Похищенная невеста для Его Наглейшества - Алисия Эванс

— Ден, — тихо позвал его Полкан, намекая на неуместность такого поведения. Император не должен показывать свою слабость, но он не в силах удержаться.

— Как ты здесь оказался? — прошептала Эля, осознав, что они находятся в ее родном дворце.

— Я все тебе расскажу, — пообещал ей Эйден и собирался сказать еще кое-что успокаивающее, но раздался возмущенный возглас:

— Кто вы такие?! — недоумевает очнувшийся король. — Что вы делаете в моем… Ох… Боги… Какой погром… — с крика он перешел на шепот.

Эйден поймал тревожный взгляд своей жены. Что ж, он совсем по-другому представлял себе знакомство с тестем, но судьба распорядилась иначе.

— Как вы… Да как вы посмели… — начал злиться правитель Равнины. — Драконы…в моем дворце?! — взвизгнул он.

— Гораздо интереснее тот факт, что в вашем дворце обитают черные маги, — вырос перед ним Эйден. — Точнее, обитали. Теперь-то их не осталось.

— Ч-что? — изумился король. — Как — не осталось? — его взгляд выхватил развеянный по полу пепел, и он наконец-то осознал произошедшее.

— Думаю, нам с вами нужно многое обсудить, — приподнял одну бровь Эйден. Король еще раз обвел взглядом зал и рассеянно кивнул.

Воины начали зачищать территорию дворца, а Эйден прижал к себе свою жену еще крепче. Нет, теперь он не отпустит ее от себя! Даже Полкану не доверит свое сокровище. Отец принцессы задержал свой взгляд на руке, обнимающей его дочь, но Эйден не отпустил ее и гордо вскинул голову. Он не собирается отступаться от нее. Жизель — его законная жена, и если кто и должен тут выражать недовольство, так это Эйден.

— Пройдемте в мой кабинет, если тот еще цел, — процедил король и поспешил скрыть их общение за плотными дверями.

Эйден уверенно двинулся за ним, подталкивая Жизель. Она еле перебирала ногами, явно боясь своего отца. Почему-то это вызвало раздражение. Эйден ведь здесь, рядом, обнимает ее и демонстрирует всем свое покровительство над ней. Бояться нечего. Ее защищает дракон! Но принцесса, словно маленький ребенок. Боится своего отца.

Они вошли в кабинет короля. Благо, он расположен в той части замка, который не затронула битва. После короля вошел Эйден, крепко прижима к себе Жизель, следом Полкан и еще несколько его преданных приближенных. Сердце больно кольнуло воспоминание об Александре, но он эту мысль быстро отогнал.

— Вы вторглись в мой дворец и в мою страну! — заявил король, едва закрылась дверь.

— Очевидно, — равнодушно хмыкнул Эйден.

— Вы разрушили часть моего дворца! — попытался предъявить претензии король, но Эйден это быстро пресек.

— Давайте говорить начистоту, — отрезал он, и в кабинете мгновенно воцарилась тишина. — Вы заключили договор с черным магом. Он выставил непомерно дорогие условия, взяв вас за шиворот. Вы пытались обмануть его, но лишь глубже увязли в обязательствах. Как итог, чернокнижник получил власть над вашей магией и как следствие — завладел всеми, кто связан с вами кровно. Это ваши дети и воины, связанные кровной клятвой, — Эйден в общих чертах обрисовал очевидную для него картину. Он прекрасно знает эту схему, но никогда не думал, что ее можно применить для монарха целого королевства.

— Где чернокнижник? — прищурился король.

— Мертв, — ответил Полкан вместо Эйдена. — Его помощники тоже. На лице короля промелькнула растерянность от этой новости, но спустя секунду — облегчение.

— Хвала богам, — выдохнул пожилой монарх и опустил плечи, будто с них свалился тяжелый груз. — Словами не могу передать, как я рад, — из его голоса исчезли враждебные интонации, и взгляд заметно смягчился.

— Я тоже очень рад, что вы, а главное — ваша очаровательная дочь — выжили, — настала очередь Эйдена говорить жестко и с претензией. — Ваша глупость и самонадеянность чуть не обошлись вам в целое королевство!

— Да как вы смеете так разговаривать со мной в таком тоне?! — охнул король, но молодого императора это не проняло.

— Смею! — рыкнул на него Эйден. — Вы чуть не погубили мою жену! Ее похитили из моего дома, развеяли моего фамильяра и едва не убили! Мне вам за это спасибо сказать?!

— Я не давал согласия на ваш брак с моей дочерью! — вышел из себя король.

— По законам драконов, ваше согласие и не нужно! — в том же тоне ответил ему Эйден. — Слава Праматери, боюсь представить, что было бы, если бы принимали решение! Вам хватило мозгов отдать девочку чернокнижнику! Родную дочь на верную смерть! И после этого вам еще хватает наглости называть себя ее отцом?! — сорвался Эйден.

— Давайте все успокоимся, — вперед вышел Полкан и встал между королем и императором. — Не нужно бросаться взаимными обвинениями. Мы все должны думать о том, как поступить…

— Оборотень?! — перебил его отец принцессы. — В моем дворце стоит оборотень и рассказывает мне, как себя вести?! Боги Солнца и Земли, до чего я дожил, — обреченно вздохнул монарх и обессиленно упал в свое кресло, очень напоминающее по форме трон.

— Я оборотень, но служу императору верой и правдой, — ничуть не смутился Полкан, но Эйден уловил, как тот скрипнул зубами. Эля подняла на своего супруга непонимающий взгляд: «Разве он служит не тебе?» — спросила она без слов. Только теперь Эйден понял, что Эля еще ничего не знает ни о смерти императора, ни о признании нового правителя Империи Драконов.

— Я заключил с черным магом договор, потому что на то у меня были свои причины, — твердо заявил король, вздернув подбородок. — Это не запрещено законами Равнины, а потому упреки оставьте при себе.

— Могу я увидеть наследного принца? — внезапно спросил Эйден, не в силах сдержать мрачную ухмылку.

— Это еще зачем? — прищурился король, и улыбка молодого императора стала еще шире.

— Если мне не изменяет память, у вас двенадцать дочерей. Но передать трон вы можете только законному сыну. По странному совпадению мальчик родился тринадцатым, да еще и от нимфы. Насколько мне известно, нимфы рожают от людей лишь дочерей, — он успел немного почитать о созданиях, с потомком которых ему теперь жить остаток жизни.

— Вы хотите услышать правду? — усмехнулся король. — Да, мне нужен был сын, и я обратился к черным магам. Они сразу предупредили, что цена будет высока, и я согласился. Моя жена погибла в родах, — в его голосе проскользнула боль. — Но