class="p1">Эл поднял лицо, глаз не пряча и даже чуть с вызовом, кивнул согласно:
– Нарочно. Не оттуда… От него.
Он осторожно коснулся губами её правой руки, потом так же бережно поцеловал пальцы левой.
– Сердишься на меня?
Замер, ожидая ответа, отвёл сияющие серебром глаза.
– Нет, – честно ответила Настя.
Она не злилась, скорее, всё это её забавляло.
Его пальцы отпустили запястья, скользнули на бедра. Эливерт подался вперёд, прижимаясь лицом к её животу.
Сквозь тонкую ткань платья Настя ощущала его дыхание и нежные чувственные прикосновения губ.
Вот теперь это не забавляло – тело отозвалось знакомой мучительно-сладостной истомой, мурашки пробежали вверх по позвоночнику, и шнуровка декольте внезапно стала слишком тесной для трепетно вздымавшейся груди. Всё-таки Ворон обладал каким-то странным, иррациональным, необъяснимым притяжением – каждая клеточка Анастасии реагировала на его близость.
Но сегодня всё было как-то иначе…
Тело таяло в руках атамана, а душа ещё не покинула холодного северного Побережья. То, что связало её сегодня с Кайлом, не отпускало. Слишком яркими и болезненными эмоциями напоил полукровка сердце Насти.
Да и сам Эл… Сегодня он… другой.
Настя коснулась его волос, погладила нежно и осторожно, как ребёнка… Ребёнка?
Да, вот что изменилось. Сегодня он был похож на дитя, что ищет ласки и утешения. Никогда прежде Рыжая не видела разбойника таким.
Она чувствовала кожей безграничное одиночество, переполнявшее его, и столь непривычную для этого мужчины уязвимость, что желание обнять, согреть, пожалеть внезапно стало почти непреодолимым. И самой себе в этот миг Анастасия показалась сильной, мудрой, взрослой женщиной, словно ей досталась частица могущественной силы Великой Матери.
А Всеблагая не прощает обмана и лицемерия…
– Можно, я останусь? – шепнул Эливерт, ластясь щекой нежно, как котёнок.
Настя перебирала пальцами его волосы, не спеша ответить.
– Нет! Уходи, Эл! – наконец произнесла она решительно. – Ступай-ка лучше спать!
Он посмотрел на неё исподлобья выжигающим душу прозрачным взглядом, медленно поднялся, замер так близко, почти касаясь лица, и чуть слышно выдохнул, коснувшись губами виска:
– Светлой ночи, Дэини!
– Светлой ночи! – ответила Настя, опуская глаза.
Она сжала кулаки, пытаясь загасить в себе безумное желание – невыносимо хотелось обнять его сейчас за шею и целовать, целовать, целовать, самозабвенно и сладко!
Скрипнула тихо дверь за ушедшим Эливертом, а Настя всё продолжала стоять у окна, до боли вонзив ногти в собственные ладошки.
***
Проснулась Настя рано, несмотря на то, что улеглась уже на рассвете.
На сердце было тоскливо, саднило, как от долгих слёз.
Рыжая долго валялась в постели, размышляя, стоит ли вообще выходить сегодня к обеду. Может, притаиться в комнате, сказаться больной и рефлексировать на тему, как жить дальше…
Странно, ведь ничего постыдного вчера она не совершала, а на душе кошки скребли. Почему?
Кайл вчера открыл ей душу, и это дорогого стоило. Но как теперь себя вести, что говорить, как поступать?
Сделать вид, что всё как всегда, и он решит, что для неё это вовсе никакого значения не имело, и будет разочарован. Дать понять, что он для неё не чужой человек, и она на всё готова ради него, так ведь… ничего, по сути, не произошло.
Ну, поговорили по душам, и что дальше? Люди иногда и не такое рассказывают, вообще посторонним, например, случайным попутчикам…
Про то, как вести себя с Эливертом, думать не хотелось вовсе.
Поздно сетовать. Надо было раньше головой пользоваться, до того, как подпустила его слишком близко! И даже ночь на мельнице не самое главное в этой запутанной истории.
Он ведь тоже открыл ей душу. Постепенно, с опаской, сам того не желая.
А она приняла это как данность. Приручила зверя, позабыв старую как мир истину – мы в ответе за тех, кого…
И, если сейчас отпустить его на волю, он, конечно, не пропадёт, приспособится. Эл – парень крепкий. Станет, правда, ещё злее и циничнее, но, что поделать, иначе не выжить.
Только вот Настя не сможет себе этого простить, ведь это будет предательством. А Ворон, при всех его недостатках, не заслужил такой подлости с её стороны.
И что делать?
Бывает же такое – никому ни жена, ни невеста, а в любовный треугольник влипнуть угораздило!
Может, она слишком много значения всему этому придаёт? Но как же иначе? Сердцу не прикажешь, эмоции пульсируют и горят, как оголённый нерв.
Надо идти к людям! Прятаться глупо. Чем дольше позволяешь этим страхам и сомнениям в душе хозяйничать, тем большую власть они обретают. А потом в один, далеко не прекрасный день, ничего, кроме этих страхов, не останется, и жизнью своей ты уже управлять не сможешь.
«Пусть всё идёт, как идёт! – рассудила Настя. – Жизнь всё по местам расставит. Время, немного времени… и Кайл всё поймёт, и Эл всё поймёт, и я сама тоже всё пойму!»
С этой обнадёживающей мыслью Романова поднялась с постели и поспешила к умывальнику.
***
В обеденный зал она явилась последней из гостей.
Поздоровалась с искренней улыбкой и получила в ответ такие же добрые приветствия.
Всё не так страшно!
Насте почудилось, что во взгляде Кайла сегодня особенно много света, а ещё что-то вроде нежности и благодарности.
А Эливерт?
Привычная лукавая улыбка, в серых прозрачных глазах – озорные искорки. Ни ревности, ни обид. Это хорошо.
И выглядит сегодня живым человеком, а не ходячей мумией – явно идёт на поправку. Это тоже отлично.
Эрид уже здесь – светло-золотое облако кудрей, ажурного жокрета и золотых украшений. Драгоценностей для утра уж слишком много. Юная кокетка! Открыв рот, слушает болтовню атамана и Наира.
Кайл и Далард обсуждают какие-то дела Орсевилона.
А где же хозяйка?
Миледи Вилирэн явилась в особенно радостном расположении духа.
– День добрый, гости мои дорогие! А что же стол ещё не накрывают? – Она обернулась назад, крикнула в коридор: – Самир! Самир, распорядись – пусть обед подают!
Улыбаясь, Вилирэн проследовала к столу, благодушно кивнула мужчинам.
– Милорд Элиол, дорогой мой, – неожиданно владетельная миледи Орсевилона склонилась над креслом, где сидел разбойник, и, приобняв его за плечи, смачно поцеловала в макушку. – Благодарю от всего сердца, мальчик мой!
Всеобщее недоумение на лицах читалось так отчётливо, что хозяйка звонко рассмеялась, глядя на это замешательство. Похоже, сам виновник удивлён был не меньше других.
– Миледи, весьма признателен! – широко улыбнулся вифриец, заглядывая через плечо на всё ещё стоявшую у него за спиной Вилирэн. – Мне лестно знать, что я сумел
