, когда я оглянулась на него. – Мой отец – один из многих людей, которые присматривают за механизмами.
– Присматривает? – фыркнул Кастил. – Скорее он – сердце этого производства. Его отец отвечает за то, чтобы эти древние колеса работали и у всех был доступ к благам, которые дает электричество.
– Должно быть, твой отец очень умен, – сказала я.
Мой взгляд скользнул по лицам в окнах. Они не казались враждебными. Похоже, зеваки в основном сосредоточились на вольвенах, бегущих по улице.
– Так и есть, – ответил Нейлл с теплой, как солнце, гордостью.
Полдюжины вольвенов вместе с Делано отстали. Я обеспокоенно потянулась к нему и нашла свежее, как родник, ощущение его отпечатка.
«Все хорошо, – заверил он через мгновение. Ответ был нерешительным, словно он еще не привык общаться таким образом. – Мы просто заботимся о том, чтобы защитить вас с принцем».
Они беспокоились о Незримых или еще о чем-то? Я сосредоточилась на дороге. Наконец мы проехали под мостом, ведущим на восток, в район Эваемона, который Кастил назвал Виноградники.
– Вино, – пояснил он. – Этот район получил название благодаря виноградникам.
Мы ехали по берегу главного канала. На многочисленных причалах стояли корабли с белыми и золотыми парусами. Грузчики разгружали суда и сновали туда-сюда с ящиками.
Другой район носил название Великолепие благодаря обилию музеев и предметов искусства, а кроме того здесь находились некоторые старейшие здания в Атлантии. Мне не терпелось исследовать эту территорию, но мое любопытство пока подождет.
Мы проехали мимо рощи блестящих кровавых деревьев, раскинувшихся на пологих пастбищных холмах. У меня участилось дыхание, когда деревья стали реже и сквозь них показался гладкий, черный как смоль камень.
– Почему дворец так отличается от остальных зданий Атлантии? – спросила я, заставляя себя не натягивать поводья Бури.
– Он не всегда так выглядел. Его перестроил Малек, когда взошел на престол, – объяснил Кастил, и у меня внутри все сжалось. – Насколько помню, Малек сказал, что это в честь Никтоса, чтобы дворец больше походил на храмы в Илизиуме.
Я обдумала услышанное.
– Думаешь, он бывал в Илизиуме?
– Не знаю, но это возможно. – Прохладный ветер взметнул волосы Кастила. – Иначе откуда ему знать, как там выглядят храмы?
– Логично, – заметила я. – Жрица Аналия рассказывала, что храмы Солиса – старейшие сооружения, возведенные задолго до правления Вознесшихся.
– Ну хоть раз эта сука сказала правду, – отозвался Кастил, и его слова ничуть не оскорбили мой слух. Аналия и правда была сукой. – Храмы выстроены из тенекамня. Давным-давно его добывали боги в Стране теней и перевозили в наш мир. Некоторое количество они сложили в Райских пиках.
Я этого не знала.
Однако до недавнего времени я даже о существовании Страны теней не подозревала. Тем не менее странно, что Вознесшиеся так сильно изменили подлинную историю, но при этом оставили храмы такими, какими они были. Наверное, просто не решились перейти эту черту.
Как бы то ни было, размышления о тенекамне и древних храмах отошли на задний план, когда мы вышли из рощи и впереди появилась задняя стена дворца.
С высоты перед нами открылся вид на город: на холмах, в долинах и между каналов были расположены жилые дома и различные заведения. Эваемонский дворец, внушительное сооружение из блестящего черного камня с множеством окон на башенках и нижних этажах, оказался встроен в склон холма. Но кое-что сразу бросилось в глаза.
Вокруг дворца не было стен – ни вдоль задней части, ни вдоль переднего двора, ведущего в храм. Проход от дворца к храму и большую часть дворца окружали колонны черного дерева. До меня вдруг дошло, что вокруг поместья в Бухте Сэйона тоже не было никаких стен.
Дворец окружали стражи короны. Несколько стражей в белом и золотом стояли под арочным проходом и у серой двери чуть темнее моей кобылы.
Мы проехали под аркой. Не верилось, насколько дворец открыт. Во всех городах Солиса, где правили Вознесшиеся, их дома охраняли стены, почти вполовину такие же высокие как Валы, окружающие города. К замкам, крепостям и особнякам правящих Вознесшихся нельзя даже приблизиться, и их дома всегда отделялись от внутренних стен большими дворами. А здесь? Кто угодно мог подойти к самому входу во дворец.
Ясно было, что здесь правящий класс поддерживал общение со своими подданными. Еще одно разительное отличие от Вознесшихся в Солисе.
Посмотрев на двор, я чуть не выронила поводья Бури.
– Ночные розы, – прошептала я.
Бархатистые черные лепестки, сейчас закрытые под лучами солнца, взбирались на колонны фасада, оплетали ониксовые стены и поднимались на башенки и шпили.
Кастил проследил за моим взглядом.
– Я хотел рассказать тебе о них, когда ты упомянула, что это твои любимые цветы, но не мог. – Он наморщил лоб. – А потом это вылетело из моей головы.
Я заморгала, потрясенная зрелищем. Какое совпадение: цветы, которые всегда меня привлекали, покрывали стены дворца, который я буду называть домом.
– Кас! – крикнул кто-то, и я бросила взгляд на конюшни.
По двору шагал молодой человек в светло-коричневых штанах и белой рубашке, как у Кастила, только незаправленной. Темно-коричневое лицо пересекала широкая улыбка. Улыбка на мгновение дрогнула, когда его заметили вольвены.
– Это правда ты? Или галлюцинация?
Если человек так непринужденно называл Кастила уменьшительным именем, значит, он его друг – из тех, кому Кастил доверял. Когда незнакомец приблизился, я увидела, что глаза у него как чистейший янтарь. Он первичный атлантианец и довольно красив – приятные, крупные черты лица и коротко остриженные, как у Киерана, волосы.
– Это была бы странная галлюцинация, – пошутил Кастил и пожал юноше руку, пока я старалась замедлить шаг Бури и остановить
