— Что? Эрин не могла измениться, она очень добрая и чуткая. Верд вообще хороший мальчик. Тери, не думаю, я его от казни спасла, мы тогда хорошо развлеклись.
— Ты не понимаешь, Мира, они не те, они совсем другие.
— Глупости, они просто устали, им нужен покой, и все наладится.
— Сомневаюсь, Мира, очень сильно в этом сомневаюсь. Сама увидишь, так что будь готова к не очень‑то радушному приему и обвинениям со всех сторон.
Мы прошли через стражу и начали подниматься на верхний этаж. Поднявшись наверх, я увидела Эрин и Верда. С диким криком счастья я бросилась к ним навстречу.
— Эрин, Верд, как я рада вас видеть!
— Да неужели? — надменно сказала Эрин.
— Эрин, что с тобой? Это же я, что произошло?
— Хочешь знать, что произошло? Уверена, что на самом деле хочешь это знать?
— Да, я уверена…
— Мы проиграли, Светлые одержали победу. Многие нелюди и люди погибли в сражениях, осталось только сопротивление, которое сходит на нет. Демьен серьезно ранен, и даже ты со своей долбанной силой не сможешь что‑либо изменить. Из‑за тебя у нас нет будущего, нет выбора. Смерть или рабство — это не выбор. И ты думаешь, что мы будем рады тебя видеть, да ты в таком случае полная дура!
— Эрин, но я же не Бог, чтобы из‑за меня ваш мир рушился.
— Позволь тебе напомнить, что Верховный бог нашего мира вместо своих прямых обязанностей занимался исполнениям твоих прихотей и был в других мирах на протяжении всего этого времени из‑за тебя! Из‑за тебя нарушилось мироздание. Лучше бы ты погибла, тогда все было бы проще. Демьен бы не лежал на смертном одре, и они с Аликой были бы вместе. Ты встала между ними, продолжаешь разрушать мир своим присутствием. Даже не представляешь, как у меня чешутся руки, чтобы свернуть тебе сейчас шею! Да вот только мой любимый этого не одобрит. Тери сам хочет это сделать. Так что, добро пожаловать, милая, в ад!
Я вообще ничего не понимаю, как такое возможно, такого не бывает! Или бывает? Боже, за что? Я же ничего дурного не делала.
— Стража, взять ее!
— Постой, Эрин, дай мне попытаться помочь Демьену.
— Что ж попытайся, — она показала, в какую комнату мне нужно зайти, и я вошла.
На кровати лежал Демьен с перебинтованной грудью, он был очень бледным.
— Прошу, подружка, — язвительно сказала Эрин.
Я подошла к кровати и присела рядом с Демьеном. Протянула руку к его лицу и ласково погладила по щеке. Он поморщился от боли, а я, приложив руку к его ране, сосредоточилась и приступила к исцелению, рана медленно, но затягивалась. В конце концов, она полностью затянулась.
— Ну что же, очень неплохо, но не думай, что он тебя спасет.
— Эрин, да что с вами, ты такой никогда не была…
— А ты уверена, что я такой не была? — засмеялась она мне в лицо. — Если бы тебе не было на всех плевать, ты бы это поняла.
— Эрин, послушай, я…
— Ой, не надо, Мира, не хочу ничего знать. Завтра тебя казнят, и все будет кончено, все умершие в боях будут отмщены.
— Но тогда и Демьен умрет, мы с ним связаны.
— Уже нет, ваша связь была разорвана еще два месяца назад.
— Разве это возможно?
— С помощью Бога, да. А нам помогал родной младший брат Верховного бога. Так что теперь вы с Демьеном не связаны, он свободен от тебя.
— Да как вы могли, я же считала вас друзьями, я доверяла вам!
— Мы тоже доверяли тебе, пока из‑за тебя не начали гибнуть наши близкие.
— Да не виновата я в их смерти, что за чушь, я не верю, не верю, это все не правда, вы меня просто разыгрываете, правда же?!
— Боже, Мира, прими свою участь с достоинством. Прекрати нытье! Стража! В темницу ее. Завтра состоится казнь.
Меня схватили, заломив руки за спину, и повели в темницу. Шиго я не увидела, наверняка, сбежал. Все меня предали, сначала родители, теперь друзья, чем я заслужила их ненависть? В этом мире я стала лишней. Меня вели под землю, пару раз возле моих ног пробегали крысы. Когда мы добрались до камеры моего пребывания, стражники втолкнули меня внутрь и вошли за мной. Подтолкнув меня к стене с кандалами, они заковали мне руки. Вот тебе и дежавю. Стражники вышли, оставив меня одну. Подергав несколько раз цепи, убедилась в их прочности. Попыталась по своей схеме из них выбраться, но почему‑то не получалось, явно что‑то было тут не так.
Попыталась позвать Верховного, но ничего не получилось. Засада, совсем не хочется умирать, да еще и без причины. Боже, ну что мне сделать, я не хочу, не хочу умирать. Вдруг в камере все зарябило, и в ней появился мужчина в белой одежде. Он был довольно мощного телосложения, блондин с голубыми глазами, ровный нос, тонкие губы. В общем, внешне мужчинка ничего, если судить по человеческим меркам, то ему можно было бы дать возраст тридцать три — тридцать пять лет. А вот взгляд у него был жуткий и отталкивающий. Бррр, даже холодок по пояснице прошелся.
— Здравствуй, Мира!
— Ну, здравствуйте, а вы собственно кто?
— Я Верховный бог!
— Да неужели? С Верховным богом я отлично знакома, только вы не он!
— Ты знакома с моим братом. Все изменилось, когда вы с ним перенеслись в другой мир. Я стал Верховным богом вместо него, меня зовут Карфарос.
— Ясно, значит все это твоих рук дело…
— Именно. Вы у меня все были как бельмо на глазу, а тут такой удачный момент. Я, конечно же, его не упустил.
— Где Верховный и моя подруга?
— Я их отправил в нашу тюрьму, лабиринт Кордао, из него даже Бог не сможет выбраться, не т, что простая смертная. Но так и быть, я тебе дам шанс с ними попрощаться и даже с моим племянничком при одном условии.
— Интересно знать каком, и что будет после со мной.
— А условие очень простое, ты передашь мне свою силу.
— Силу? Разве такое возможно?
— Возможно, только для тебя это будет означать смерть.
— А если я не соглашусь, то все равно завтра на рассвете умру. По сути, выбор у меня не большой.
— Умная девочка, и что же ты тогда выбираешь?
— А подумать можно?
— Думай, но у тебя мало времени, как только надумаешь, позови, — с этими словами он исчез.
* * *
Ничего себе, теперь мне стопроцентно понятно высказывание — беда не ходит одна. И как теперь из всего этого выпутываться? У меня даже мыслей нет. Фиг сбегу, этот Карфорос, наверное, продумал все, даже мои казематы. Что же делать? Соглашусь, значит капец придет этому миру в руках психа. Не соглашусь, то даже перед смертью не увижу самого дорогого мне нелюдя. Как же мне быть?
От раздумий меня отвлек голос моего кота Тимки, который каким‑то образом влез ко мне в камеру.
— Мирау, как я рауд тебяука видауить! Наканеуц ты вернаулась.
